Михаил Шемякин

                МИХАИЛ ШЕМЯКИН
                (метафизический синтетизм)
 
                Шапки долой! Перед нами Шемякин!
                Альфред Шнитке
 
                ВИННЫЙ ПОГРЕБ
 
      О сырость и тлен винного погреба, где тянутся полки с бутылями серого цвета и свисают во мраке круглый в трещинах сыр и покрывшийся плесенью окорок! На бутылях едва проступают поблёкшие изжелта-охристые и голубоватые блики. И серый монохромный цвет пространства поглощает в себя кванты времени. Пора серьёзно браться за дело. Три великих художника особенно интересны и близки мне своей цельностью и завершённостью. Это Веласкес, Рембрандт и Вермеер. Я рисую без подготовки. Быстро и очень жёстко. И мой идеал руки художника – это рука глазного хирурга.
 
                НАТЮРМОРТЫ
 
       Как разлагающиеся молекулы, в серой мгле серебрятся наполненный буквами череп, деформированные бутыль и керамическая посуда, скукоженные овощи, снулая рыба, чахлый лимон и сопревший сыр, хлеб засохший, кривая солонка и ржавый готический нож. Так длится и тянется время – гашёная известь – и тихая жизнь повседневных предметов. Святые не размышляют. Их озаряет. Импровизация – высшая степень посвящения. Я балансирую между разумом и безумьем. И если бы люди стали чаще думать о смерти, то истребилось бы зло.
 
                ЧРЕВО ПАРИЖА
 
      Выносит мясную обмякшую тушу из мрака кладовой дюжий детина и тащит, согнувшись. Руки – варёные раки – красны у него от мороза и лилово лицо, как кочан перезревшей капусты. Белый фартук на нём испачкался тьмой и забрызгался кровью. О грузная туша и человек – смерти мерзкий оскал и радость раблезианства! Тяжелы их объятья, но зато грациозны шаги. Отец мой не верил в Бога. Он был коммунист, атеист. Но он ничего не боялся, потому что верил в судьбу. И что я могу рассказать о своей биографии? Только одно: она фантастична!
 
                КАРНАВАЛЫ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
 
       И ширится карнавала развёрнутая метафора – жутковатая галерея персонажей в башмаках и чулках, париках, треуголках, перчатках, камзолах и масках. Вот вставший на задние лапы диковинный пёс в треуголке, зелёном камзоле и с трубкой. Вот карлик в песочной манишке и белых перчатках верхом на свинье. А вот и галантный фаллический нос в голубом парике и бордовых чулках с бубенцами. Я люблю Петербург. Но, когда я выходил на свободу из сумасшедшего дома, профессор Случевский, улыбаясь, сказал мне: «Ну, Миша, до встречи!..» И с тех пор для меня СПб – специальная психиатрическая больница.
 
                НЬЮ-ЙОРК, ИЛИ  ПАСТЕЛИ НА ЧЁРНОМ ФОНЕ
 
      И надвигаются из глубин жутковатого космоса метафизические пришельцы – композиции, головы, бюсты, фантомы и трансформации. О мерцающий ужас знамений и созвездий! Космос – череп, вскрытый консервным ножом! В амбразуре его серебрится воздушная паутина – автотрасса в развязках и зябнущих огоньках. Безыдейного искусства не существует. Хамство, наглость и безвкусица, подкреплённые немалыми деньгами, – явление довольно грозное. Но для меня моя родина – ледяная вода из-под крана в коммунальной квартире. Постараемся жить назло всем. И вся моя жизнь – ученичество.
 
                СКУЛЬПТУРНАЯ КОМПОЗИЦИЯ
 
      И обступили детей, заигравшихся в жмурки со временем, материализовавшиеся пороки: господин аскетичный во фраке со шприцем в руке, проститутка в обличии жабы, вор с мошною и рылом свиным, алкоголик пузатый на Бахуса бочке... Я люблю бродить по кладбищам и рассматривать надгробные памятники. Дети – жертвы пороков взрослых. Человеческая мысль по отношению к мысли иных миров – такая же тяжёлая материя, что и ваше тело по отношению к вашей мысли. Я стараюсь в безумный век проповедовать идею Человека. Но человек слаб. И глупость пополам с жадностью могут погубить мир.
 
                29 сентября – 1 ноября 2007г.