Неправильная сказка

Вступление.

Так уж повелось с незапамятных времен у сказочников, что в сказке непременно должны присутствовать и добро и зло. Лишь одно зло - страшно, а лишь одно добро - неправдоподобно. Но, вот,  когда и то и другое перемешано, вот тогда в самый раз: и жизненно, и для интриги хорошо, для "затягивания" читателя  в историю, в ловушку повествования. А как же иначе? Это... как приправа к блюду ( да простит меня читатель за кулинарное сравнение, но именно так). Чтобы сказка не оказалась  пресной, просто необходимо приправить ее чем-нибудь "остреньким". Мне ужасно, ужасно, ужасно не хотелось разбавлять свою сказку злом, но что же здесь поделаешь. Такова традиция. И если я этого не сделаю, то все остальные, ПРАВИЛЬНЫЕ  сказочники, непременно накажут меня за невежество. Им ведь только дай повод!  Ох, как они разойдутся!  Пожалуй, потребуют у меня диплом об окончании Мечтательного института, а возможно и лицензию на право оформления фантазии. А, может быть, и совсем запретят заниматься выдумками. Придется  их немного ублажить - добавить умеренную щепотку этого самого горького "перчика". Но обещаю:  я очень постараюсь, чтобы впечатление от сказки при этом не испортилось, тем более что и сказка моя не совсем ко времени: не зимняя, не новогодняя, а совсем даже наоборот. Но и я ... лишь начинающая сказочница. Поэтому прошу заранее прощения у тех читателей, которым сказка моя  придется не  по вкусу.
Итак, начну пожалуй.

НЕПРАВИЛЬНАЯ СКАЗКА.

 Роза.


Фея Флорансия очень любила цветы. Разные. Она любила их трепетно, нежно и самозабвенно, любила их, как добрая, но ответственная мама любит своих детей.
У Флорансии был большой сад. И в этом саду росло превеликое множество разнообразных цветов. Как говорят, их было видимо-невидимо. Здесь были и пышные пионы, и душистые ландыши, и строгие ирисы, и торжественные гладиолусы, и изысканные лилии, и нежные тюльпаны, и пушистые гиацинты, и маленькие крокусы,  и... Но нет, всех названий не перечесть, а если бы я постаралась это сделать, то  для моей сказки не осталось бы места. Их было очень много. Несметное количество. И, представьте, все они цвели одновременно и никогда не увядали. Сад Флорансии  был похож на большое, легкое, трепещущее, разноцветное облако.
Для того, чтобы благоухание от цветов не было слишком сильным и дурманящим, Флорансия чуточку приглушала запахи своим волшебством и в саду оставался только тонкий, пленительный, ни с чем не сравнимый сказочный аромат. Каждый, кто вдыхал этот свежий аромат, становился добрей и улыбчивей, в нем пробуждалось искреннее желание сделать что -нибудь хорошее для других. А еще цветы дарили обновление и крепкое здоровье всем приходящим к ним с чистыми мыслями.
Флорансия не продавала свои цветы и никогда их не срезала, но если кто-то желал получить понравившийся ему цветок, то она просто дарила семена, прорастающие с необыкновенной быстротой. Делала она это с простосердечной щедростью.
Каждый цветок был в ее саду единственным и, поскольку никогда не увядал, он просто сбрасывал пыльцу в ладони Флорансии, а пыльца превращалась в семена. Флорансия  подходила к цветку, легонечко потряхивала бутон и приговаривала: "Ну, дорогой, давай с тобой поделимся красотой и доброй улыбкой. Это же так приятно: дарить радость! Давай, миленький, не жадничай..." И сама улыбалась цветку. А тот, послушно склонив головку, делился семенами.
             Самым любимым цветком у Флорансии была роза. Правда, вслух Флорансия об этом никогда не говорила, чтобы не обидеть другие цветы, но об этом можно было догадаться по ее взгляду. Когда Флорансия подходила к розе, то в глубине ее красивых, миндалевидных зеленых глаз загорался маленький, едва заметный, золотой огонек. И чем ближе приближалась Флорансия к своей любимице , тем сильней разрастался  этот золотой огонек , а когда Флорансия разговаривала с прекрасной розой, глаза ее просто сияли насыщенным изумрудным светом. Поглаживая нежные бутоны, Флорансия  ласково приговаривала: "Ах ты, моя красавица!"
  А роза и правда была не простой. На ней не было колючек, как у теперешних роз, а соцветия были настолько белы, что слепили глаза. Но лепестки были не просто белоснежными. Роза умела меняться. Края лепестков меняли цвет, в зависимости от времени суток. Ранним утром они были нежно-розовыми, на заре алыми, днем золотистыми, наступающим вечером прозрачно -голубыми, а поздней ночью светло-фиолетовыми. Помимо этого,  было еще множество радужных оттенков, а когда роза светилась ( что с ней происходило очень часто) из ее цветов вылетали маленькие, тоже светящиеся разноцветные мотыльки. Они поднимались в небо, а оттуда летели на далекую планету Земля и когда опускались на планету, людям живущим на ней снились добрые цветные сны...
Но в стране, где жила Флорансия,  были не только добрые феи и не только добрые волшебники. Обитатели страны были разные. Жила в ней и одна страшно  самолюбивая волшебница. Поначалу я хотела придумать ей какое-нибудь звучное имя, но потом передумала и решила оставить ей ее собственное  имя. Звали ее Зависть. Наверное, мало кто думал над происхождением этого имени, а если и думали, то немногие. Так вот, для тех, кто не знает, я поясню. Завистью она звалась потому, что все время зависела от... собственного неудовольствия, собственной скрытой страсти.  А от этой зависимости... зависала: не давала душе своей ни развития, ни раскрытия. А завидовала Зависть почти всем. Когда-то она была красивой, но от постоянных внутренних тревог, красота ее исказилась. Она стала сухой, неестественной, холодной и отталкивающей.  Правда, Зависть умела притворяться и порой "натягивала" на свое лицо улыбку, а также старалась говорить иногда  приятные вещи, но в глубине ее души было темно и неспокойно. Отчего это и когда  это произошло, когда  случилось, к сожалению, никто не знал. Об этом знала лишь она сама.  Хотя,  держалась Зависть, как ей казалось,  независимо, но проницательные души понимали, что в ней что-то не так. Конечно же,  и в волшебном мире не было идеальных, совершенных,  но остальные феи старались подавлять в себе скверные помыслы, а вот Зависть не умела, да и не хотела. Она считала, что она достойна большего уважения и внимания, чем остальные, что все что она делает, правильно, и что однажды она докажет всем -всем,всем,  что она ( и только она!) самая лучшая, самая талантливая, самая умная, и уж, конечно же, самая красивая. Но чем больше Зависть  думала о своих "достоинствах", тем менее у нее оставалось улыбок для других и тем сильнее она погружалась в собственную безысходную темноту.
Флорансию же Зависть просто   ненавидела.
Ненавидела ее сад, ее цветы, ее щедрость, ее простодушие. Зависти казалось,  что Флорансия непременно хитрит, притворяется, ради какой-то выгоды. Не может же она и в самом деле быть такой хорошей?!  Но  других мыслей от Зависти  не приходилось и ожидать, ведь  она мерила всех  собственной мерой.
В последнее время сильнейшее беспокойство доставляла Зависти волшебная роза Флорансии. Она так сильно светилась, а местные феи так часто повторяли: " Ах, какая же изумительная роза у Флорансии!", что Зависть даже перестала спать.
По ночам, когда все в округе засыпало,  она подходила к дому Флорансии, подкрадывалась к виноградным лозам, обрамлявшим сад и долго, сквозь ветви, смотрела  на розу, светящуюся легким фиолетовым светом. Ветви винограда при этом тревожно трепетали, а роза, чувствуя недобрый взгляд вздрагивала и немного приглушала свой свет.
Пробраться в сад Зависть не решалась, а вот навредить Флорансии ей страшно хотелось.
Больше всего ее злило, что как ни старалась она оговорить Флорансию, у нее ничего не получалось. Ее раздражительные речи мало кто слушал. Все прекрасно знали ее нрав, да к тому же многие волшебники и феи умели читать мысли.
А Зависть опять оставалась со своей болезнью.  Но от ее болезни, увы,  лекарства не было даже у волшебников. С этим заболеванием каждый должен был научиться справляться сам. И наверное еще в детстве, пока эта пагубная страсть  не пустила очень глубоко свои корни.
Но   Зависть  с годами  настолько   растравила в себе болезнь, что помочь ей было чрезвычайно трудно, а  может быть уже  и невозможно...

Итак, Зависть долго вынашивала план, как погубить розу и вот настала ночь в которую она задумала осуществить свое намерение.
Она достала из погреба крысу Мутанту, которую специально не кормила несколько дней, почти заморив ее голодом, посадила ее в мешок, а когда все уснули, пришла к саду Флорансии. Развязав мешок, достала крысу и показала на розу:"Видишь, вон там, в саду, свечение? Это роза.   Пойди и перегрызи ей стебель. Он наверное, очень сладкий. А розу принеси мне! Давай! Шагай!" Но Мутанте не очень-то хотелось портить розу, она была старой и многое понимала в жизни, к тому же Зависть часто обходилась с ней скверно.  Хозяйка часто оставляла ее голодной, хотя частенько забегала в погреб, чтобы пожаловаться Мутанте на все и вся, на вопиющую ( как она выражалась) несправедливость провидения и окружающих к ней, такой талантливой, замечательной и красивой! Честно говоря, Мутанте она порядком надоела. Но Зависть, когда была не в настроении ( а другого и не бывало)  грозилась превратить  Мутанту в камень, если та не будет слушаться.
"Ну, ты что, окаменела? Давай, вылезай быстрей!"
Нехотя Мутанта вылезла из мешка, пролезла сквозь виноградную лозу и поплелась в сад. Многие цветы уже спали, прикрыв бутончики, но услышав осторожные  мелкие шаги, насторожились. Обычно в это время  никто не нарушал их покой. Но старая крыса медленно шла, не останавливаясь ни у одного из цветков.  Она шла к розе. Роза, насторожившись,  задрожала, но не переставала светить. От ее света крыса слегка зажмурилась, потом присела рядом с розой и стала смотреть на нее. А из раскрытого бутона розы вылетали, трепеща крылышками, разноцветные маленькие мотыльки. Стебель у розы был высокий и плотный. Мутанта подумала, что ей с ее старыми зубами не справиться с таким стеблем, да и перегрызать она его не хочет. Зачем портить такой необыкновенный цветок?  Мутанта вздохнула, развернулась  и не спеша направилась к дому Флорансии. Дверь в дом была прикрыта неплотно и Мутанта  сквозь щель  свободно пробралась в прихожую, а затем и в кухню. Ей очень хотелось есть. Но в кухне было все чисто  убрано и даже не пахло съестным, а как и в саду пахло чем-то необыкновенным.    Мутанта огляделась и  медленно пошла  по коридору.  Так она  зашла в спальню Флорансии.
Флорансия безмятежно спала. Мутанта подошла поближе к кровати  и холодным носом осторожно ткнулась в теплую, голую ступню Флорансии, выглядывающую из-под легкого покрывала. Флорансия повернулась и приоткрыла глаза. Увидев Мутанту, она ничуть  не испугалась, не закричала, не  вздрогнула.  Она  улыбнулась  Мутанте, посмотрев на нее своими изумрудными глазами и  мягко  спросила: " Ты откуда?  И что ты хочешь? Ах, ты, наверное, голодная!, - догадалась она, - Ну, пойдем, я тебя покормлю..." Она тихонько спорхнула с постели и пошла в кухню, взглядом приглашая Мутанту за собой. Та послушно побрела за Флорансией.  В кухне Флорансия  открыла какой-то шкафчик, достала  мисочку, достала сухарики и молоко, насыпала сухарики на маленький поднос, налила  в мисочку молоко и пододвинула к Мутанте: "Кушай! Это вкусные волшебные сухарики! Мука для них приготовлена из семян моих цветов, а молоко из нектара. Они сытные, а кроме того восстанавливают силы и дарят молодость. Какая же ты худая, бедненькая..."
Она присела на корточки и стала смотреть, как Мутанта кушает, слегка поглаживая ее у загривка. А Мутанта кушала, кушала и кушала... С удовольствием.
Но удивительное дело! Как только она проглотила первые сухарики, шкурка ее обновилась. Проплешины исчезли, подшерсток загустел, ворсинки расправились и заблестели. И мордочка ее тоже преобразилась. Усики весело задвигались, забелели зубки и даже подушечки на лапках порозовели. Перед Флорансией была совсем другая Мутанта: чистенькая, гладенькая, симпатичная. Даже хвост ее не казался страшным. "Ну вот и хорошо, - улыбнулась Флорансия, - откуда же ты приблудилась, чудо? Но раз приблудилась, то живи у меня!" И Мутанта осталась.

Долго прождала Зависть за оградой сада, но так и не дождалась Мутанты. Как же она была зла! Но навредить Мутанте она уже не могла. На дома других фей и на то, что находилось в их доме, ее колдовство не действовало. И, все -таки, ни образумиться, ни сдаваться она не хотела. В душе ее стало еще темнее.
" Хорошо же, - решила она, - раз не могу навредить волшебством, сделаю это обычным способом. Просто срежу розу и все! Завтра же это сделаю!" И ушла, разозленная.
На следующую ночь  Зависть вновь прокралась к дому Флорансии, прихватив с собой большие острые ножницы. Дождавшись, когда свет в доме Флорансии угас, Зависть  раздвинула ветки виноградника и стала украдкой   подбираться к розе. Цветы  почувствовали неладное и затрепетали. На их трепет из дома  вышла чуткая Мутанта и увидела Зависть. Она быстро подбежала к розе, закрыла ее собой и зло оскалилась на злоумышленницу.
Зависть не поверила своим глазам! Мало того, что Мутанта совершенно переменилась, так она еще и угрожает своей хозяйке! Если бы не хвост, то Зависть ее пожалуй и не узнала!
"Ну-ка брысь!, -  сказала она Мутанте, - пользуешься тем, что здесь бессильно мое колдовство. Погоди,  где-нибудь ты мне попадешься  и тогда держись! Брысь, я сказала! Все равно я уничтожу эту розу!"
Но Мутанта не испугалась. Она еще сильнее оскалила свои белые зубки  и всем своим видом показывала, что не подпустит Зависть к цветку. Остальные цветы тоже разволновались и еще громче зашелестели листьями. Но Зависть оттолкнула Мутанту ногой, схватила розу за стебель и уже собиралась его перерезать, как вдруг из стебля появились крупные, острые шипы и вонзились ей прямо в ладонь! Зависть взвизгнула и одернула руку. Потом увидела, что в доме вспыхнул свет и поспешила скрыться.  А на крыльце, в свете уличного фонаря, стояла Флорансия и смотрела ей вслед. В руке Флорансии тоже был фонарь на короткой изогнутой  ручке. Она подошла к розе, сияние которой несколько померкло, прикоснулась к ее бутону,  погладила по голове Мутанту, а потом посмотрела на шипы и грустно сказала: " Да, милая роза. Придется тебе научиться защищаться. Но... только  от злых посягательств. С другими же будь как прежде нежной, ладно?" И оставила  розе ее шипы.

На этом и завершим неправильную сказку, пожелав всем-всем-всем пореже встречаться с омрачающей жизнь Завистью, и уж, конечно же, не впускать ее  в свою душу, а смело выпускать против нее шипы... благоразумия.
Конец!