Напосещение государственного кремлевского дворца

Александр Рапопорт

Бесплотна, холодна, капризна,
И в фуэте, и в па-де-де
Жизель, как Призрак коммунизма,
Кружит по сцене ГКД.
Она погибла в первом акте,
Но появилась во втором,
Все в этом небанальном факте
Напоминает о былом.
Здесь выступал Хрущев с докладом,
Здесь Брежнев дело говорил
И изливался водопадом,
Пока боржоми Суслов пил,
Пока молчал Андропов рядом.

Дань отдавая эстетизму,
Гляжу в бинокль я как сквозь призму,
Вся декорация проста:
Два покосившихся креста.
На сельском кладбище потемки,
Там ночью царствует Жизель,
Ей аплодируют потомки.
Такая, в целом, карусель.

 

* * *

Чайки над мусорной свалкой,
крики похожи на плач,
крыльев им что ли не жалко,
белых, как траурный плащ.

И — попирающий хаос
крепче, чем башни Кремля,
псевдоготический хауз
мусорного короля.

Птицы, к вам обращаюсь!
Где ж тут лазурь и вода?
Я-то здесь часто вращаюсь,
вы как попали сюда?

Не серафимы над схваткой,
чайки — не хуже ворон —
реют над мусорной свалкой
в час на закате времен.
*
Д-Р

Пошел в поликлинику.
Принимал д-р Соловейчик.
Соловейчиком оказалась старая еврейка.
Высокая, худая и усатая.
Низким прокуренным голосом:
— Что вы сидите, как кучер на свадьбе?
Вставайте и раздевайтесь:
низ — нет, верх — да!
Она говорила на странном диалекте:
— Перхайте!.. Не перхайте!
Она командовала, а я кашлял и затихал
— У вас спина — да! Грудь — нет! —
заключила она, и я удивился.
— Закройте рот и присаживайтесь на нары.
Да оденьтесь же, наконец, а то подхватите
инфекцию...
Она протянула мне кучу рецептов:
— Пейте белое молоко,
ешьте желтое масло
с черным хлебом...
Читайте своего Чехова.
Любите жен, детей и внуков.
И занимайтесь вашей работой:
ходите по разрушенным деревням
и собирайте поговорки, типа:
«Бедная мать — обосраные дети».
Уходите!
Чтобы я вас больше не видела!
Я был очарован...

 

АМАРСАНА УЛЗЫТУЕВ ЧИТАЕТ СТИХИ

Строка покрепче корня кедра.
В горле ворчит гром.
Воркует голубка
и клюет зерна из губ.

Воду Байкала берет осторожно —
как новорожденного ребенка, —
смывая с лица морщины времени,
пропахшие землею и потом.

Стихи читает Амарсана:
тучи гоняет, качает деревья.
Его слышно на другой стороне
длинной улицы бурятской деревни.

 

ВПЕЧАТЛЕНИЕ

Довольно старый, как Писа;рро,
вдыхая ветреный Париж,
гуляю по бульварам с Саррой...
Красиво жить не запретишь!

Туманы, отсветы, муары...
Сезоны дымчатых аллей.
Гогены, берты, ренуары
и отцветающий сислей.

Уйдем в окружности Руаны,
туда, где желтые стога...
Там, где кончаются сезанны
и начинаются дега.

Где криком надрывают глотки
в толкучке пестрых храбрецов...
И где парижские красотки
целуют морды жеребцов.

 

КЛАУС ТРИНКЕН

Пахнет варом, пахнет кожей.
Трубка старая чадит.
Клаус Тринкен — наш сапожник,
В синей будочке сидит.

Кот млеко; лакает с плошки,
В клетке перья чистит птах.
Каждый день — какие ножки! —
У сапожника в руках.

Что-то пилит, что-то режет,
Молоточками стучит.
А зубами гвоздик держит
И мелодию мычит.

В воздух туфельку подбросит
И, своей работой рад,
Поцелует ее в носик
И поставит на парад.
*
Опубликовано в журнале:
«Арион» 2015, №4
Ира Новицкая

 

 

 


 

 

 

* * *

Маленькое
прелестное время
вынутое из большого
не хочет вставляться
на прежнее место

 

* * *

Затеряться
среди собственных
стихов

 

* * *

я оденусь в чужие слова
не со своего
другого плеча
странно
узко
а здесь широко

интересно конечно
чужое примерить
но носить?

так раздеться
скорее раздеться
и в себя
осторожно вглядеться

 

* * *

сквозь шум дождя
услышать шелест
твоего платья

 

* * *

                Ане N

Гаага проходит мимо
Гаага идет за окном
в красных чулках
и зеленой юбке
а может наоборот
теперь уж не вспомнить
наверно не вспомнить
а жаль

Гаага
такой очаровательный
город

 

* * *

спрятанная домами
крошечная церковь
в Tossa de Mar
вот-вот взмахнет
белоснежными крыльями
и взлетит
чтобы увидеть море

 

* * *

тоска гостиничных номеров
вынужденных мириться
с любыми постояльцами
и предоставлять им
свои постели

 

* * *

кусочек шоколадки
который проехал
в моем рюкзаке
Бельгию
               Голландию
                Люксембург
и даже заглянул в Германию
сегодня
был наконец
съеден

 

* * *

после той весны
зима
еще не приходила

 

* * *

с кем я буду
теперь делить
наши воспоминания

 

* * *

желтый лист
уцепился за черную ветку
весь дрожит

 

* * *

туча медленно
с наслаждением
пожирала месяц

 

* * *

как жалка
будет моя смерть
в пустой квартире

 

* * *

размазанный дождем
и туманом
день