Кажется, всё

х       х     х
 Любимые уходят безответно
по длинному и горькому пути.
И долго потрясённые поэты
им шепчут вслед последнее: «Прости!»

И по ночам холодным, как могилы,
когда свистит за окнами гроза,
им видится далёкий образ милых,
усталые и нежные глаза.

В черновиках мятежного полёта,
на цыпочках, на пальцах, на носках
привстанет вдруг неистовое что-то,
смертельное, как дуло у виска.

И в ярости вернувшегося чувства,
непрочного ,как домик на песке,
рождается высокое искусство
на сцене, в партитуре и в строке.

Офелия! Я твой забытый Гамлет.
Ты,как звезда, прошла в тиши ночной
и – нет тебя. Лишь ветреная память
смеётся и глумится надо мной.

Ищу тебя на всех земных тропинках,
зову тебя в морях и облаках.
Ты где-то здесь!..Но рвётся паутинка
и – пустота в протянутых руках…

х  х  х
Уходя, не говори: «Прощай!..»
Без напрасных слов начни свой путь.
Ничего душе не обещай,
не пытайся прошлое вернуть.

Уходи, отринув страх и боль,
не пугаясь холода в груди.
Уходи, презрев свою любовь,
только лишь навеки уходи!..

Но, куда б судьба ни завела,
будут над тобой парить вдали,
словно два раскинутых крыла,
руки разведённые мои.

Тёмной ночью выйду на крыльцо,
лёд на тёмной речке расколю,
брошу в омут тонкое кольцо,
будто память сердца утоплю.

Тёмный омут, словно тёмный круг,
колдовской, холодный, неживой,-
загляжусь в него, увидев вдруг
в глубине далёкий образ твой.

Но плеснёт и скажет мне вода:
-Это не любимая твоя,
это отражённая звезда,
это пробуждённая струя.
Не кольцо, что бросил ты, дрожит 
в ледяной прозрачной глубине,-
то твоё отчаянье лежит
на моём песчаном светлом дне.