Во всём виноваты читатели!

Начитанный писец!

Когда евангелие писал,
то вглядывался в даль,
когда в редакции верстал,
свой откровения грааль,

чтоб в типографию снести,
чтоб букву где не потеряли,
пил красное вино с горсти
где рукавов мнжеты постирали!

Ии поминал страдания!
Ученика позвал на помощь!
Но ученик дотошный был,
как бес в прорыве ожидания!

Вина он сонного подлил,
такая его мания!
И в результате победил
и с ним его компания!
Но где то букву утаил,
как вся его Гишпания!

Писал,что текст не городи,
ты под фундамент здания,
он перевёл?-Не укради!
Чужие бес искания!

Так в поисках же был писец,
всё ожидал внимания,
как мышь поймавший тот песец,
на поприще избрания!

Где жертва мышь,песец герой,
и непонятно где был сбой,
где мышь поспорила с горой,
Как трудно в истине порой!

Там дан талант и перевод,
здесь только бант и пешеход,
Все крылья кони обломали,
и в трепыхании устали!

Читатель в нового писца,
готов поверить до конца,
как и проверить роль истца,
под тканью с дыркой для лица!

Там не увидишь добрых глаз,
хотя они добро творят,
и затмевает свет лабаз,
где просто много говорят!

Про торг в цене и качестве товара,
все мысли в ожидании навара,
в том черпаке от кашевара,
под рог хмельного Солнцедара!

Что завершит привычный торг,
вновь распинается гитара,
как путь беспечный новый морг,
где по цене отдельно тара!

А символ на слова не строг,
в избыткеожиданья нары,
на них всегда готов острог,
и однополые бытуют пары!

К земле опять летит болид,
под конские те ржания,
какой то выдумали Спид,
при в страсти воздержания!

Вздыхает шумно старый кит,
не милы больше все касания
среди ползучих буйных плит,
так ожидающих восстания!

Спит в недрах часто старый Крит,
в опаске повреждения здания,
и что то снова шепчет Сибарит,
так жаждущий утех лобзания!


Потом допишу в другом произведении....