Я займусь этим миром скрипучим...

***

Я займусь этим миром скрипучим,
потускневшим, живущим не в лад.
Размету непролазные тучи
и устрою салют-звездопад.
Чувства сделаю ярче и крепче,
чтобы счастье лучилось из глаз...

Но, как девушка, мудрость мне шепчет:
"Не сегодня. Не здесь. Не сейчас".



ГЕНИАЛЬНЫЙ ПИСАТЕЛЬ

Гениальный писатель не курит, не пьёт.
Встанет рано, спортивной трусцой пробежится,
примет душ, приготовит на завтрак омлет
и любимой в постель принесёт вместе с кофе,
не забыв повторить, как он любит её,
как она вдохновляет, как ей благодарен.

Гениальный писатель идёт в кабинет
с полной сумкой идей, за компьютер садится
и по 20 страниц за присест выдаёт,
неподвластных векам и редакторской правке.

В год по книге выходит, а то и по две,
принося миллионы и диспуты в прессе.
Он с женою объездил весь мир. Ну почти.
Приглашают. На хинди уже переводят.
У него ещё сеть магазинов и банк –
гениален во всём гениальный писатель...

Так считает моя завитая мадам.
И грустит, что я гением быть не согласен.



НАВАЖДЕНИЕ

"Улетай, запретное моё сновидение", –
говорила она одному
и будила другого (дорогого не менее,
ну а более – ни к чему).

Провожала к восьми на завод благоверного,
к девяти уходила сама.
Не могла, хоть пыталась, представить первого,
что ночами сводил с ума.

Ни лица не вспомнить, ни приметы нечаянной,
ни волос, ни изгиба бровей.
Но придёт, она знала, во сне хозяином,
что захочет – сделает с ней.

И ждала она ночи, ждала мучителя,
будь он облако или же дым...
А супруг обожал её, что простительно,
и не ведал, что стал вторым.


ЛЕСНОЕ ОЗЕРО

Вдруг проснёшься в лесу
оттого, что так тюкает дятел в сосну,
что слетают и бьют по крылу
старой крыши упругие шишки.

На турбазе все спят.
Не поморщится озера гладь.
Нет бы удочку взять, хоть одну:
верхоплавок пасутся стада,
и шустрят окунишки.

Всё равно не уснёшь.
На причале стоишь часовым,
удивляясь, как утка-нырок
пропадает внезапно и вновь
проявляется, словно летучий голландец...

Этот временный рай
не поймать, не забрать,
не свернуть и на полочку впрок.
Для него ты – пришелец чудной
из далёких безумных галактик.


ПОЭТУ, ВЫПУСТИВШЕМУ ПЕРВУЮ КНИГУ

Ты можешь быть хорош в хорее, в ямбе,
да хоть в немыслимом тактовике –
читатели ложатся штабелями
и дрыхнут с тощей книжицей в руке.

Не поминай опавших словом хлёстким,
стихи читать – работа на убой.
Гордись, что нынче спят они не с Бродским,
а спят с таким непризнанным тобой.


ЗЕЛЁНАЯ В СИНИЙ ЦВЕТОЧЕК

Ей в понедельник нравится Колян,
во вторник – Славик, в среду – Анатолий,
в четверг – какой-то пришлый уркаган...
Так жить нельзя. Не понимает, что ли?

Могла бы завести себе детей,
учить их строить торты и тоннели...
В округе все песочницы скромней,
у нашей – восемь пьяниц на неделе.


Мир

"Мир криво скроен, худо сшит", – 
в сердцах сказал портной. 
Хирург изрёк: "Ему не жить. 
Неизлечим больной". 

"Несправедлив, жесток, убог!"– 
раздался выкрик с нар. 
"И не съедобен ни кусок", – 
добавил кулинар... 

А мне съедобен. И богат. 
И по фигуре сшит. 
Сейчас дочищу автомат 
и можно дальше жить.