От сини до сини светло...

* * *


Чёрные куры сидят на ветвях алычи,
дымчатый кот задремал на ступенях хибары.
Явно искренье молекул османской парчи
в патоке зноя, в лукуме таврийского жара.
Вот он, посёлок приморский, куда столько лет
я приезжаю опять по невнятной привычке,
где между прошлым и будущим паузы нет,
как ни любви нет меж ними, ни дружеской смычки.

Войлочно-драный охранник хозяйства Мухтар
цепью гремит у пристройки, дощатой лачуги.
Банщицей здешней веранда сдана мне - товар,
столь ходовой в сей жильём небогатой огруге.
Вот оно, то, для чего, потеснив виноград,
демос слепил два десятка халуп при турбазе:
вольного воздуха водка и бриза мускат
в каждом зачатии-вдохе и в выдохе-фразе!

Воля Господня, свобода святого вранья, -
наперекор греховодной обыденной правде,-
дней на пяток умыкните с поминок меня
и, коль не прав я, в уста целованьем поправьте!
Чёрные куры с ветвей извергают помёт,
кочет с утра, как при Ироде, зычно горланит...
Море возлюбленной пахнет.
И хмель не берёт
глупого сердца. И солнце шагрени не ранит.





 * * *


 Дня не пройдёт, чтобы в теннис полдня не стучали,
 скачет вдоль моря лимонный стремительный мяч.
 Солоно плечи темнеют, бледнеют печали.
 Брызги понтийские, шарики золота вскачь!

 Смуглые руки со струнной ракеткою ловки.
 Сосны на склонах сочатся настоем хмельным.
 Римская жмётся волчица ко стенам столовки
 с жалкой улыбкою, с выменем тяжко-щенным.

 Грязно-кофейного колера кроткую суку
 капитолийской признали бы Ромул и Рем.
 Примет кусок, поцелует кормящую руку:
 щедрость Тавриды – живейшая из теорем.

 Мышцы пружинят в азарте по жаркому корту.
 Дня не пройдёт, чтобы кто-то не выиграл сет.
 За море глянешь, на магометанскую Порту –
 кофий дымится, а влаги массандровской нет.

 Здесь же ни дня не дышу я без зелий Массандры.
 Аве, Гурзуф мой! Салям, кипарис-минарет!
 Здешним оливам певучая тень Александра
 ямбы дарует две сотни, без малого, лет.

 Розовый купол, закатную плоть Аю-дага
 вновь обогну - и заветною нотой манит
 песня другая, античного рокота сага,
 греческий полис, языческий порт Партенит…

 Снова проснусь я, как будто проросшее семя.
 Воздух огромен. От сини до сини светло.
 Странно устроено живородящее время –
 дня не пройдёт, чтобы тысячи лет не прошло…