Испытание Сб. Рождеств. чтения

           Пьянства я боялась, как огня, с детства. Слишком многих  моих родственников оно погубило и свело на тот свет раньше времени, прежде соделав их личную жизнь и жизнь их близких  настоящей, казалось, непроходящей пыткой.
Пить я боялась и  первый раз пригубила шампанское в двадцать лет. Оно, по счастью, не произвело на меня никакого положительного впечатления. Было кислым и отдавало брагой. Водка, вообще, показалась откровенной хиной, и я только удивилась безумию людей, которые пьют эту гадость.
          Но дело было молодое. Появились кавалеры, начались компании, в которых непременно было спиртное. Нет-нет. Никакой борботухи или дешевого портвейна. Вина были элитные типа «Токайского» и «Муската». Единственно чем привлекали меня эти вина, своими красивыми бутылочками, которые можно было в дальнейшем использовать по своему усмотрению.
Как только начались компании, мне удалось позаботиться о своей безопасности т.к., сейчас понимаю, промыслительно, у нас на работе образовалось общество трезвенников, что меня чрезвычайно обрадовало.  Вскоре я получила удостоверение о членстве в этой замечательной организации. В стране был сухой закон, и мне он очень помог.
Теперь, всякий раз, когда друзья и подруги предлагали мне поднять с ними бокал вина, я показывала своё удостоверение, и все уважительно оставляли меня в покое. Повеселиться без вина для меня не составляло никакого труда.
 Однажды я попала на настоящую кефирную свадьбу, где на столах не было ни одной бутылки  со спиртным, но везде стояли ящики с тогда ещё бутылочным кефиром. Такой весёлой свадьбы я больше никогда не видела. Никогда!

                ***

    Леша сидел напротив на диване рядом со своей матерью и пытливо смотрел на меня.

- Понимаешь, вот как вы все хотите есть, так я хочу пить. Я не знаю, что мне делать и уже не верю ни в какие больницы и лечения. Ничего не помогает.

- Нелюша, ты у нас  не такая как все. Может быть ты что-то подскажешь? Ведь пропадает Алёшка. Помоги ему, пожалуйста, - вмешалась тетя Роза.

Я грустно смотрела на их печальные полные надеждой лица, но в моей голове была пустота. В ней вертелись только шаблонные рецепты и советы, которые им были хорошо известны из многочисленных курсов пролечивания от алкоголизма в психо-неврологическом диспансере.
Хотелось сказать что-то единственно верное, чтобы раз и навсегда отвести от брата эту семейную пагубу, но это единственно верное было мне еще недоступно. Я не знала, что это такое и ощущала своё полное бессилие.
Брат с тёткой еще какое-то время посидели напротив, постепенно осознавая, что обращение ко мне никак им не поможет, и вскоре расстроенные уехали домой.
               
         Этот случай отпечатался у меня в памяти на десятилетия, и каждый раз, вспоминая о нём, мне становится очень горько от моей невоцерковлённой юности, в которой было совершено немало, ставших в последствии роковыми, ошибок.
Шло время. Я вышла замуж, у меня родился единственный ребёнок, который изначально мне был чрезвычайно дорог.
Жизнь была горькой, но она как-то продолжалась несмотря ни на что, и порой на меня сходило вдохновение, и я писала стихи и песни.
Песни писались очень своеобразно, одновременно с музыкой. Сначала приходила мелодия, на которую почти сразу ложился текст, и я ловила себя на том, что напеваю уже новую песню.
Песни рождались легко и быстро.
         Чтобы не забыть мелодию, я «татакала» её на бумаге, а затем напевала по телефону своему знакомому, виртуозному пианисту, композитору Владимиру Мишле.   По ту сторону телефона, Володя сразу записывал мелодию нотами, а затем быстро делал к ней великолепную аранжировку.
В таком творческом содружестве у нас родилась не одна хорошая песня.
К своему стыду я плохо разбираясь в эстрадной терминологии и неоднократно  спрашивала  своего композитора, после очередного напевания  в телефонную трубку:
- Володя, я написала шлягер?
- Да, да, именно шлягер! - со смехом доносилось в ответ.

Вот таким «шлягером»  и явилась песня «Юбилей», написанная к пятидесятилетию  соседки тети Наташи. (Тогда этот возраст казался мне  невероятным).

Песня была  очень заводной и заканчивалась двойным повторением припева:

«Дайте, дайте, дайте мне вина!
Пью сегодня от души до дна!
Не моя вина, что молода,
Молода душа моя!»

Пела я достаточно хорошо, и зал буквально взрывался от  восторгов и аплодисментов.
У меня был великолепный аккомпаниатор, Анатолий Тимофеевич, который весело улыбался  из-за рояля, стоявшего по середине просторной сцены.

- Браво! Браво! Браво! - глушил зал.

Я ликовала вместе с ним.

Потом кто-то прямо на сцене переписывал у меня слова песни, предлагал провести  творческий вечер или  просто поднимался из зала, чтобы лично поблагодарить.

- Она наверно, действительно, хороша, - радостно отмечала я про себя.


           Прошло несколько дней. И однажды  по утру  я проснулась со странным, незнакомым мне до сих пор ощущением. Я чего-то очень хотела, но не могла понять чего именно. Это окончательно развеяло мой сон.  Вдруг я с ужасом  поняла, что хочу быть пьяной, но не просто пьяной, а до такой степени,  чтобы валяться под забором.

Я в смятении соскочила с кровати и начала хаотично метаться по квартире, будто пытаясь отмахнуться от невесть откуда навалившихся диких  желаний.

- Всё!!!  Началось!!!  Гены!!!  Проклятые гены!!! Они, всё-таки, сработали...
Я схожу с ума! Я схожу с ума...- бормотала я  со слезами, но облегчение не наступало. Напротив, с каждой минутой эти желания делались всё сильнее и непреодолимие.

Было реальное ощущение того, что моя сущность разделилась на две диаметрально противоположные половинки. Одна половинка в ужасе держалась за голову от моих желаний, другая, напротив, едва не хрюкала от удовольствия, представляя,  как я валяюсь пьяная где-то под забором.

Так началось моё очередное жизненное испытание, которое длилось три года.

          Я просыпалась с мыслями только о том, что хочу напиться вусмерть, так чтобы  действительно валяться под забором. С этим желанием непонятно как проводила день, а под вечер, падая с ног от усталости, уже засыпая, ловила себя на  ставшими привычными мечтаниях о том, чтобы напиться.
Ночь заслоняла от меня реальность тревожным сном, а с утра начиналось всё сначала. В круговерти бесчисленных событий и дел, я спотыкалась опять и опять только через одно желание - «Напиться».
Сначала я таилась, читала какую-то литературу, пытаясь сама справиться с этой проблемой, но так и не находила нужного ответа.
Затем я решила проговорить эту ситуацию, как советуют психологи, и начала рассказывать о ней своим знакомым, но они только улыбались мне в ответ и разводили руками. Только одна приятельница посоветовала купить бутылку водки и выпить её всю, т.к. была уверена, что меня обязательно стошнит, а после рвоты желание напиться сразу пропадёт.
- Что ты? Что ты? Это начало конца! Я не поднимусь после этого! - уверенно одергивала я приятельницу и только еще больше укреплялась в своей правоте.
- Ну, тогда я не знаю, что тебе посоветовать. Сама думай!
- Сама...Легко сказать - Сама...

И мои мучения продолжились. Не пригубив и глотка, я чувствовала себя  безнадёжно спившимся человеком, впереди которого маячит один беспросвет.

          Однажды, вернувшись с работы, я вновь ощутила острый приступ всё ещё не состоявшегося пьянства. И решилась.

На кухне в холодильнике у нас всегда было распечатанное спиртное, т.к. компании всё равно время от времени случались, и я продолжала играть на них роль трезвенницы, составляя недопитые бутылочки в дверку холодильника. Это были по-прежнему красивые бутылочки  с дорогими винами и  шампанским.

И вот, я  уверенно направилась на кухню и распахнув холодильник, достала  шампанского  и налила его в тонкий фужер.
После этого, в легком волнении последовала с ним в спальню, откуда уже доносились  чарующие звуки «Рок-Отеля».

Тут только я заметила своего малолетнего сына, который неотступно бежал за мной и умолял только об одном:

- Мама, не пей! Мама, не пе-е-ей!

- Да, ладно тебе, это всего лишь шампанское...

- Мама, не пей!

Но я уже жадно припала к фужеру..

- Ма-ма...- только и смог произнести сын, после чего бессильно опустился на край кровати и горько заплакал. Его худенькие плечи заходили ходуном.
Мой поступок его буквально раздавил.

- Прости, меня! Прости меня! - вдруг закричала я и упала перед ним на колени,- Не плачь! Не плачь, детонька! Не надо! Я больше никогда не буду пить! Поверь! Больше, никогда!- рыдая вместе с ним,  сжимала ребёнка в объятиях.

Это падение крепко сковало моё сознание и заметно ослабило необузданное желание пить. Прошёл ещё год, прежде чем состоялась встреча с Великим старцем.

продолжение по ссылке:http://www.stihi.ru/2015/04/02/2212