Агония огней

 Агония огней

(Больная поэма)

Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который
долго скитался с тех пор, как разрушил священную Трою...
                Гомер
Огонь  – идея Единого!
                Автор
             I
Ночь. Завыванье вьюги за окном.
«А днём поди-ка оттепель...»
«Прослушал. Ты о чём?»
«Капель... О том...   
погода, как и люди, переменчива...
Вот, чувствует... Ты не простужен? Чаю?»
На свет, беседе не мешая,
слетались хлопья-мотыльки.
И с рамы, как со скрипки
Страдивари, «си» сорвалось...
Нет... Почудилось?!
«Ты спать иди...»
Прикосновение к плечу руки…
 По раме, стёклам ли
               то ль ангелы, то ль птицы
                забили крыльями
                эпилепти-
                чес-
                ки...
                II
«Что пульс?» «Едва-едва...» «Вколи ещё укол!»
«К торцу подъехать?» «Да! В четвёртую... На стол!»
                III
 «Дон Командор, очнитесь!» Ночь. Огни...
«Да что случилось?» «Командор, просили,
чтоб разбудил, как мимо той земли
плыть будем. Али Вы забыли?»

«Да-да милейший... Уж ступай, я сам».
Фернан де Магальянш взошёл на мостик.
Вдоль берега пылали тут и там
костры... Дым поднимался к звёздам...

«Земля огня», – подумал Магеллан.
И в паруса ударил ветер с «оста».
                IV
«Как наш больной?» «Всё бредит». «И о чём?»
«Об островах каких-то, океанах...»
«Хотите бренди?» «Можно». «Кабачком
заешьте». «Да, шеф... и что  странно –
он там в припадке головой об пол
изрядно... Бредит Магелланом!»
 «Магелланом? Что ли, округ света
наш пациент?» «Ну, не совсем... он это...
при нём там... летописцем Пигафеттой».
                V
«Скажи, Антонио, сколько уж ночей
не спал ты и о чём всё пишешь?»
«Да есть ещё вот дюжина свечей...
Я остров описал. О том, как вышли
из бухты, погрузились в Океан, что тише
(пока что) мыши...
О том, что недостаточно харчей,
что неизвестность впереди... Благо Всевышний
ещё на нашей стороне, дон Командор, но чей-
то голос (не Его ли, свыше?)
мне давеча шептал: ждут голод, перезвон мечей,
скитания, что у Одиссея. Вы же...»
«Не продолжай. Достаточно речей...
Всмотрись... Там, в небе, – линия-ручей
и две туманности, что облака...
Нет над Испанией и иже с ней, – 
Италией твоей,
таких!.. Полшара обогнули мы пока...
А ты – пиши... То – для потомков. Им – видней!..»
                VI
«Три месяца и двадцать дней
под пыткой голода... Питались сухарями,
вернее, пылью, смешанной с червями,
гниль пили... Часть людей
цинга сгубила... Ели
воловьи кожи, покрывающие реи,
(крыс уж не помню-то когда...),
древесные опилки... Вам об этом,
свидетельствую я, А. Пигафетта».
                VII
6 марта. (На исходе дня.)
«Смотрите, командор, земля...»
«Земля!!»
                VIII
 «Ну, что у Вас?» «Да в общем, прибывает 
к нам пациентов, а не убывает...
Вот на обед без мяса щи, капуста,
 та – с запашком... Эфира нет. Не густо
с тем и с этим... А на складе пусто!
Прорвало батарею в приёмной, замерзают.
Один больной так и упал.  Мы еле – в чувства...
В клозете, что на верхнем, дух витает
такой, что и на нижних...» «Вы опять о грустном?
Вчера на совещании был. С меня хватает!
Уж лучше отобедайте подустом.
Вот рюмки и пол-литра  “Полёт Руста”».
 «Поди Германская?» «А шут их знает!»
«Совместная, здесь  разливают...»
«А пациент наш, как его по-русски...
Пифагоро, Фигапета?» «Пигафетта!
Позволите?» «Берите сигарету».
«Он всё ещё того... Там пребывает!»
                IX
 «...Разбойничьи то были острова.
И сотни лодок с воинами нас обступили.
Островитяне, радуясь, что детвора,
вскарабкались  на палубу. Добра-то
нашего набрали. Погрузили
в свои посудины (и шлюпку прихватили!).
И с песнею (дикарскою) уплыли…
Мы ж, в своё спасение не веря, до утра
в себя всё приходили…
А утром, ружья прихватив, сошли на берег...
                X
...15 марта. Видим острова.
Молуккские? Пожалуй, нет...
Какая тут высокая трава...
...Попали в шторм.  Ох, было бед...»
                XI
«Антонио, что же ты во мраке
и без свечи?» «Да вот пишу... В Малакке
раба купили Вы – Энрике, года три тому...
Уж островов мы обошли – не счесть,
а этот – по всему видать, что родиной ему,
плюс купцов арабских встретили... А по сему
выходит, круг замкнулся, Ваша честь?!»
«Ты прав, Антонио, и не прав – флотилия
викторию отметит, но в Севилье!»
                XII
«Что скажете, коллега?» «Вот отчёт
квартальный отделения...»
«Присаживайтесь... Это – подождёт.
Ну, как там наш больной, как настроение?»
«Пришёл в себя. Но, с позволения,
 босс, спрошу, что так печёт?
 Не депутат, не толстосум он да не гений. –
Я по палатам всех наперечёт!»
«Скажу по правде Вам, с его женою
(первою) мы однокашники и видимся порою...
Ну, так сказать, держу и свой отчёт...»
«Понятно. Что ж... Так вот, наш  «Пигафетта»…
(«шмырк», платок в карман) я думаю до лета
мы выпишем его...»
«Дать сигарету?»
«Спасибо!  Хоть он и того...»
«А Вы не торопИтесь... Тут она
не к месту, спешка... Это – не тюрьма.
Пусть полежит, подлечим... Вам вина?»
«Спасибо». «Ну, давай до дна!»
                XIII
«Эй, молодой, ну как ты там, в порядке?»
«Да, вроде...» «Не пройтись ли для разрядки
по коридору? Утром – никого,
на вахте дрыхнут,  дышится легко...»
«Давно Вы тут?» «Без малого – два года
здесь... «Мерси» – народу
и самому гуманному, да не в угоду...
...Смекаешь?» «Да, пожалуй, кой-чего…
Я – с января... А гляньте-ка, погода
там, за окном, весенняя, ручьи, грачи...»
«Вы слышали, дверь хлопнула?!» «Врачи!»
                XIV
 «Ну-с... Что Вам нынче снилось?» «Магеллан...»
«А поконкретней?» «Гибель Магеллана...»
«Что ж, продолжайте!» «...Раненным упал
на берегу...» «Так... Ну же, Вы о главном!»
«...от дротиков и стрел...
...и взгляд его... Он так смотрел...»
«Так, так... Придерживайтесь темы!»
«Успели ль в лодки все мы...»
«Что далее-то было с ним и с Вами?»
«С нами? Смутно так... Местами...
 Его же дикари те добивали тесаками...»
                XV
«Войдите! Что у Вас там?» «Заявление!
Недельки б на две в отпуск...» «Не вопрос!
Как обстоят дела в подразделении?»
«Да всё в порядке! Мне бы купорос...»
«Что купорос?» «Он в дефицит ушёл... Достать бы!
Сады цветут божественно, что  свадьбы,
а у тестя теплицы чайных роз...»
«Решаемо! А как там «Пигафетта?»
«Как, шеф, договорились, – на всё лето...
Да я б его и так не отпустил!
В депрессии. А колем... Загрустил...
Как отойдёт, то пишет целый день,
без перерыва, наш «Хемингуэй».
Возьмите это вот...
Прочтите на досуге, коль не лень».
                XVI
«...Метель, метель, мела метель.
Неистово. Ночь, день, ночь, день.
И снова в ночь – мела, мела.
Засыпала проспект, дома..
Под толщей: арки и сады,
собаки, люди, я и ты.
Остановиться не могла
и всё мела, мела, мела...
Сугробы те – под купола.
Метель, она сошла с ума,
похоронив всё на корню:
цивилизацию, тюрьму...
И день и ночь, и всех и вся.
Уж никого спасти нельзя
и некому... А те огни,
что в небе, были холодны...
А всё беснуется метель, –
Врата Господние – с петель, –
и Вечность пронеслась, что день...»