404

В тысяченогой и стоголосой толпе
люди ничем не отличаются друг от друга:
всего лишь каре-голубоглазые,
тёмно-светловолосые,
всего лишь спрятанные в кожу разных цветов,
всего лишь грустно-улыбчивые,
всего лишь не замечающие тех, кто прячет свое лицо
дрожащими ладонями,
заплаканными платками.
Иногда их просят: покажи!
но ужасаются,
потому что их лица как на картине Пикассо
кричат опустошающей горечью.
Тогда им приказывают: закрой скорее!,
и они закрывают,
глядя сквозь пальцы наверх, в вышину,
где кто-то очень великий и страшный
случайно разлил чернила на только что написанную страницу справедливости
и не сумел найти в ящике рабочего стола
сотню-другую добрых душ.

Толпа истоптала тысячи дорог,
продышала в небе огромную дыру,
и кто-то сунулся в неё спросить, куда идти дальше,
но, не поняв ответа, со смехом махнул рукой,
кто-то даже не осмелился заглянуть внутрь,
потому что из этой дыры льются чёрные от графита слёзы,
которые уже не помещаются в платках и ладонях,
а кто-то посмотрел всё так же, сквозь пальцы,
и заметил, что всепрожигающие слёзы немного растворили чернила.

Несмелый голос шепчет толпе:
"я нашёл страницу справедливости"
и показывает её строки,
которые обводили кровью, когда чернила кончались,
выцарапывали ногтями, когда кровь не могла больше литься.
Но толпа хватает протянутые к ней руки
и, насильно прижимая их к пугающе-странным лицам,
отвечает дружно, озлобленно, обречённо:
ты ошибся,
страница не найдена,
страница (ещё) не найдена.