Тарагарщина. часть 14

          *          *          *          *


Опробую шутку на модный фасон:
У нас сколько жителей, столько и зон.
Увы, черный юмор не всем по плечу,
Конечно же, меньше. Неумно шучу.


Не только на лагерь, “губу” и тюрьму
Я здесь намекаю... Тогда почему
Расхожая шутка не вызвала смех?
Ведь -здраво помыслить - зон хватит на всех:


“Зеленые зоны” и “зоны боев”,
А в “зоне курортной” - отличнейший клев,
“Запретные зоны” во множестве есть,
А уж “эрогенных” - и вовсе не счесть!


          Да сам приглядись: вся страна, как газон,
          Разбита лужайками “зонок” и “зон”.




Не об эрогенной скажу, о другой:
Где в клеточку небо и в десять отбой.
Путевку туда выдает прокурор,
А пункты в анкете: “статья”, “приговор”...


Доносятся вопли, что автор жесток,
Нельзя таким в руки перо и курок.
Двух главных героев хотел посадить,
Пора мизантропа за руку схватить!


К финалу, глядишь, он так всех привлечет,
По пальцам герои, ну - наперечет.
Нельзя так небрежно с элитой страны,
Да и для сюжета пока что нужны.


          Читатель, не бойся - таких не привлечь,
          Таким - или орден, иль голову с плеч.



И правда, оставим элитный отряд.
Вот только недавно сажали подряд:
Министров и прачек, детей и мужчин...
Без скидок на возраст, на пол и на чин.


От лязга решеток доселе дрожим.
Прошли времена - нам смягчили режим,
Из “крытки” забросив в такую из зон,
Где вышек поменьше, сытней рацион,


Собаки не злые, теплее барак...
Добро от добра ищет только дурак.
Сидели всегда: при царях, главврачах...
Раз так, то удобней в тепле, при харчах.


          Увы, выбор роли у нас небогат:
          Одни - караулят, другие - сидят.



В том наша планида, российский удел:
Ты или служил, или в зоне сидел.
Но службы ведь тоже несладок пирог -
Хотя невеликий, но все-таки “срок”.


А к срокам давно россиянин привык,
Любой карапуз знает фени язык:
“Придурок”, “пахан”, “западло”, “колесо”...
И впрямь: не страна - одиночка  СИЗО!


Но чтоб поводок до конца не ослаб -
Как новый Главврач - объявляют “этап”.
“Крутой”, “переломный”... -Эпитет не нов,
Нам слово “этапы” понятно без слов.


          Привыкли. Куда-то бредем по кривой.
          Раз новый этап, значит новый конвой.





          *          *          *         *


Каких только нету на свете имен!
И каждый из нас им навечно клеймен.
Иной так привыкнет - как кожей прирос,
А коль не по нраву - с родителей спрос.


“Был дружен с Чихайло, учился с Бухих,
Влюблен в Засеренко, знавал и других,
Прости меня, боже, во веки веков,
Аж совестно вспомнить: Ефим Мудюков!


Условности, скажешь? May be... Между тем,
Неважное имя - источник проблем.
Чего недоскажешь в словах, утая -
Фамилия выдаст - визитка твоя!”


          Все это Палей не спеша говорил
          Максиму, который кивал и курил.



Сидели они в ресторане “Максим”.
Палей продолжал: “Вариант допустим:
С таким псевдонимом эстрадный артист,
Писатель-сатирик, магнат-финансист...


Для аристократа вообще высший класс,
Звучит каково: граф Фингаленко-в -Гласс!
Сам взял бы такую, будь воля моя...
Общественный деятель - иная статья.


Но тут очень просто, не надо мудрить:
Ведь имя должно за себя говорить.
Фамилия слогов из трех или двух,
И чтоб содержала в себе русский дух”.


          Про это князь явно не в книге прочел.
          Боюсь, исторический опыт учел.



Мадеры отпил  (он ценитель мадер):
“Максим Тарагара - вот яркий пример.
К фамилии хоть окончанье пришей,
Звучит непривычно для русских ушей.


А лучше - фамилия русских корней,
Партийная кличка - так будет верней.
Ну там - ИВАНОВ, или, скажем - ПЕТРОВ...
И массы пойдут за тобой - будь здоров!


Услышав свой лозунг, Максим пригубил,
Хотя он мадеру совсем не любил:
“И имя менять? Я ведь в этом профан...”
“А как же!” , “Тогда попрошу - на СТЕПАН!”


          Вот так - под мадеру и пару блинов
          Родился политик  СТЕПАН ИВАНОВ.



Крикливым и бойким удался малыш:
Напорист, активен, солиден, бесстыж...
Что день - заявленье, что речь - то укус,
Политику это не минус, а плюс.


И едкий такой - неразбавленный дуст!
Заявку подали в российский  Минюст.
Неделя  минула, другая... И вот
Пришло разрешенье без лишних хлопот.


Шлагбаум открыли, свободны пути,
Садись в самолет и в Россию лети.
Теперь Иванов-Тарагара не хер,
С горы прикативший. Он - шеф БЗР!


          Давно о Степане известно в Кремле
          И слухи гуляют  по русской земле:



В огне не горит, мол, не тонет в воде,
Всегда защищает того, кто в беде,
А над негодяем вершит скорый суд...
Не  С. Иванов, а какой-то Р. Гуд!


Мне так описали: усат и румян,
Потомок опальных ростовских дворян.
По версии-два выходило не так:
Степан Иванов - уссурийский казак.


Есть версии “три”, и “четыре”, и “семь”...
Что правда, что вымысел? Свет где, где темь?
Но все мифотворцы сходились в одном:
Такого заждались мы в доме родном.


          Везде любят сказки. В России - вдвойне:
          О  витязе  храбром,  о  Сивке-коне.



Он честен и прям, неподкупен и смел,
Еще говорят, что за правду сидел.
Я тут очевидца недавно отрыл,
Кто вместе с ним в Коми деревья валил.


К тому же не любит крутых фирмачей,
Что кружат над Русью, как стая грачей.
Степан наведет чистоту и уют,
Пусть тампексы на Колыме продают!


Порядок в стране воцарит - это раз.
Второе: вкус вспомним дешевых колбас.
Ну, водки путевой навалом и так...
А давеча в небе заметили знак:


         Из тучи на землю по радуге путь...
         Как ждут! Ожиданье нельзя обмануть.



Максим же (ну, то есть Степан) не спешил,
Сначала он первый этап завершил:
Создал по стране сеть спортивных кружков -
Надежный плацдарм для дальнейших прыжков.


Там день напролет активисты-бойцы:
Боксеры, стрелки, культуристы, борцы
С одним перерывом на сытный обед
Качали себя для дальнейших побед.


И даже владельцев лампасных штанов
Держал в поле зрения  new-Иванов.
Пока наш казак только глотку дерет,
А дай автомат, и... Как знать наперед?


          И эту мыслишку подбросил им князь,
          Помог навести двустороннюю связь.



Степан как мотор оборот набирал:
Уже на экране ему генерал -
Заслуженный, знатный, известный такой -
Жмет руку, шепча: “Офицерство с тобой!”


Прямая трансляция. Русский Собор.
У многих погоны, на лицах - мажор.
Но в меру. Понятно: держава в крови.
Транслирует встречу Марина-TV.


Потом ветерана сменяет чекист,
За ним выступают скандальный юрист,
Священник, банкир, депутат, свекловод,
Профбосс, предводитель дворянства... Но вот


          Степан говорит. Вся страна - на экран:
          Так вот он какой - долгожданный Степан!




Прекрасная  речь! Эти строки потом
Цитировал каждый простой управдом.
Запомнился пафос,  приятный басок...
Эх, рамки тесны, приведу лишь кусок:


“Тут  все говорили: больна Русь. Лечить
Ее  подобает.  Хочу  огорчить
Консилиум наш - Общерусский Собор:
Нет - это гангрена. Тут нужен топор.”


И лишь Иванов эту фразу сказал,
В священном порыве поднялся весь зал,
Ему троекратно крича: “Будь здоров!”
Диагноз его справедлив, хоть суров.


          Когда затевают большую игру,
          То принято Русь призывать к топору.



Большого успеха сумел он достичь.
Народный герой по фамилии Сыч,
Известный риторик - тот только и смог
Сказать не без ревности: “Да-а, молоток!...”


Как видно, смекнул отставной адмирал,
Что в сторону Степа его оттирал
От патриотической баржи рулей
На должность матроса “подай да налей”.


“Салага! Баклан! Первогодок! Карась!...” -
Шептал адмирал, про себя матерясь:
“Не видит где мели, а где глубина,
Не плавал, а  метит, поди, в штурмана”.


          Но лишь прозвучал бэзээровский клич -
          Поднявшись как все, аплодировал Сыч.



Триумф! Ликованье! Оваций буран!..
Потом  перебрался  Собор в ресторан,
Чтоб съезд “закруглить” под “Клико” и  эклер.
Заехал отметиться даже сам Мэр.


Под утро, когда разудалый банкет
Уже завершался, его в кабинет
Отдельный позвали, сказав: “Очень ждут”.
Степан спьяну брякнул: “Иду! Very good!”


Их там было много. Запомнил не всех:
“Спасибо - зашел, нами брезговать грех.
Вам сила нужна, нам же нужен рычаг...
Возьми вот сто пачек себе на общак”.


         Зачем? Почему? Кто их там разберет!
         Наколки, и цепи, и фикс полон рот.



На Русский Собор и Палей приглашен -
Он в эдаких встречах весьма искушен.
Сидел, как и принято, в лучшей из лож
И, не отвлекаясь на праздный галдеж,


Понять ничего из речей не стремясь,
Вопросом терзался сиятельный князь:
Наследников трона там было аж три!
Выходит, что все - кандидаты в цари?


Он водки привез полвагона - и зря?
Как может быть сразу три в царстве царя?
Он в силах понять: три подруги, жены,
Но три самодержца стране не нужны!


          А “Троном” решил он гостей не поить -
          Что на самозванцев добро изводить!



Ну и претенденты: ни средств, ни манер -
Один - полицейский, другой - инженер.
Но раз Тарагара дает им приют,
То пусть самозванцы “Распутина” пьют.


Не пить “Императорский трон” им. О, нет!
И в виде протеста покинул банкет.
“Вот выдую сам - будет Максу  укор.
Хотя двести ящиков... Хм, перебор...”


Куда их девать (все без марок притом)?
Не сдашь в Красный Крест, не отдашь в детский дом.
Кремлю подарить? Так сочтут за намек:
Верните, мол, трон, ваш кончается срок.


          Позволь афоризмом ответить, друг мой:
          Царя - как поэта - обидит любой.



А утром пришел Иванов. Начал с фраз:
“Не трусь, ты у нас претендент номер раз.
Те двое - они маскарад и декор...”
Подействовал, видно, Палеев укор.


Про всех рассказал: кто приехал, пришел,
Куда наблевал, как свалился под стол,
Кто с кем поругался... - он все примечал.
О встрече же в спецкабинете смолчал.


Но деньги достал, не забыв про должок,
Отрезал - как молнией к месту прижег:
“Здесь полсотни тысяч зеленых бумаг,
Бери, мы ж партнеры. Что, разве не так?”


          Политик в зените. И князь - сед, как лунь.
          Кто скажет: нет дружбы - в глаза тому плюнь.


                (продолжение следует)