Святость есть отутствие всякой сознательной скверн

Мне снилось, что я мужчина, живу в другом времени, долго убегаю от преследователей, мчась сквозь деревья, поля, снега, вступая с кем-то во взаимодействия, чтобы спастись.

Во многих своих стихах Афанасий Фет прекрасен, космичен, гениален.

Когда я вижу старинные улицы, интерьеры, костюмы — я обалдеваю.

Мне снился молодой мальчик – мечтатель, который что-то строит, а люди его считают чуть ли не безумным. Он сидит на крыше дома и думает свои думы. Этот мальчик - я.

Врач Гиппократ прожил 99 лет, Вольтер 84 года.

Калигула означает солдатский сапог. Тиберий — пьяница. Клавдий — разгорячённый вином. Боттичелли — маленькие бутылочки. Эдип — опухшие ноги. Тинторетто — маляр, красильщик. Пуанкаре — квадратный кулак.

В филиале Малого Театра слушала певцов Владимира Тверского и Бориса Штоколова. У последнего, кроме утрированной дикции, я ничего интересного и волнующего не заметила. Голос у него жёсткий, не добрый, не сердечный, вкус вульгарный, поведение странное.

Он пел старые перепетые романсы, в перерывах шагал по сцене, засунув руки в карманы. Народ неистовствовал. Значит народ не слышит его изъянов, не воспринимает отсутствия голоса. По инерции народ этого певца приветствует, не вникая в качество исполнения. Наверное, раньше этот певец был очень любим.

Артур Эйзен в свои 73 года поёт замечательно и благородно.

Люди не меняются, если они не хотят меняться.

Дорогого мне человека не удалось вымолить у демонов, которые дают ему сухость и жестокость сердца, сквернословие и прочее.

Ни одного сокровенного друга, поговорить о самом главном — о Боге, о сердцевине бытия — о любви, в сущности не с кем.

«И кто-то играет в нас», - сказала Марина Цветаева. Нас открывают, закрывают.

Марина: «Я просто верное зеркало мира, существо безличное. И если бы не было моих колец, моей близорукости, моих особенно лежащих волос... — меня бы не было. Когда я не пишу (стихов), я всегда себя немножко презираю. В некоторые минуты — чаще всего вечером — на ветру одна — летя по улице, я чувствую какую-то avalanche (лавину) гениальности».

Бог правильно сделал, не дав мне Красоты (нарочно пишу с большой буквы, чтобы не подумали, что я урод). Я — и ещё красавица — это слишком — даже для меня... Мои без устали работающие голова и сердце, вся эта моя страстная, скрытая под беззащитной оболочкой, творческая жизнь...».

О своей внешности Марина написала: «Строгие черты средневекового послушника».

Марина чарует меня, я написала о ней два стихотворения. Я начинаю опять, как в юности, жить ею. Читая Марину, я чувствую её живую душу.

Говорила с братом. Он умён, много знает, но с ним скучно — он незнаком с Богом. Его мир представлений плоский и безнадёжный.

Некоторое время назад одна женщина мне сказала: «Мы все земные, ты небесная, в тебе огонь бушует, и ты, как птица... не удивляйся своим странностям, у тебя так стоят планеты, что ты должна быть не такой, как все».

Человек не должен доводить себя до безобразия.

Надо терпеть не только чужую глупость, но и собственную.

Жизнь это мучительство с редкими периодами радости.

Мой знакомый рассказал мне, что был влюблён в одну девушку и готов был отдать за неё жизнь. Меня это удивило и обрадовало. Отдавание жизни за любимое существо это очень сильный критерий чувств. Я на это никогда не была способна. Разве что, когда Володю Самородского и Володю Бунина любила.

Я чувствую свободу, её мне даёт Бог, но бывают такие сцепления обстоятельств, когда происходят как бы механические действия и в очень быстром темпе.

Марк Аврелий сказал: «Измени своё мнение о тех вещах, которые тебя огорчают, и ты будешь в полной безопасности от них».

Ночью жизнь можно как бы остановить, подумать о  таинстве жизни, о даре жизни, о смысле, о поручении, которое надо исполнить.

"Святость есть отутствие всякой сознательной скверны". "Он и я" - Габриэлла Босси.

Жена Коли Ларского Наташа сказала, что она очень полюбила мои стихи.

Я очень разочарована в одном певце. Любовь к человеку требует очарования. Кто из смертных может любить некрасивое, грязное, недоброе?

Что делать мне, с каким вниманьем
Дать памяти по времени скользнуть,
Столь зыбкому, как корабли в тумане,
Неуловимому, как гибельная ртуть...

Я спросила незнакомого мальчика в метро: «Тебя не мучит эта грязь, которая вокруг нас?» «Нет», - ответил он. Вероятно, это ответ почти всего русского народа, превратившего в помойки берега рек, пути вдоль поездов дальнего следования и близкого, поезда в метро, парки и улицы, сделавшего мат обыденной ежедневной величиной.

Как от всего этого — от воздуха войны, беспризорности, лжи, нищеты, коррупции, социального неравенства — НЕ БЫТЬ РАСПЯТЫМ?