Тьмой объятый

Я лишь человек – чудовищный лик пустыни,
Во мне колюч камень и покрыты тиной болота,
Солнце объято плащом разъярённой гордыни,
Алчности море глотает последний плот.

На месте русла души – зияет потёртая брешь,
Прошлым прошитый взор затянуло льдом,
Остался осколок – блистает ребер промеж –
В забвении шёпот вознесся во мне мольбой.

Стекло растерзал отражением незримый образ,
Точки сомнений затеряны в координатах –
Ангельской песней звучал указующий компас,
Он пал в мои сети – увечный и весь в заплатах.

Облачный лотос доверился демону на поруки,
Взор его стылый окутал огнём безобразие –
Он был бесстрастен – тысячекратною мукой
Остриями грехов глаза его небом пронзались.

Тьма не видит уродств, воспевая чувство идеала,
Я остался лишь словом, звучащим в её тишине,
И фантомной опорой, от незримого укрывая, –
Обломки крыльев позвали назад к вышине.

И она зашагала – оставив следы в алых каплях,
Ночь загорелась звездой, неожиданно стихнув.
Долю дыхания с поднебесья песней накрапывал
Её дивный голос – и растворился в стихии.