Последний гавк

  Не успел ещё претендент на соискание вражеских элементов химичащей государственной системы литературный оборотень Доберман-Пинчеров вывести из себя осадочную породу собак на задние лапы, как по поводу него заспорили в брюшном прессе средств массовой информации на все лады карикатурные персонажи с вываливающимися из клеветнических пастей языками, пророча и проча его в попеждённые предстоящего конкурса на приз «Лучшей конуры года Пулитцера».
  «Держи морду высоко!» призывал модный журнал «Четвероногий Пентхауз».
  «Не ударь гонгом в грязь!» – вторило бесхвостое феминистское издание «Рычащая наповал».
  Ветеринарный еженедельник «Лай» сохранял многозначительный нейтралитет за колючими проволОчками дипломатического молчания.
  Самой сговорчивой оказалась кухарка баба Дуня Совратилова. Она не умела рисовать, писать, но читала мысли по слогам, предвосхищая плотские желания своего четвероногого друга, соответственно погрузившегося с головой в полюбившуюся ему чернозёмную писательскую работу.
  О его жизни, деятельности, половых наклонностях и увлечениях она могла бы выпустить бестселлер, но не стоит забывать, что ей было доступно лишь мышление по слогам, и поэтому читательский мир лишился возможности ознакомиться с её мемуарами.
  Зато Д-П, не устоявший перед нею на задних лапах, взялся за ум, когда она потребовала от него достойной конуры. Он рыл творческую землю, вгрызаясь в неё когтями и клыками, закладывая фундамент их общего благополучия, вовсю стараясь заработать дунины любовь и признание в виде обещанной банановой косточки и провернуть очередное выгодное дельце в «Мясорубке любви», которую он посвятил ей, выпустив ограниченным по интеллекту тиражом в 200 экземпляров.
  Это был последний гениальный гавк в его литературно-собачьей жизни, подумал он, и ещё усерднее принялся за земляные работы на ниве не пожатых рук и  возможностей