Старик

      В этой песне и смысла нет, и мелодию я забыл. Кто-то подло украл сюжет, ну а новый искать нет сил. Кто-то подло запел своё. Я не стану ему кричать. Кружит чёрное вороньё, мне мечтая глаза клевать.

      Только песню я всё ж спою, как завет из былых времён. Только слёзы свои пролью, отпуская из сердца стон. Только слушать не дам пока, ведь и смысл зародится вновь. Словно солнышко облака, эта песня разгонит кровь.

      Это память бросает клич через сотни прожитых лет. Как охотник хватает дичь, я поймаю за хвост сюжет. Я мелодию воскрешу, принимая любой исход. Строки ровные напишу так, как светом во тьме восход.

      В каждом ветре оставлю шрам, чтобы память в веках жила. По кусочку себя раздам раскаленного добела, а потом соберусь в одно, чтобы что-то воскресло вмиг.

      Это было давным-давно.

      Жил на свете один старик.

      Жил на свете седой мудрец, неприметный среди других. Как пастух посреди овец отличался от всех он их. Он умел облака читать, и недуги легко лечил. Он умел по руке гадать, и с усопшими говорил.

      Иногда уходил в леса, исчезая на много дней. Люд при нём закрывал глаза в суеверности во своей. А потом приходил к нему, подметать бородою пол. Молвил, помощь нужна ему. Ну а старец тот не был зол.

      Забывая о шепотках, он не гнал от порога люд.

      Жил когда-то старик в летах и не думал, что предадут.

      Нынче, помнится, петухи не кричали свой третий раз. Полоумные дураки получили царя приказ. Дескать, старец тот – еретик. Нужно смерти его придать. И забыли крестьяне вмиг, кто пытался им помогать.

      И собрались. Толпой пошли сатану чтоб поднять на кол. Эти люди за смертью шли.

      Но старик этот не был зол.

      Только люди глупы. Они в ослеплении верят лжи.

      Загорелись во тьме огни.

      Заплатил он за что, скажи?

      Накипел, видно, в люде страх. Беспричинный за столько лет.

      И качается на ветвях тот старик, догола раздет. Что-то шепчет в своём бреду, как молитву. С разбитых губ.

       «Я тебя всё равно найду»

      Почему человек так глуп?

      Мы боимся людей. Таких. Абсолютно таких, как он. И в глаза ненавидим их, вознося дураков на трон. Нам бы истину сжечь дотла, как того старика в ночи.

      Губы стиснуты добела и глаза, будто две свечи.

      Он был призван в наш мир добром, и искал его проблеск, но мы, возвёв дураков на трон, растерзали его давно.

      В этой песне и смысла нет, и мелодию я забыл. Кто-то подло украл сюжет, ну а новый искать нет сил. Кто-то подло запел своё. Я не стану ему кричать. Кружит чёрное вороньё, мне мечтая глаза клевать.

      Растерзают меня за то, что я тайны открыл на суд. Растерзает меня потом оголтело безумный люд. Растерзает, как там, давно из боязни в своём бреду. Только, право, мне всё равно. Здесь-то света я не найду…

      Жил когда-то один мудрец, правда нынче он позабыт.

      В этом песни моей конец, ведь сюжет за века избит.

      И уже не найти в летах объяснений чужим делам. Нас нередко толкает страх. Это знаю я, право, сам. И, уста навсегда сомкнув, я отдамся шести ветрам, чтобы песню допеть одну, я себя навсегда раздам.