Антимир. Часть 2. Рояль

               
                /метафора-предисловие:
                все мы порой делаем гадости - себе, ближнему своему
                и в общем. И у каждого из нас есть свой индивидуальный стиль  поступать плохо. Кто-то не убирается в хате, кто-то кидает на деньги, кто-то напропалую изменяет, но вечно пилит любимого человека. Всё это и есть - срать на рояль. И у каждого, разумеется, своя неповторимая манера это делать./
             (*из ч. 1: "...Смотреть, слушать, но не видеть ничего кроме лица
       какого-то карлика, уродца, гадящего в прекрасный белый рояль Бытия;
          превращающего кажду улыбку - в гримасу, каждую правду - в выдумку,
         каждое чувство - в карикатуру; скачущего верхом на козле, распевая:
               "Румпельштильцхен! Румпельштильцхен! так меня зовут!""* )

                /дневник одного пианиста (продолжая рассказ про карлика)/
__.__.2___
 
... зашёл и увидел его, отражённого в белой зеркальной поверхности моего рояля.
Концертного рояля с лёгкими, чуткими костяными клавишами, чьи звуки - бывало - повторяли каждый изгиб моего сердца.
Он, конечно, срал, - радостно и упоённо.
Услышал шаги, поднял уродливую ассиметричную голову и выжидательно уставился на меня:
 - Ну?
 - Что - "ну"? - не понял я.
 - Жалуйся!
     - мне в ладони лёг белый альбомный лист.
Цахес отвратительно насвистывал сквозь выбитые зубы.
Можно было подумать, что для человека самое естественное положение - с голой жопой на рояле.

Я окончательно растерялся:
 - Куда? Кому?!

 - Ннну... им, например!
                - карлик обвёл рукой абсолютно пустую залу,
кинул взгляд вниз и зачем-то плюнул в мой тапок.
    - Или, - тут Цахес перешёл на мистический шёпот, - туда.
  (Благоговейно возвёл очи и усердно перекрестился.) - Добрее надо быть. Чищще. А не то - умрёшшшь. Покарают. Страшшно покарают. Я там был, я всё видел...
Но, -   *он вдруг покровительственно улыбнулся и потрепал меня за изрядно побелевшую щёку*  - ты не переживай. Пока я здесь, сюда никакие бесы зайти не смогут... Никакая гадость...

Я подождал, пока сфокусируются глаза,
брезгливо отодвинул оплёванный тапок и спросил по существу:
 
     - Ты себя-то в зеркале - видел?

Карлик уже знакомо расхохотался, превратился в крупного красно-зелёного попугая и с треском вылетел в раскрытую форточку.

     Остался я.
  Осталась загадка.
И - как немой зритель и единственный свидетель, -
говно на ослепительно-сверкающей, белоснежной поверхности моего рояля.
Концертного рояля с лёгкими, чуткими, костяными клавишами...