Если мир остаётся
до спасения/одиночества,
до последней строки,
как в точности,
надо мной умирая день,
бы неистово жёг
и все почести,
и все прочерки глав,
и все горести;
только в этой никчёмной повести
не хватило
на это
сил.
Всё кругом остаётся в гамме,
что берут у рассвета зимы,
чтоб мудры и неотразимы
мы слетали по-новой вниз;
где над бездной отлажен счетчик:
где и как нам поставить прочерк,
где и сколько смолчать.
И точек
ровно столько,
мол, ты здесь был.
Ровно столько
потом
живу.
Свидетельство о публикации №115122103419