След на судьбе - эк1

(Магия поэтической речи, из серии стихотворений "Метаморфозы любви"
http://www.stihi.ru/avtor/blslv&book=30#30).

Здесь - игра вдохновений Александра Сергеевича Пушкина и Анны Петровны Керн  (в девичестве Полторацкая - http://www.softmixer.com/2013/01/blog-post_3130.html) во взаимных фантазиях любви)

                Я помню чудное мгновенье:
                Передо мной явилась ты,
                Как мимолетное виденье,
                Как гений чистой красоты.
                А. С. Пушкин

Она прелестной незнакомкой
Его вниманье привлекла,
Когда Крылов, читая громко,
Знакомил с басней про осла.         1*)

В блестящем доме Петербурга
Общался часто высший свет,
Нередко речи демиургов
Сопровождали там обед.

Он дерзко ей сказал об аде,
Где есть прелестниц рой большой,
И сухость получил во взгляде:
"В ад не желаю" - был отбой.

Так встретились в преддверьи ссылок
Поэт и генеральша Керн:
В Полтавщину, где муж унылый,
В Михайловское, сельский плен.

Но всё ж судьба нашла зацепку,
Чтоб имя "Керн" ушло в века:
В Тригорском Вульфы жили крепко,
Кто Анне родичи слегка.                2*)

Затворница в письме кузине
К стихам поэта нежный пыл
Явила из своей пустыни -
Прочли ему, чтоб счастлив был.

Польщён, слегка заинтригован,
Поэт Родзянку попросил
(Сосед он, заинтересован...),
Писать о той, кому стал мил.            3*)

Пять лет прошло от первой встречи...
И вот "украинский мудрец"
Всё в озорной поведал речи.
Шалуньи тоже был в ней след...

Год минул... К Вульфам Керн, как гостья.    4*)
Поэт в Тригорское летит,
Врывается к обеду, с тростью,
Представлен, и... речь не звучит.

Сковала робость. Незнакомка,
С кем, уж шесть лет тому, про ад
Беседовал почти нескромно,
Сидит пред ним. Он виноват!

Дни пролетали в упоеньи:
Читал "Цыган", общался с ней,
Но был неровен в обращеньи -
Любезен, грустен, дерзок ей.           5*)

Она внимала с наслажденьем,
Когда поэму он читал,
Он восхищался её пеньем
Романса, южный где вокал.              6*)

Прощальный ужин длился ночью -
Хозяева везли гостей
Смотреть Михайловскую рощу
С великолепием страстей.               7*)

Наутро дамам расставанье,
Но Пушкин появился в срок -
Листки он отдал на прощанье,
В них... сложен вчетверо листок.

То было "чудное мгновенье"!            8*)
С тех пор в любви, любой, живёт
Любимой первое виденье,
Когда сердца идут в полёт.

Вдогонку письма шли потоком,
В них пыл поэта не дремал -
Скучая в ссылке одиноко,
Фантазиям он волю дал.

Писал намёками и прямо,
Что в нём прекрасные глаза
Родят воображенья драму
И ревностные голоса.

Резвясь, он звал к себе упрямо -
Нельзя в село, хотя бы в Псков!
И к чёрту мужа, вы же Дама,
У ваших ног служить готов!

От мужа всё-таки сбежала,
И быт её суровым стал -
Хоть до царя дохлопоталась,
Лишил всего муж-генерал.              9*)

Достало духа и отваги,
И безрассудство помогло -
Она свободна! На бумаге
Стихом величие пришло!

Поэт пришёл из заточенья,
Она его к себе ждала,
Но... лишь любезность его рвенье -    10*)
С ума другая уж свела.

Остались от поэта письма.
И "гений чистой красоты"
В воспоминаниях зависла,
Когда погиб поэт мечты.

Листок заветный о "мгновеньи"
Великий Глинка получил -
Романс бессмертным сочиненьем
Её, Керн, славу закрепил.

Опасны светочи таланта -
Там свет, но пламя сверх того!
Так остаются дилетантки
Следами на судьбе его...            11*)

Примечания (взяты из книги "Уроки любви", Руслан Киреев, Рекл,-комп. аг. газеты "Труд", Москва, 2000 г. и Полного Собрания Сочинений А. С. Пушкина в 6 томах к 100-летию со дня гибели под редакцией Ю. Г. Оксмана и М. А. Цявловского, ACADEMIA, Москва-Ленинград, 1936 г. (1-й том, стихи, стр. 425 и 742 ) ,  1938 г. (6-й том, письма, стр. (в скобках № письма для прочтения переводов)): 119 (146), 121(149), 128(162), 132(166), 134(168), 138(173), 147(185), 154(198)):

1*) В начале 1819 г. ровесница века юная генеральша ненадолго приехала с мужем в Петербург хлопотать перед благоволившим ей царём  Александром I за его карьеру. Здесь брат, Александр Полторацкий,  ввел её в дом Олениных, один из самых блестящих домов того времени. Сам И. А. Крылов удостаивал его своим присутствием и даже, время от времени, почитывал басни, если проигрывал, развлекаясь с дамами в разгадывание шарад. В один из зимних вечеров он познакомил гостей с историей осла, которому поручили стеречь огород ("...Осёл был самых честных правил..." - басня "Осёл и мужик"). Его слушали тогда А. П. Керн и А. С. Пушкин, посещавший этот дом после окончания лицея. Во время ужина молодой поэт сидел с её братом за соседним маленьким столом прямо за её спиной и в разговоре с братом старался обратить на себя внимание красавицы  дерзкими замечаниями. Но получил сухую отповедь, как наглец. Встреча закончилась ничем, ведь она ещё не знала творчества Пушкина.

2*) В Тригорском жила тётушка А. П. Керн, Прасковья Александровна Осипова, соответственно, её кузина Анна Николаевна Вульф и кузен Алексей Николаевич Вульф, с которыми Пушкин был в дружеских отношениях и активно переписывался.

3*) Поэт Аркадий Гаврилович Родзянко, которого Пушкин называл "украинский мудрец", товарищ Пушкина по литературному обществу "Зелёная лампа", в то время добропорядочный помещик, имение которого было недалеко от городка Лубны на Полтавщине, где несколько лет жила в доме отца Анна Петровна, разъехавшаяся с грубым и жестоким к ней мужем, служившим комендантом Риги. В Риге она влюбилась из сострадания в молодого офицера Ивана Петровича Фридрихса, «талантливого музыканта с возвышенной душой и любящим сердцем". Родзянко тоже был её любовником, о чём прозрачно было сказано в их совместном озорном письме к Пушкину.

4*) Анна Керн гостила у своих родственников Вульф в Тригорском, где во время обеда раздался далёкий лай собак, который быстро приближался, и скоро а столовую стремительно вошёл господин (воспоминания полтавской гостьи) "с большой толстой палкой в руках" (Пушкин ходил по окрестностям с тростью и в сопровождении огромных волкодавов). "Тётушка, подле которой я сидела, мне его представила, он очень низко поклонился, но не сказал ни слова: робость была видна в его движениях. Я тоже не нашлась ничего ему сказать, и мы не скоро ознакомились и заговорили". Давняя встреча у Олениных и родзянковское послание с её озорным участием ушли бесследно, случилось  новое потрясение между ними, "более сильное и мучительное" (из письма Пушкина к А. Н. Керн).

5*) "Трудно с ним вдруг сблизиться, - признавалась много лет спустя Анна Петровна. - Он был очень неровен в обращении: то шумно весел, то грустен, то робок, то дерзок, то нескончаемо любезен, то томительно скучен". Раз он принёс тетрадь в чёрном переплёте, уселся в кресло, раскрыл её, и в тревожной выжидательной тишине прозвучало: Цыганы шумною толпой по Бессарабии кочуют...
"Я была в упоении как от текучих стихов этой чудной поэмы, так и от его чтения, в котором было столько музыкальности, что я истаивала от наслаждения".

6*) Она пела романс на стихи Козлова, и тут уже истаивал от наслаждения сам Пушкин. В письме П. А. Плетнёву (середина июля 1825 г. Михайловское), (Т. 6, стр. 119), он впервые упоминает А.П. Керн в связи с романсом Козлова: "Скажи от меня Козлову, что недавно посетила наш край одна прелесть, которая небесно поёт его Венецианскую ночь на голос гондольерского речитатива - я обещал известить о том вдохновенного слепца. Жаль, что он не увидит её, но пусть вообразит себе красоту и задушевность - по крайней мере, дай Бог ему её слышать". И приписка по-французски: "Сие писано в присутствии этой самой дамы - как всякий может видеть".

7*) После ужина все, и гости, и хозяева, отправились в двух экипажах из Тригорского в Михайловское. "Погода была чудесная, вспоминала обладательница "гондольерского речитатива", - лунная... ночь дышала прохладой и ароматом полей". После полуночи вернулись домой: на другой день обе кузины - Анна Вольф и Анна Керн - уезжали в Ригу, где А. П. Керн собиралась помириться с мужем.

8*) Встали поздно и не успели ещё позавтракать, как послышался приближающийся лай собак (признак появления Пушкина). На сей раз в руке у него была не трость, а типографские листки. Помешкав, он протянул их Керн. Листы были не разрезаны, но она, заглянувши внутрь, узнала строфы "Онегина" (там она узнавала строки о своём (Татьяны) появлении с мужем-генералом в доме Олениных) и вдруг увидела сложенный вчетверо листок почтовой бумаги. Вынула и прочла под его горящим взглядом:

К***
                комментарии мои:
Я помню чудное мгновенье:             (1819 г., дом Олениных в Петербурге,
Передо мной явилась ты,                она - незнакомка для Пушкина, быстро ушла)
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.

Шли годы. Бурь порыв мятежный        (прошло шесть лет её жизни на Полтавщине,
Рассеял прежние мечты,                а его - в Михайловском)
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.

В глуши, во мраке заточенья           (ссылка в Михайловское)
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденье:                (Тригорское, июнь-июль 1825 г.,
И вот опять явилась ты,                представлены друг другу тётушкой
Как мимолетное виденье,                П. А. Осиповой)
Как гений чистой красоты

И сердце бьется в упоенье,             (создание "Чудного мгновенья" и многих
И для него воскресли вновь              последующих писем с признаниями в любви и               
И божество, и вдохновенье,              мольбой встрече наедине)
И жизнь, и слезы, и любовь.      

9*) Удрала от мужа. Этого не ожидал даже Пушкин. Выданная неполных семнадцати лет за генерала, который был втрое старше её, она рожала ему детей, влюблялась в молодых офицеров и двадцати лет писала в своём "Дневнике для отдохновения", что мечтает убежать, "куда глаза глядят, только бы избавиться от этого несчастия - разделять судьбу с таким грубым, неотёсанным человеком". У Анны Керн достало и духу, и отваги, и поистине пушкинского безрассудства.
У них вообще было много общего. "Сходство характеров, - констатировал поэт, - ненависть к преградам, сильно развитый орган полёта". Но несчастная осталась без средств к существованию, генерал (Ермолай Фёдорович Керн) содержать беглянку отказался. Даже на просьбу царя заслуженный вояка отвечал, что жена-де "предалась блудной жизни, увлеклась совершенно преступными страстями своими". Пришлось ей самой зарабатывать на хлеб насущный: вычитывала корректуры, переводила с французского (кстати, Пушкин все письма ей писал только на французском). Ждала Пушкина. Считала деньки до его возвращения. "Анна Петровна находилась в упоении радости от приезда поэта А. С. Пушкина, - записывает в дневнике один из современников. - Накануне она целый день провела у его отца и не находит слов для выражения своего восхищения".

10*) Она была свободна - наконец-то свободна! А он не искал больше встреч наедине. Последнее значимое упоминание об А. П. Керн  у Пушкина в письме к её кузену Алексею Вульфу 7 мая 1826 г., (из Пскова или Острова) (Т. 6, стр. 154): "... что делает вавилонская блудница Ан/на/ Петр/овна/? ... Моё дело сторона, но что скажете вы? Я писал ей (перевод с фр.): Вы пристроили Ваших детей, - это прекрасно. Но пристроили ли вы вашего мужа? Последний - гораздо большая помеха".

11*) Умерла Анна Петровна Керн, впоследствии, по второму мужу, Маркова-Виноградская (урождённая Полторацкая) в восемьдесят без малого лет на руках сына от второго мужа, которого (мужа) она  лично нянчила в Старом Быхове, когда Александр родился у её тётушки Дарьи Петровны. Так ей достались в жизни очень старый и нелюбимый муж (1-я половина), очень молодой и любимый муж (2-я половина), а в промежутке - поэтическое чувственное внимание, и тем всемирная известность, от Великого поэта.
Немногочисленная дворянская элита, выросшая с петровских времён на эфиопских, немецких, французских, голландских, шотландских, польских и шведских корнях, прилично была перемешана в России родственными связями.