Евреи

онлайн Книга "Евреи" Валерий Винарский
 
Аборигены
 
Конечно, многие не рады,
что мы умнее тех, кто рядом.
Виновны в том не наши гены,
а вы – друзья-аборигены.
  ***
 
Паблисити
 
Погромче о евреях голосите.
Антиреклама – средство паблисити.
Давно евреи были бы забыты,
когда б не их друзья-антисемиты.
***
 
Лицо кавказской национальности
 
Лицо национальности кавказской –
Так говорить сегодня стало модно.
Не слишком для него ли это ласково?
Точней его назвать кавказской мордой.
 
Сказал и тотчас пожалел о том.
Ведь можно и меня назвать жидом.
***
 
Поют и пляшут
 
Поют и пляшут.
Стригут и бреют.
В семействе нашем
не без евреев.
***
 
Врагам моим
 
Врагам моим – гадам и врединам
две жизни желаю, порой.
Но чтобы родились евреями,
враги мои в жизни второй.
***
 
Богом избраны
 
Говорят, что мы Богом избраны
и верней не найти предания:
Потому-то мы словно из брони,
что мы избраны для страдания.
***
 
Все – евреи
 
Чтоб рассказ не занял времени
и понятно стало чтоб,
всех считаю я евреями,
кто не хам и кто не жлоб.
 
Только если б да кабы.
Есть и среди нас жлобы.
***
 
Ваша карта
 
Ваша карта будет бита,
должен я вам предсказать.
Если вы антисемит, то
Бог решил вас наказать.
***
 
Число родных
 
Число родных моих огромное.
Встречаю их нескромно часто.
Евреи – не всегда мне кровные,
но родственники по несчастью.
***
 
Одни евреи
 
Когда вокруг одни жлобы – зверею,
душой и телом им тогда сродни.
Но не люблю, когда одни евреи.
Тогда их не с кем выгодно сравнить.
***
 
Куда-нибудь
 
Отсюда бы сбежать куда-нибудь –
За реки, за леса, моря и горы.
Как только здесь пытался я вздохнуть,
Так сразу власть брала меня за горло.
***
 
Куда угодно
 
Из этой подлой
страны абсурдов –
куда угодно,
лишь бы отсюда.
***
 
Задворки
 
Я упал, поскользнувшись на льду,
и ругаю родные задворки.
А в чужую страну попаду –
поскользнусь на банановой корке.
***
 
Гримасы
 
Пускай там удовольствий масса,
в любой стране свои гримасы
То там тайфун, то там цунами.
Пусть будет здесь, что будет с нами.
***
 
Заокеанское раздолье
 
Заокеанское раздолье
пусть не сулит мне чудеса.
Как зверь, родившийся в неволе,
в его не выжил бы лесах.
***
 
Историческая родина
 
К родине склоняют исторической.
Я смеюсь над этим истерически.
Сможет жить ли в царстве ханаановом,
тот, кто рос на острове Трухановом?
***
 
Евреи и скорпионы
 
Проносится мимо пространство и время.
мелькают года и перроны.
Вчера на работу не брали евреев,
теперь не берут скорпионов.
***
 
Путь за море
 
Пускай мечтает об этом кто-то –
сбиваться в стаю перед отлетом.
Манят их крики, но, как Коран –
Мне все языки заморских стран.
 
Пускай не дача – моя скворешня.
Я – неудачник, я – неуспешник,
Но и не друг вам, мои отцы,
когда вокруг – лишь одни скворцы.
 
Души не чая в своем болоте,
кружу я чайкой над ним в полете.
– Не замечаешь, – твердят мне, – зря,
что могут чайки – и за моря.
 
Свои до крови меня клевали,
чужие дробью с ветвей сбивали
за то, что в хоре петь не хочу.
но путь за море – не по плечу.
***
 
Горчица в шоколаде
 
Как улыбка из-под бланжа,
будет мой печален юмор.
Словно реквием для банджо
тем, кто до зачатья умер.
 
До чего горька услада –
находить смешное в грустном,
есть горчицу с шоколадом,
быть евреем среди русских.
 
Но с моей любовью к шуткам
может всякое случится –
не пришлось бы с миной жуткой
шоколад мне есть с горчицей.
 
Злой судьбой грозит мне время –
в ад отправившись из рая,
русским стать среди евреев
в голубой стране – Израиль.
***

Грустная история
 
Если ваша грустна история
и жалеть вас за это некому,
не кивайте-ка в нашу сторону.
посмотрите-ка лучше в зеркало.
***
 
Головы
 
Все-то вам евреи напридумали.
Сами вы пьяны или в бреду были?
Вечно вы и голодны и голы вы..
Милые, да где же ваши головы?
***
 
Пух на рыле
 
Бывал у нас и пух на рыле.
но были короли и крали.
Сочтите то, что мы дарили,
итожа то, что мы украли.
***
 
Бабий яр
 
Передо мною – Бабий яр
и тем, кто в нем – давно темно им.
Любым из них мог стать бы я.
Любой из них мог стать бы мною.
***
 
Где нету нас
 
Была когда-то мысль умна,
но стала битою посудой.
Нехорошо, где нету нас,
поскольку мы уже повсюду.
"""
 
Не зря бегут
 
Не зря бегут, не зря спасаются
отсюда мудрые евреи.
Где цены, словно львы, кусаются,
народ худеет и звереет.
"""
 
Одесса и Рабинович
 
На свете лучшей не придумали обновы
в том лучшем городе на лучшем из морей.
В Одессе памятник открыли Рабиновичу.
Он скоро будет там единственный еврей.
***
 
Мои родственники
 
Мои родственники шалые,
вот уж рисковый народ,
поменяли полушария,
океаны взяли вброд.
 
В даль туманную направились.
Здесь пора кричать – "Атас".
И сказали: – Мы не нравились?
Отдохните здесь от нас.
 
Нравится или не нравится
вам поэзия моя,
но, боюсь, вам не прибавится,
если вслед за ними – я.
***
 
Провинциальный городок
 
Я ехал со столичного вокзала
в провинциальный тихий городок.
За мной собака следом увязалась –
какой-то беспородно-скучный дог.
 
Не взял с собой я псину в электричку.
Подумалось мне с жалостью о ней: –
в столице жить тебе вполне прилично.
В провинции намного голодней.
 
Там псы хромые корке хлеба рады
и в магазинах – покати шаром.
Забыли там, что значит – Христа ради
и злом щедрее люди, чем добром.
 
Когда б они там были чуть добрее
к себе подобным и к тебе, мой дог,
хоть одного бы встретил я еврея,
где раньше был еврейский городок.
***
 
Столичный антисемит
 
Твердят: – В Москве полно антисемитов.
Не смей туда соваться ни ногой
А я провел от часу до семи там,
не встретив по пути ни одного
 
Антисемит опасен только в стае,
в метро он обтекаем и размыт.
Один – он вовсе не антисемит
Скорее даже – захолустный Хаим.
***
 
Снова мысли
 
Снова мысли душу бередят.
Ну, чего скажите Бога ради,
на жратву я жизнь свою потратил,
простоял всю жизнь в очередях.
 
И всю жизнь гонялся за рублем,
будто бы за сказочной жар-птицей
Становился рубль в руках синицей,
а покупка – в небе журавлем.
 
Для чего здесь жадничать, копить,
собирать по крохам наживное.
Ведь на мелочь, собранную мною,
все равно здесь нечего купить.        *)
 
А ведь мог бы во время «слинять»
в край, где сладко пьется и жуется,
где вольготно на земле живется
людям, обезьянам и слонам.
 
Утопала б в роскоши семья,
ела бы икру, а не селедку.
Но, боюсь, в чужой уютной лодке
я тогда бы вовсе не был Я.
***
*) Реформа Павлова отняла и эту мелочь.
 
Среди бананов
 
Каким быть надо все же патриотом,
чтоб проживая в милой мне стране,
быть искренне уверенным при этом,
что лучших мест для проживанья нет.
 
То сахар исчезает в ней, то мыло,
то с солью или спичкам и беда.
Но дом свой, пусть ему не очень мил я,
оставить не сумею никогда.
 
Здесь все, что быть не может, может статься.
Любой возможен поворот судьбы.
Дилемма – уезжать или остаться –
возможна здесь – как «Быть или не быть».
 
Но я насквозь родным пропитан смогом,
настоянным на хамстве, злобе, лжи.
В ином краю, уверен я, не смог бы
ни песни петь, ни с женщинами жить.
 
В пространстве чужеродном, словно Космос,
я проклял бы папайю, ананас.
Сводило б мне желудок от кокосов.
Дышать и есть могу я лишь у нас.
 
Когда б не мне жить пришлось среди бананов,
я знаю – наступила бы пора –
перед глазами поздно или рано
всплыла бы … кабачковая икра!
 
Коричневая, жирная, родная
а с нею – хлеба черного кусок!
И стала б мне постыла жизнь иная
среди чужих банановых красот.
***
 
Доклад активиста
 
Наша «Память» – ваша совесть.
Мы вам врать не станем зря.
Сионисты и масоны
Свергли батюшку царя.
 
А потом из Смит-Вессона
сдуру или сгоряча,
сионисты и масоны
истребили Ильича.
 
Чтоб голодным был и голым
и дебильным наш народ,
сионисты алкоголем
заливают русский рот.
 
Факт проверенный и чистый
доложить вам очень рад –
был придуман сионистом
самогонный аппарат.
 
Скоро мы по их фасонам
бегать будем неглиже.
Сионисты и масоны
сексом кормят нас уже.
 
Смотришь фильм – и, то ли снится,
то ли в самом деле так –
на экране сионисты
половой играют акт.
 
Пугачева – их персона.
Райкин тоже был подлец.
Сионисты и масоны
Извратили нас вконец.
 
Как искусство пало низко!
Где славянский реалист?
Среди импрессионистов
каждый первый – сионист.
 
Не пора ли, наконец-то,
нам весь ужас ощутить
в том, что сионист Жванецкий
учит наш народ шутить.
 
Видно мало наши бабы
настирали им носков.
Ихний ухарь – Розенбаум
учит песням казаков!
 
Протоколы из простые –
сионист или масон
православную Россию
превратить хотят в Сион.
 
Съели зубров и бизонов,
и замучили слонов.
Сионисты и масоны –
злобный почерк их не нов.
 
Дыр наделали в озоне,
кто пером, кто топором.
Сионисты и масоны
на земле творят погром.
 
Достоверны эти факты,
безупречен каждый лист.
Несмотря на то, что автор –
откровенный сионист.
***
 
Любить свое
 
Любить свое – премудрость невеликая,
свое, огороженное межою.
Считать своей святейшею реликвией,
любить, как я, попробуй-ка чужое.
 
Где ты всегда – отверженный, отторженный,
стерпевший унижения любые.
Любить попробуй цвет ее волос ржаной,
глаза ее бездонно голубые.
 
Такая уж судьба народа моего –
всю жизнь скитаться-мыкаться по свету.
Ночлег, что Бог послал, считая Родиной,
благодарить всю жизнь его за это.
 
И так, в пути бывает, сердцем прикипишь
к чужому и безрадостному дому,
что не отмыть на сердце этой накипи,
и ничему не рад уже родному.
 
Хозяева моей Отчизны названной,
когда бы вы, как я, ее любили,
давно б она была у вас, как рай земной
и вы давно бы счастливы в ней были.
 
Вы за судьбу Отчизны опасаетесь.
Я жив еще? – Ну и на том спасибо.
Но не от тех вы Родину спасаете.
Вы от себя самих ее спасли бы.
***
 
Лукавый бес
 
Какой лукавый бес
мой род сюда занес
в болотный русский лес
народ водить за нос.
 
Дразнить нетопырей
и леших щекотать.
Таков уж он – еврей,
чтоб лишнее болтать.
 
Молчали бы, ан нет.
Себе же на беду
Нам в чуждой стороне
быть надо на виду.
 
Молились бы в тени: –
О, Боже, борони.
И мирно без вины
мы прожили бы дни.
 
Но не сочтя за труд,
мы сеем ночь и день
в чужой болотный грунт
зерно своих идей.
 
Посеем – и растет.
Надеемся, что злак.
В который раз – не тот.
В который раз – сорняк.
 
Ведь нет таких идей,
прошу меня простить,
которые в людей
вас могут обратить.
 
И каждое зерно,
увы, обречено,
когда падет оно
в российское ..
 
Сказал, а в горле ком.
Но буду я прощен
за то, что языком владею,
как пращой.
 
Обидные слова,
но Русь мне извинит.
Во мне, как тетива,
язык ее звенит.
***
 
Жуткий сон
 
Мне жуткий снится сон, что я – масон.
А, может, это – вовсе и не сон.
Земля дрожит. Толпа за мной бежит,
крича: – Лови, держи его. Он – …
 
Толпа глупа, но кое в чем права.
Навек моя пропала голова.
Судьба меня лихая сторожит,
поскольку я и в самом деле …
 
Но вдруг из подворотни – Горбачев,
любимый всем народом горячо.
И вот толпа за ним уже бежит,
крича, что Мишка очень подлый  …
 
Толпа глупа, но кое в чем права.
Навек его пропала голова.
Судьба его лихая сторожит,
поскольку он по всем приметам …
 
Тут Эльцин вдруг, откуда ни возьмись.
За Эльциным все тотчас погнались.
Причина на поверхности лежит.
Сегодня Борька – самый главный …
 
Толпа глупа, но кое в чем права.
Навек его пропала голова.
Судьба его лихая сторожит.
и Годунов Борис был тоже
 
Воистину, Россия – божий дом.
Ведь каждый в ней становится ..
кто сумасшедшим вдруг не угодит.
Рассудок ей и здравый смысл вредит.
***
 
Врангель
 
Да, кто-то вел всю жизнь меня по жизни,
как стало ясно мне в конце пути.
Из всех тех мест, откуда был я изгнан,
мне самому бы стоило уйти.
 
Хоть я цеплялся за углы и выступы,
но все свои усилья тратил зря.
А стал я тем, кем перед вами выступил.
Лишь тем, кто меня гнал, благодаря.
 
А что вокруг? – Украинцы и русские
И среди них еврей я, а не перс.
Пусть не для всех удобен в этом русле я,
ну что ж – и в этом провиденья перст.
 
А что вокруг? Воинственные гимны.
Из края диких лозунгов и вьюг,
в последний раз прибрав свои могилы,
евреи отправляются на юг.
 
Пусть там обетованная земля есть,
а здесь разрушен за ночь «Третий Рим»,
я за обломки Родины цепляюсь,
как Врангель, уцепившийся за Крым.
***
 
Вы сердитесь
 
Вы сердитесь? Сердитым Бог подаст.
А я открою карты, господа.
Мы в гости к вам явились не шутить.
Да, мы решили вас поработить.
 
Да, покорить хотим мы вас, но так,
как покоряет цветом Левитан.
Да, мы желаем властвовать, но там,
где повелитель мира – Мандельштам.
 
Да, наших вам не износить оков.
И Шостакович разве не таков?
А вы твердите: – В злак попал сорняк.
Как бы не так. Сорняк ли – Пастернак.
 
Да, мы у вас как гири на ногах.
Но в небесах Маневич и Шагал.
Украл бродяга Бродский ваш язык,
чтоб миру показать, как он велик.
 
Наш Бог вошел к вам в храмы и сердца
и быть ему там вечно, до конца.
Ему и нам немеряна цена.
Впустили в дом? Впустите в сердце нас.
***
 
Сухими из воды
 
Сухими выйти из воды желаете
вы выйти, покидая реку.
Пусть вы Христа не причисляете.
но Богородица – еврейка.
 
Прошу простить. Мое пророчество
звучит пусть по-еврейски резко,
но беды ваши там закончатся,
где сгинет в вас антиеврейство.
***
 
«Наш современник»
 
Читаю я журнал «Наш современник» –
становится не мил мне соплеменник.
Но тешит лишь одно меня и греет,
что Гитлер тоже не любил евреев.
 
Когда в журнал я этот окунаюсь,
который редактирует Куняев,
то хочется пропеть мне Станиславу
порой хвалу, а временами славу.
 
Его Вы редактируете, прея,
чтоб не было страницы без еврея,
мучителя, злодея-иудея.
Прочтешь такой журнал и обалдеешь.
 
«С руки еврея русских кровь не смыта».
«Чтоб русских извести, не ест не спит он».
«Еврейским в дугу русскую копытом».
Ну как же тут не стать антисемитом?
 
Ваш труд целенаправлен и неистов.
Вам памятник воздвигнут … сионисты.
Скажите – сколько платит Вам Израиль
за то, чтоб нас изгнали вы из рая.
***
 
Сдаю статью шестую      *)
 
В смешное наше время
евреям – благодать.
Хочу я стать евреем,
а пропуск красный сдать.
 
Летят на запад стаей,
покинули Уфу.
Сдаю статью шестую
за пятую графу.
 
Дошел я, брат, до точки.
Хочу евреем быть.
Теперь я знаю точно
за что их не любить.
 
Я паспорт свой листаю –
одно расстройство. Тьфу!
Сдаю статью шестую
за пятую графу.
 
Там жизнь, как супермаркет
им двери распахнет.
А наша жизнь насмарку
в очередях пройдет.
 
Друзья, я протестую!
За что их всех – в лафу?
Сдаю статью шестую
за пятую графу.
 
Увидишь Монте-Карло,
как выйдешь за бугор,
а здесь, как папа Карло,
до гроба гни свой горб.
 
Полбанки опростаешь –
и с бабой на софу.
Сдаю статью шестую
за пятую графу.
 
Покуда все распяты
статьею мы шестой
и не изъято пятой
графы из паспортов,
 
Я петь не перестану
обидную строфу –
Сдаю статью шестую
за пятую графу.
***
*) Руководящая роль КПСС
 
Склероз
 
В Египте ли, в России ли, в Германии
с моим народом, значит и со мной,
случилось так, что всюду мы – в изгнании.
и потому наш дом – весь шар земной.
 
Но в мире есть, воспетая Есениным,
единственная странная страна,
что дня прожить не может без спасения,
на бедствия всегда обречена.
 
В застоях ли, в «Великих перегибах» ли,
под ветрами времен, как колосок,
всегда на волосок она от гибели
и странно, что не рвется волосок.
 
Заброшен род мой в землю эту семенем.
Возник я здесь и стану здесь золой.
Развеет пусть ненастный «Ветер северный»  *)
в урочный час мой прах над ней золой.
 
Жилось бы мне как в райской здесь обители,
родным и близким был бы отчий дом,
когда бы не забота у спасителей,
«Спасая Русь» зачем-то «Бить жидов».
 
В Испании ли, Турции ли, Греции –
мотивы побуждений их ясны.
Страшна аборигенам конкуренция,
дебилам же она страшней войны.
 
И потому, с намереньями чистыми –
спасать Россию от обид и слез,
идут дебилы в общества нацистские,
где «Память» – это то же, что «Склероз».
 
Они сегодня молятся на Гитлера,
забыв о том, что если б жив был он,
никто б из новоявленных спасителей
не то что не жил – не был бы рожден.
***
*) Набрать в браузере “Винарский Ветер севернй”

Великая славянская страна
 
Великая славянская страна!
Исписана ты фресками библейскими.
Такая уж судьба тебе дана –
святым молиться с ликами еврейскими.
 
Мы мертвым с вами связаны узлом,
хоть стойте на своем, хоть в бездну падайте.
И эту связь кровавым топором
не разрубить фашиствуюшей «Памяти».
 
И как бы он голов вам не разбил,
упавший с колокольни «черный колокол»  *)
Вещает черносотенный дебил,
разлитой желчи ощущая колики,
 
о том, что на чужой мы здесь земле,
с чужих полей питаемся мы яствами
и будто бы у прошлого во мгле
себе мы в рабство русских заграбастали.
 
Пусть нет границ талантам россиян.
(Россия славой гениев овеяна),
но путь ее и нами осиян –
трудами Мандельштамов, Менделеевых.
 
Но нынче преступлений наших след
раскапывают сыщики неистово,
что гордо носят красный свой билет,
друг друга называя коммунистами.
 
Вещают беспрепятственно о том
их голоса пронзительные резкие,
что выстроить славянский прочный дом
давно мешала нация еврейская.
 
Вопят: – Они хотят нас истребить
Их всех до одного, – кричат, – убить пора.
Спасать Россию – это значит бить
всех тех, кто недобит рукою Гитлера.
 
На топорах мерещится им кровь
и как телами путь себе толпа мостит.
Забыв о том, что ни один погром
России не оставил светлой памяти.
 
И шли вслед за погромами года
ужаснее, чем кара хиросимская.
Еврейские трагедии всегда
заканчивались бойней всероссийскою.
 
Великая славянская страна!
Исписана ты фресками библейскими.
Такая уж судьба тебе дана –
святым молиться с ликами еврейскими.
***
 
Моя женитьба
 
Моя женитьба – это пытка.
Захочешь близости – насилуй.
Женат я на антисемитке.
Вслух Анной звать, в уме – Россией.
 
Еще одна была дивчына –
моя вина (моя провына).
Каким я с нею был мужчиной –
с Еленой (или с Украиной).
 
Люблю я их любовью странной,
где верность – то же, что измена.
Люблю,  быть может, эти страны,
а, может, Анну и Елену.
***
 
В маршрутке
 
В маршрутке, заплатив за пару мест,
я на одно из них поставил сумку.
И началась одна из гнусных пьес
по старому привычному рисунку.
 
Немедленно возникло большинство,
загавкало, как кобели и суки: –
Давайте-ка мы выбросим его.
Пусть дальше едет он на этой сумке.
 
Я говорил: – За место заплатил.
Я превратить хотел все дело в шутку.
Я б сумку эту на пол опустил,
но это ж не последняя маршрутка.
 
Тут начался обычный самосуд,
где атмосфера страсти накаляла.
Уже забыли все про дела суть.
Я был один – их это вдохновляло.
 
И началась одна из тесных драк,
где тактика и скорость не поможет.
Пусть каждый враг был трус или дурак,
но скопом каждый может дать по роже.
 
Я был один. Их – восемь или шесть.
С такой ордой попробуй совладать-ка.
Пословица у них такая есть –
«гуртом приємно биты навіть батька».
 
Закончилось бы дело по любви.
Другому бы и куль с мукой простили.
Я был – интеллигент, они – жлобы
и это было мало совместимо.
 
И вновь я на обочине сижу.
Когда же наконец я поумнею?
И почему доселе нахожусь
здесь в сумками обиженной стране я?
***
 
Мне было восемнадцать
 
Тогда мне было восемнадцать лет.
Не знаю, чем рассказ вам пригодится,
но ехал я в трамвае, взяв билет,
а направлялся он в Пуща-Водицу.
 
Вошел в трамвай под потолок бугай.
Всех задевал, над всеми изгалялся.
Молчал трусливо согнутый трамвай.
Бугай ко мне, как к цели, направлялся.
 
Мне это было вовсе не впервой.
Не помню как, но, маленький и верткий,
ему в живот я ткнулся головой,
а он свалился на пол, словно мертвый.
 
Его я с перепугу потоптал
и от греха направился на выход,
чуть-чуть герой, немножечко титан.
Но тут трамвай, сидевший прежде тихо,
 
стал возникать: – Дверей не открывай!
Где чувство расы прочих чувств сильнее,
за своего обиженный, трамвай
за маленького принялся еврея.
 
Я помню – в щель меж створками пролез
(Вот где размер мой смог мне пригодиться).
И спас меня сосновый добрый лес.
Знакомый с детства лес Пуще-Водицы.
***
 
Не надо мне    (1975)
 
Не надо мне Отечества иного,
но славить его песней не берусь.
Вот и сегодня не решаюсь снова
назвать своею Родиною Русь.
 
Порой мне зябко под родною крышей,
среди твоих веселых сыновей,
и сыном быть и в то же время слышать –
но ты же ведь не русский, а еврей.
 
Но если бы не пасынком, а сыном
тебе я был, Отчизна, по крови,
признанием возвышенно красивым
не стал бы осквернять своей любви.
 
Ведь стало средством чересчур известным,
для достиженья почестей и благ –
вывешивать на самом видном месте
 своей любви и преданности флаг.
***
 
Родина и Отечество
 
Мне б свою изменить фамилию,
взять и переиначить начисто.
С нею Родина моя милая –
не родная мне мать, а мачеха.
 
А потом, зарядив картечью ствол,
взять и выпалить бы по отчеству.
С ним родное мое Отечество –
не Отечество мне, а Отчимство.
***
 
Родина

Я о Родине песни пою.
Я в поємах ее прославляю.
Обожаю Отчизну свою.
Но не тех, кто ее населяет.
***

Перед войной
 
Перед войной я в Киеве родился,
но иногда мне кажется, что я
изрядно перед всеми провинился,
не угодив в известный Бабий яр.
 
От чести той меня избавил случай.
Не знаю только был ли он к добру.
Ведь иногда мне кажется,  что лучше б
лежать мне было в Бабьем том яру.
***
 
Спросите как я к русским
 
Спросите, как я к русским отношусь,
Предпочитаю им ли я евреев?
Настало откровений нынче время
и свой ответ сообщить я вам решусь.
 
Ответ мой прост, как азбуки азы,
не англицкий, не прусский, не французский.
Я говорю и думаю по-русски.
Мне божье слово – русский ваш язык.
 
Не дай вам Бог ни мора, ни беды.
Ведь если вас китайцы изничтожат
(как Библия пророчит вам) то кто же
когда-нибудь прочтет мои труды?
***
 
Мачеха
 
Затеваешь, мачеха,
ты со мной вражду.
По сусекам прячешь ты
от меня еду.
 
Без ругни да визгу мы
не проводим дня.
Выживаешь из дому,
мачеха, меня.
 
Все грехи припомнила
моего отца,
Все честишь покойника,
хаешь молодца.
 
Извращаешь истину,
правды не храня.
Выживаешь из дому,
мачеха, меня.
 
– Он, де, луг не скашивал,
зябь не боронил
и от силы вражьей, мол,
дом не боронил.
 
Злобой антихристовой
пышет вся дворня.
Выживаешь из дому,
мачеха, меня.
 
Бог простит твою дворню.
В дом я их не вхож.
На братьев двоюродных
больно не похож.
 
Вором звали издавна,
мол, украл коня.
Выживаешь из дому,
мачеха, меня.
 
А на кого ж ты молишься
испокон веков?
Предки ж мои смотрятся
да с твоих икон.
 
Бьешь поклоны истово,
но мой род кляня,
выживаешь из дому,
мачеха, меня.
 
Знать, судьба сыновняя
отчей не новей.
А я б тебе был кровнее
родных сыновей.
 
Мне с чужими избами
дому изменять.
Выживаешь из дому,
мачеха, меня.
***
 
Плюрализм
 
Я плюрализмом нынче избалован.
Ну, где без телевидения, где бы.
я встретился с Василием Беловым?
Кто на экране следующий? Геббельс?
 
А там же мною встреченный Распутин,
славянской чистоте слагавший гимны.
Зеленый нынче свет, широкий путь им.
Кто на экране следующий? Гиммлер?
 
А вот плеснул журнал «Наш современник»
шипящей пеной на экранный берег,
всю жизнь точивший перья на нацменов.
Кто на экране следующий? Герринг?
 
Да, дело тут, видать, не плюрализме
и завтра весь Союз – не Сумгаит ли?   *)
Идет легализация нацизма.
Кто на экране следующий? Гитлер?
***
*) Где «айзеры» жгли армян на площадях.
 
Козлы
 
Рога у вас ушей поверх,
а в ноздрях – запах крови.
В стада гуртуетесь вы, чтоб
прикончить жизнь мою.
 
Уже рога стучатся в дверь.
Пошире дверь открою,
чтобы на ваш рогатый лоб
повесить песнь свою.
 
Гуртом спешите вы куда
с кровавыми рогами?
Лишь пропасть ждет вас впереди.
Ведь было так всегда.
 
Что делать станете, когда
расправитесь с врагами?
Пороть друг другу животы
начнете вы тогда.
 
Увы, свобода не для вас –
для рабского народа.
Свобода – не добро, а зло.
Свобода вам – беда.
 
Свобода опьяняет вас,
дурманит вас свобода.
Свобода собирает вас
в погромные стада.
 
А кто довел вас до беды?
Кто разбудил вас, спящих?
Кто о свободе речь завел?
БлагА вам посулил?
 
Пусть лысый, пусть без бороды,
но многоговорящий,
козел на бойню вас привел
и в сторону свалил.
 
Козлы – они везде козлы,
В Египте или в Риме.
Но у грядущего во мгле
и ваш неровен час.
 
Вы слепы так же, как и злы.
Вам пропадать вторыми
на той безрадостной земле,
где первых топчут нас.
***
 
Затмение
 
Затменье скоро будет полным,
а в нем – и гром и молния.
И в том затменьи мне припомнят
все, в чем виновен был не я.
 
Я вижу, как с истошным ревом,
спеша расправиться со мной,
вы выместите на здоровой
все беды головы больной.
***
 
Мне многое не стыдно
 
Мне многое не стыдно.
Не стыдно, что – еврей.
Что мне не очевидно,
где – ямб, а где – хорей.
 
И суть ли в этом разве,
чтоб я их различал?
Не посещал гимназий,
лицеев не кончал.
 
Ведь главное не в этом.
О том мой разговор,
что кой-каким поэтам
я, все же, нос утер.
 
Что драки не боялся,
что, голоден и гол,
с глаголом не стеснялся
я рифмовать глагол.
 
Что не напялил маску,
где зубы – на замке.
Что резал правду-матку
на русском языке.
 
Но нет мне оправданий,
что голубой Цветок
для неземных страданий
еврейский выбрал Бог.
 
Что дьявольски красива
и ангельски чиста
глядит на мир Россия,
как снятая с креста.
 
Что на исходе эры,
предчувствуя конец,
она в объятья веры
идет, как под венец.
 
Что нету кары большей
ни на одну страну.
Пусть не свою, пусть божью,
но искуплю вину.
 
Без посоха, без лиры,
собравшись налегке,
я попрощаюсь с миром
на русском языке.
***
 
Древняя история
 
Наверно нет истории древнее,
чем та, что на пергаментном листе,
в которой кровожадные евреи
распяли Иисуса на кресте.
 
И с той  поры, об  этом знает каждый,
антисемитам жаль его до слез.
Но странно то, что им совсем неважно,
что был евреем Иисус Христос.
 
А если покопаться в старых книгах,
узнать возможно в шелесте страниц,
что взять Россию злым татарам в иго
помог … международный сионизм.
 
А атаман разбойный – Стенька Разин?
Кто знает, что под именем его
скрывался всем известный Сенька Райзман –
на всю Россию каторжник и вор.
 
А если поднапрячь потуже зренье,
то станет видно всем издалека,
что эти вездесущие евреи
проникли даже в аппарат ЦК.
 
Они там расплодились словно мыши.
Они изгрызли этот аппарат.
А имена – Раиса или Миша –
вам разве ни о чем не говорят?
 
Нужна одним евреям перестройка,
ведь наш их не устраивает строй
Издав указ о водке и настойке,
евреи нам устроили застой.
 
Давно бы их пора о стенку лбом бы,
всех умников, туды ж их рассюды!
Ведь кто ж придумал атомную бомбу?
Конечно же проклятые ..
 
С улыбкою печальной брадобрея
бредет по миру старый Вечный жид.
Ах, Боже, если б не было евреев,
ну, до чего ж вам скучно было б жить!
***
 
Любому языку
 
Любому языку я бью челом.
Любой из них и звучен и прекрасен.
Но если мне еврей сказал: - «Шолом!»
Хоть я еврей, но отвечаю: - «Здрасьте».
 
Конечно – кровь, конечно же – родство.
Но здесь она – страна моя родная.
И русского наречья волшебство
Я ни на что уже не променяю.
 
Себя менять – терять или ронять.
Там нет зимы. Там благодать Синая.
Мне поздно да и не к чему «линять».
Пусть змеи шкуры пестрые меняют.
***
 
Где я родился
 
Где я родился, там и затерялся.
В России срок пожизненный мотал.
По-русски говорить и петь пытался –
зря бисер только по ветру метал.
 
В чужой стране, в чужой наряд рядиться,
где все равно пырнут тебя ножом –
Глухонемым не лучше ли родиться,
чем говорить на языке чужом.
 
Но почему не знаю я родного?
Зачем чужого бросить не могу?
Ни одного не изучив иного,
из-за чего отсюда не бегу?
 
По-русски врите, врите на иврите,
но Тот, кто держит мир в своей руке,
меня решил России подарить и
со мной попеть на русском языке.
***
 
АНЕКДОТ
          
Анекдот и народ    
 
Вы скажете – да это ж анекдот,
и что придумал, мол, его не я.
Пусть анекдоты сочинял народ.
Ваш анекдот – моя симфония
***
 
Гершковича вы знаете?
 
Гершковича вы знаете?
Сидит он ни за что –
В графе – национальность
писал он – «Ну и что?»
***
 
За что?
 
 – Товарищ Гершкович, скажите за что
Вы здесь вместе с нами сидите?
–     За власть, при которой не надо сидеть,
когда за нее вы стоите.
***
 
Кто это ночью?
 
Кто это ночью в дом к тебе
стучится? – Мы из Ка-Ге-Бе
 
–   Зачем я должен дверь открыть?
–   Хотим с тобой поговорить.
 
–   А сколько вас за дверью? –  Двое.
–   Так говорите меж собою.
***
 
Одесские вопросы и ответы 
 
– Продавец, вы ответить могли бы,
нет у вас ли немножечко рыбы?
–     Нет. –  А мясо вы не продаете?
– Мяса нет в магазине напротив.
***
 
Есть ли жизнь
 
Читает лектор свой доклад
непросвещенной массе
про рай, чистилище и ад
и есть ли жизнь на Марсе.
 
Кончай нам, лектор, песни петь.
Их почитаем в прессе.
Ты лучше на вопрос ответь:
–  А есть ли жизнь в Одессе?
***
 
Тишина      
 
– Откуда в доме тишина?
– Считает денежки жена.
***
 
Помирились    
 
–     Я слышал – вы с женою помирились
–     А кто сказал такую глупость вам?
–  Я видел, вы дрова вдвоем пилили.
–  А-А. Мы делили мебель пополам.
***
 
Внимательность   
 
Когда газету я верчу,
жена переживает:
–     Абрам, ходила я к врачу.
–  И как он поживает?
***
 
Климакс       
 
–    Вчера сказала я врачу:
Быть может я не то лечу?
А он, найдя у меня климакс,
велел переменить мне климат.
 
–     Что климакс –  в этом нет сомненья.
Но по прогнозу потепленье.
***
 
Золотая голова
 
Сын, золотая голова,
умножь в уме ты два на два.
На этот счет у сына есть
ответ простой: – Конечно. шесть.
 
– Ты будешь дворником в сортире!
Не шесть, не двадцать, а четыре.
– Я, папа, знаю, что не двадцать,
но я хотел поторговаться.
***
 
Телеграмма
 
Посылает сыну мама
траурную телеграмму.
Вот ее дословный слог:
– ПАПА МОРГЕ ОЧЕНЬ ПЛОХ.
 
Сын немедля шлет ответ:
– ВСТАЛ НАШ ПАПА ИЛИ НЕТ
Вновь на почту мать бежит:
– НЕТ ПОКА ЕЩЕ ЛЕЖИТ
***
 
Навар
 
– Как поживаешь, тетя Хая?
Чем кормишь ты свою семью?
– На рынке яйца покупаю,
потом варю и продаю.
 
– А что имеешь, тетя Хая?
Почем сбываешь свой товар?
– Почем беру, потом сбываю.
Но получается навар.
 
И, чтоб враги мои худели,
я, кроме этого, при деле.
***
 
«Трук»
 
Скрипачка Циперович Ада
берет в рот плитку шоколада.
Подходит к Аде грозный лев,
полшоколадки прячет в зев.
 
–     Дешевый трук! – Кричит с галерки
саксофонист Аркадий Дворкис.
–  Я в цирковых делах не бог,
но этот трук бы сделать смог.
 
–     Ну что ж, – не растерялась Ада, –
Вам на манеж спуститься надо.
У вас есть тактика своя,
но сделайте хоть так, как я.
 
Аркадий, разевая зев:
– Я не как Вы могу. Как лев.
***
 
Ведь это ж надо
 
Везет, бывает, не во сне
и бедному еврею.
Случилось выиграть и мне
машину в лотерею.
 
Все спрашивают: – Как жена
на это посмотрела.
Я отвечаю, что она
от счастья онемела.
 
Все рады счастью моему,
но только лишь отчасти.
ведь это ж надо – одному –
и сразу столько счастья!
***
 
Дискомфорт
 
Сообщает мне соседка Хиля:
–  А мы козу себе купили.
–     Где будет жить она? – В квартире.
–     Ну, это вы перехватили, –
 
сказал я с нотою протеста.
– У вас и так в квартире тесно.
Подумать страшно – ведь коза-то!
А грязь вокруг нее! А запах!
 
– Подумаешь, какая цаца!
Козе со мной – не целоваться.
Придите через месяц вы к нам –
коза притерпится, привыкнет.
***
 
Гвозди
 
Заходит в лавку скобяную
известный всем антисемит.
Еврея-продавца волнуя,
антисемитствует, шумит.
 
Он гвозди требует со злостью.
На стол швыряет горсть монет.
А где возьмутся эти гвозди?
Гвоздей пять лет уже как нет.
 
– Чего ты, Мойша, врешь, каналья,
что гвозди все перевелись.
Когда Христа вы распинали,
то гвозди тотчас же нашлись.
***
 
Законное требование
 
В купе заходит проводник.
Он ко всему давно привык.
– Куда вам, Шнеерсоны?
– Нам надо до Херсона.
 
– Хоть свету крышка, хоть потоп,
но поезд едет в Конотоп.
На выход, Шнеерсоны!
Билет ваш до Херсона.
 
Встает папаша Шнеерсон.
(Он спал на полке без кальсон(
– Какие остолопы
везут до Конотопа?
 
Пусть машинист нажмет на стоп.
Зачем нам этот Конотоп.
Чего он там, как сонный?
Пусть едет до Херсона.
***
 
Под деревом
 
Стоит под деревом еврей
и молит Бога,
чтоб дал Господь ему рублей
не так уж много.
 
– Пока я не лежу в гробу,
о дай мне, Боже,
рублей, как листьев на дубу.
Не надо больше.
 
Толкает Хаим его в бок:
– Чтоб ты так дожил!
Когда тебя услышит Бог,
ты мне одолжишь?
 
Ответ был краток: –  Лучший друг –
еврей еврею.
Но разве нет уже вокруг
других деревьев?
***
 
Они везде
 
Звон телефона в культтоварах:
– У вас нет ватмана, товарищ?
– Товарищ Ватман есть, но вышел.
И не кричите. Я вас слышу.
 
– Нет. Вы вгоняете в тоску меня!
Мне нужен ватман, но для кульмана.
– Товарищ Кульман много лет,
как навестил уже тот свет.
 
– Но дело в том, что я – дизайнер!!
– Вы у меня перед глазами.
Не надо намекать мне вновь,
что вы не очень Иванов.
***
 
Читает раввин
 
Читает раввин в синагоге:
–   Евреи, вы забыли Бога
и все грехи у вас на лбу,
а предки вертятся в гробу.
 
Вот Ицык строит себе дачу –
недодавал он людям сдачу.
Рахиль ведет себя легко –
недоливает молоко.
 
Вот Сара хочет комиссара,
а Мойша ест в субботу сало.
А Борух – горе-комиссар
за месяц поменял пять Сар.
 
А что творите вы в постели!
Чтоб кошельки у вас пустели.
Ваш дом – Гоморра и Содом!
Вы ходите в публичный дом!!
 
Вдруг восклицает он: – О, Боже!
Так вот где я забыл галоши!!
***
 
Неизлечимая болезнь.
 
– Ой, доктор, что-то мне не спится.
Глаза закрою – мысль вдруг – бац!
Велели к Вам мне обратиться.
(По паспорту я – Сеня Кац).
 
 
Вздыхает доктор: – Случай сложный.
Признаюсь честно – мне Вас жаль.
Тут медицина не поможет.
Тут надо срочно выезжать.
***
 
Одесса, двадцать первый век
 
Одесса, двадцать первый век,
проспект Мао Дзедуна.
Стал желтым каждый человек.
Но, кто бы мог подумать!
 
Китаец движется – Ха Им.
Навстречу ему – Мой Ша.
И как же тут живется им?
– Да ничего. Жить можно.
 
Вот, правда, Мой Ша и Ха Им
немного недовольны,
что щуриться все время им
и лень, и очень больно.
***
 
Отдел кадров
 
Приехав из Америки,
не отдохнув с дороги,
еврей в одесской мэрии
спросил о синагоге.
 
– Вопрос поставлен правильно.
Не доглядели здесь мы,
но мы не можем раввина
найти во всей Одессе.
 
Мы знаем – время требует.
Без Бога мы убоги.
Но, к сожаленью, рэбэ нет
для нашей синагоги.
 
Ее не запретили мы,
но, сговорились словно,
идут к нам беспартийные!
Евреи поголовно!!
***
 
Остальные
 
Приехал Изя из Америки.
Вопросов! Перечислить разве?
– Сидишь там глубоко ли, мелко ли.
– Играю в негритянском джазе.
 
– В нем много негров? Негры злые?
Рассказывай нам поскорее.
– Я да Арон. – А остальные?
– А остальные все – евреи.
***
 
Вечные тревоги
 
Читаю свежую газету.
Делюсь тревогами с соседом:
– Вы знаете, на этот раз
меня тревожит Гондурас.
 
–   Я часто слышу Ваши вздохи.
Мне кажется, что с Вами плохо.
Чтоб внутрь болезнь Вы не загнали,
Вам нужно срочно сдать анализ.
***
 
Свежая газета
 
Он просыпается до света
и покупать спешит газету.
Глядит на первую страницу –
и в урну: эта не годится.
 
Его я спрашиваю: – Лох,
что ты там ищешь? – Некролог.
–  Тогда страницы перевертывай:
их помещают на четвертой.       *)
 
–     Мой, – отвечает он, смущен,
на первой будет помещен.
***
*) Газеты в СССР выходили на ; стр.
 
Газетная история (1975)
       
Я упрекнул однажды в туалете
Себя в незлоумышленной измене.
В газетах не печатайте портретов.
Чтоб не случалось недоразумений.
 
А если их печатаете вы там
на пол-листа с торжественным размахом,
пускай тогда не будет дефицитом
простая туалетная бумага.
***
 
Камерный оркестр
 
Одесский горе-исполком
(травою он порос бы)
мы потревожили звонком
и небольшим вопросом:
 
– У наших городских отцов
мы просим разрешенья
создать из наших продавцов
Одессы украшенье.
 
Поскольку наш универсам
(где каждый третий – Ойстрах) –
еврейский камерный ансамбль –
большой культурный остров.
 
Спросили – и на языке
вопрос тревожно замер.
– Еврейский камерный оркестр?
Ну, и на сколько камер?
***
 
Алло, Склероз?
 
– Алло, Склероз? Простите, это – Память?
Хочу я вас о чем-нибудь спросить.
– Спросите нас. – Скажите это правда,
что мы, евреи, продали всю Русь?
 
– Конечно да. На то вы и евреи,
чтоб что-то покупать и продавать.
– Но если это так, то где скажите.
могу я свою долю получить?
***
 
Семейная драма
 
В очередной семейной драме
кричит жена мегеры злей:
– Все кончено! Я еду к маме!
Гони мне шестьдесят рублей!
 
Муж рад, но тихо матерится:
– Билет ведь стоит только тридцать.
– Я все считала аккуратно:
Еще тридцатку – на обратный.
***
 
Не я, а дядя
 
– Зачем Вы едете в Америку?
– Там дядя мой сошел с ума,
а я – единственный наследник.
Меня ждет крупная сумма.
 
– Но есть же и другое средство.
Не тратя долларов в пути,
ведь можно дядино наследство
в советский банк перевести.
 
– Товарищ, средство мне нашедший,
не я, а дядя – сумасшедший.
***
 
Терпимость
 
– Я двадцать лет живу с женой
и слышу каждый день я
все двадцать лет подряд одно:
– Дай деньги, муж! Дай деньги!
 
– Ценю терпимость я твою
– А я ей денег не даю.
***
 
Форменное нахальство
 
– Наш доктор – форменный нахал
– А что он жить с ним предлагал?
– Да нет. К нему я на прием
надела лучшее белье.
 
Меня он даже не раздел
и на белье не поглядел,
а показать велел язык.
– Какой он грубиян! Мужик!
 
– Потом, нахмурившись как тень,
сказал: – Не дам вам бюллетень.
***
 
Лечение от обратного
 
Советует мне профессура
употреблять микстуру так –
вливать в нутро свое микстуру,
вообразив, что пьешь коньяк.
 
Но я лечусь совсем не так,
как прописала профессура.
Я лью в нутро свое коньяк,
вообразив что он – микстура.
***
 
Происхождение Омара
 
Евреям всюду рыли ямы.
Была везде судьба плоха им.
Вы любите Омар Хайяма?
А он на деле Марик Хаим.
***
 
Происхождение Шекспира
 
Темно происхождение Шекспира,
но я его почти расшифровал.
Когда б он не был Вилею Шапиро,
зачем бы он тогда его скрывал?
***
 
Приветствие
 
Встречаются – один из рая,
другой - из ада пароход.
Один – из СНГ в Израиль.
Другой – совсем наоборот.
 
Евреи вечно воду мутят.
Их гонит вечная тоска.
Стоят на двух бортах и крутят
друг дружке пальцем у виска.
 
Быть может, это символ бедствия?
Нет, это просто знак приветствия.
***
 
Приветствие
 
Рад Вас приветствовать, коллега!
А сколько зим! А сколько лет!
Уже скрипите, как телега.
Не та походка, не тот цвет.
 
Но мне увидеть вас – за счастье.
Товарищ Мордухович, здрасьте.
 
Я тоже очень рад Вас видеть.
Я не хотел бы Вас обидеть.
Спасибо Вам на добром слове,
Но я – совсем не Мордухович.
 
Ну, этот фокус нам не нов.
Вы кто сегодня – Иванов?
***
 
Куры и идеи
 
Явился к раввину Абрам.
–  Добра чтоб не было врагам!
Все куры дохнут. Помоги.
Чтоб сдохли все твои враги.
 
–     А чем ты кормишь их? – Овсом.
– Тогда, Абрам, понятно все.
Хотел сказать тебе давно,
чтобы давал ты им пшено.
 
Но жалуется вновь Абрам:
– Добра чтоб не было врагам!
Я ребе им даю пшено,
а куры дохнут все равно.
 
– Абрам, я должен извиниться.
Начни корми ты их пшеницей –
и с легкой рэбиной руки
все куры станут, как быки.
 
–     Ну, как, Абрам, курятник? – Плох.
Вчера петух последний сдох.
– Зачем извел ты их, злодей?
Ведь у меня ж полно идей!
***
 

На охоту
 
С оружием два мужика
ведут Гершковича в ЧеКа.
Навстречу – дядя Мотл.
 
-  Куда путь держите все три?
-  Не видишь, Мотл, глаза протри.
Конечно, на охоту.
 
-  Но если это не вранье,
то где тогда твое ружье?
-  спросил неумный дядя.
 
-  Чего ты, Мотл, пристаешь?
Там где мое, там и твое –
не видишь? Оно - сзади.
***
 
Скрипач
 
Скрипач по проволке идет.
А скрипка плачет и поет.
Сидит здесь только идиот
без ощущений острых
 
А Фима пирожок жует.
Солидный у него живот.
Он говорит: – Скрипач не тот,
поскольку он не Ойстрах.
***
 
Бетховен
Партер аншлагом упакованный.
В шестом ряду – Семен и Рая.
– Сэм, узнаешь ли ты Бетховена?
– Да разве со спины узнаешь.
***
 
Семейный патриотизм
 
С женою муж на вечеринке.
Прицениваясь, как на рынке,
супруга задает вопросы,
а муж легко, светло и просто
 
(в своей жене души не чая)
на все вопросы отвечает.
 
–     Кто эта траурная дама?
–     Она любовница зам-зама.
–     А эта, словно птеродактиль?
–     Ее любовник – главредактор.
–    
–     А эта, выцветшая роза?
–     Она наложница завхоза.
–     А эта пышечка-пампушечка?
–     Ах. эта? – Это – наша, душечка.
 
Супруга не теряя форму:
–     Ты знаешь, мы им дали фору.
***
 
Старый гицель   *)
 
В дверь синагоги старый гицель
Вошел – растерянность сама.
– Ах, рэбэ, рэбэ, помогите,
Мой старший сын сошел с ума.
 
– Исак, в чем дело, расскажите.
Зачем такой «азохенвей»?
Вас сын – вполне приличный житель
и уважаемый еврей.
 
– Ах, рэбэ, нет у меня сына!
Чем Богу я не угодил?
Чтоб я на Песах ел свинину!
Чтоб в синагогу не ходил!
 
К нему сегодня прихожу я –
позор на волосы мои! –
В постели «шиксу» нахожу я,
а на столе – кусок свиньи.
 
– Исак, не обижайте сына.
Пусть он живет еще сто лет.
В его постели ж не свинина,
и девка спит не на столе.
***
*) Собаколов
 
Неграмотный пес
 
До синагоги далеко.
И учит рэб учеников –
«Того кто хочет знать Талмуд
Холеры-цурес не возьмут.
 
Тому, кто знает в Торе толк
не страшен даже серый волк.
Пускай он голоден, силен –
не тронет праведника он».
 
Но вдруг из подворотни пес
(Откуда нахес его нес?).
А псы, как всем известно, злы.
И раввин, подобрав полы,
 
забыв про Тору и про лень
помчался резво, как олень.
За ним – его ученики,
высовывая языки.
 
Но самый толстый ученик
(который бегать не привык)
вскричал, не выдержав нажим –
Куда мы, рэбэ так бежим?
 
Ведь «тем, кто знает в торе толк,
Не страшен даже серый волк»?
Ответил рэбе: –  Баламут,
но пес ведь не читал Талмуд.
***
 
Таможня
 
Таможня на границе – хутор Гай.
Багаж – кошелки, сумки, попугай.
Досмотр – официальный разговор.
В нем кто-то прокурор а кто-то вор.
 
– А это что за редкостную птицу
Везете вы с собою за границу?
 
– О, это птица – редкость и великая.
Наш попугай – семейная реликвия.
В наследство нам ее оставил дед.
Живет она не менее ста лет.
 
–   Реликвий не вывозят за границу.
У нас она надежней сохранится.
 
–   Но попугай наш – это член семьи.
Пересмотрите правила свои.
Не изверги же служат на таможне!
–   Таможня отвечает:  – Это можно.
 
Хотите увезти с собою пташку?
Так чучелом везите или тушкой.
 
Тут мудрая реликтовая птичка
поставила в беседе этой точку:
– Валить отсюда надо нам, евреи,
хоть чучелом, хоть тушкой, но скорее.
***
 
Картинки с таможни
 
На таможне нельзя обойтись без извилин.
Тут без них, как без рук, дорогие друзья.
Случай вам расскажу, как майор Кублашвили
миллион у заморских туристов изъял.
 
Вот заходит в купе он, гдк заморская группа
под икорочку с хлебом сосет коньячок.
-   Это что за спектакль разыграла здесь труппа?
Пограничник не слеп ведь и не дурачок.
 
Углядел, что не тронуты хлеб и икорка,
но что выпит коньяк. (Не отрава ж – икра).
Он за ломоть с икрой, а из хлебной из корки
золотые посыпались, как из ведра...
 
До чего же народ на таможне упорный.
Вот, к примеру, один молодой капитан.
Дополнительно к плану просмотреть десять «порно»
на себя взял он встречный и ответственный план.
 
Не приходит домой он десятые сутки.
Крутит видеопленку то взад то вперед.
Где заморские наглые проститутки
злобной целью задались – растлить наш народ.
***
 
Спортивный самолет
 
На площади на Красной сел спортивный самолет.
Быть может в сказке? Нет, на самом деле.
Он сел. А вот два маршала отправились в полет.
С постов они, как птицы, полетели.
 
Воздушного разбойника отправили под суд.
А я бы дал ему медаль героя
за то, что показал он всем нам истинную суть
надежности воздушной обороны.
 
Захлопнется за гангстером решетчатая дверь.
А я б к нему отнесся с уваженьем.
Блаженного Василия придется нам теперь
именовать – «Воистину Блаженным»
***
 
Чарльз Хайдер
 
Чтоб ядерно-ракетный молот
над миром не висел, как рок,
Чарльз Хайдер на бессрочный голод,
спасая мир, себя обрек.
 
Год голодовки на исходе,
но, множась способом «офсет»,
улыбка Хайдера не сходит
с телеэкранов и газет.
 
Мир длительней не знал агоний.
Нельзя честней ему служить.
Мрут генералы Пентагона,
а Хайдер вечно будет жить.
***
 
Собаки и СПИД
 
Отчего собаки не болеют СПИДом
и за что, ответьте, наказал нас Бог?
Он собак избавил от подобных пыток.
Но зато, заметьте, нету у нас блох.
***
 
Бардак
 
Я жалуюсь своим знакомым:
- Бардак в моем творится доме.
Чтоб лишних не ходило слухов,
сообщаю всем: - Супруга я – шлюха.
 
Когда я выезжал с курорта,
чтоб ни инфаркта, ни аборта,
послал жене я телеграмму?
Я ЕДУ БУДУ ЗАВТРА ЗЯМА
 
Являюсь точно, как чиновник,
а с ней в постели спит любовник.
-       Бардак, - жена сказала, - точно.
Но не меня вини, а почту.
***