Про Монса. Фаворит Екатерины первой

Про Монса. Фаворит Екатерины Первой.

Из предыстории немного:
Когда Пётр Первый узнал,
То, он взбесился от такого,
За это крепко наказал.

Жена бывшая – Евдокия,
Лопухина, из Суздаля,
Туда ссылка была такая,
Там – с офицером, став гулять…

Казнил того, царь, офицера,
А Евдокию – высекли!
Сослав на Ладогу там, с целью,
Упрятать, ту, в монастыре.

Теперь рассказ другой уж будет,
И о другой жене Петра.
Екатерине. Та, по сути,
С Вилимом Монсом, связь «вела».

Он, братом Анны Монс, являлся,
Первой возлюбленной Петра.
В сражениях, тот выделялся,
И - в адъютанты, царь забрал.

Ещё одна сестра у Монса,
Стас – дама, у царицы, та.
Быть, «камер юнкером» попросит,
Царицу. Чтобы брат, им, стал.

Нет тридцати ещё и Монсу,
Царица старше, лишь, чуть - чуть.
Разнообразие он вносит.
В досуг её. Ей  скучно ж, жуть.

Хорош собой, в меру воспитан,
Мог и царицу он «развлечь».
Её, всё подкупило, это,
Связаться с ним была не прочь.

Пётр в делах всегда, в заботах,
В разъездах каждый день почти.
Болеть он начал часто, что-то,
Время нет, для жены, найти.

Случилось - что должно случиться,
Становится персоной Монс.
К нему за помощью стремятся,
Не без корысти - делал он.

Все знали, царь царицу любит,
Ни в чём не может отказать.
И «Кате» он всегда уступит,
За Монса сможет попросить.

И даже Меншиков у Монса,
Не раз, чего ни будь, просил.
За это делал тот «подносы»,
Кареты, лошадей дарил.

От воровства устал уж Пётр,
«Другу» Данилычу уже,
Делам его - делал досмотры,
И всем другим, кто «тем» грешил.

Уже казнён за лихоимство,
Сибирский губернатор был.
Матвей Гагарин.  Провинился ж.
Меньшикову, царь - пригрозил.

И царь сказал царице, только:
Коль, не исправится, то быть,
Ему, без головы в итоге.
Его ж пока  решил простить.

Взятки за помощь все давали,
Дела любые Монс решал.
Князья и графы обращались,
За это, Монс,  неплохо жил.

Двенадцать лет прошло со свадьбы,
Короновать решил тут царь,
Екатерину.  «Успеть как бы…»
Был непреклонен государь.

И коронация случилась,
Собор Успенский. Кремль. Москва.
Москва гуляла, веселилась,
Награды стал царь раздавать.

И Монс уже тут – в «камергерах»,
С Екатериной в связи, он.
Все знали уже это дело,
Не ведал только муж о том.

Беды, ничто не предвещало,
Любовники – жили в любви…
В блуду, в спокойствии, те, жили,
«Случайность» подвела. Увы!

У Монса был один советник,
По нашему - то, секретарь.
И был это - Егор Столетов,
Тому Монс очень доверял.

Хозяйством занимался, Монса,
И переписку вёл его.
Брал взятки он у всех под носом,
Болтливым был язык того.

Монсу, не раз все говорили,
Чтоб отстранил того от дел.
Монса за это же корили,
С ним тот расстаться не хотел.

Ещё у Монса был сотрудник,
Иван Балакирев, солдат.
Он бывший стряпчий. Тоже – «умник»,
Всем услужить был очень рад.

Носил тот письма от царицы,
К другу, к Суворову - зашёл.
Службой своею похвалиться,
Как, при хозяине, тот жил.

Ему ж сболтнул: «Письма опасны!
Что, головы, мол, не сносить!»
Где знают двое, уже ясно,
Что и другие будут знать.

Тот друг, сболтнул уже другому,
Ершову, что – приятель был.
Случиться надо же, такому,
Неосторожно поступил.

И про рецепт в письме добавил,
Отравы – это, для царя…
О том, был говорить, не вправе,
Как, оказалось – сделал зря.

Ершов уже, узнав об этом,
Властям решил сказать, про то.
Чтоб устраниться от ответа,
Замешанным не быть чтоб, в том.

Он за себя уже боялся:
«Повесят - коль, не донесёт»
Поведать обо всём собрался,
Со всем этим уже пойдёт.

Но, подождать пришлось с доносом,
Шла коронация в Москве.
И только летом, то, относит,
Донос в руки попал – не в те.
И царь об этом не узнает,
Царица, лишь, узнает, то.
«Удар» на ту, тут нападает,
Но – отошла уже потом.

А в ноябре лакей дворцовый,
Тогда по Невскому гулял…
Вдруг,  кто-то сунул в руки его,
Письмо. Не вскрывши его взял.

В письме – донос. Который в мае,
Был, не дошедший до царя,
Царь ничего пока не знает,
Зато другие зорко зрят.

Тут быстро вызван был Суворов,
В ту канцелярию уже.
А там всё делали - сурово,
Быстро смогли там устрашить.

Были уже тогда в аресте,
Балакирев, Столетов, тут.
Их - в Петропаловскую крепость,
С пристрастием допрос начнут.

Через три дня – царь у царицы,
Обедал. Монс был тоже там.
Он был в ударе, веселился,
Не знал, что царь знает, о том.

Домой придя Монс из застолья,
Уже готовился ко сну,
Разделся ещё бедный только,
Услышал, вдруг, шаги к нему.

И тут без стука появился,
Начальник канцелярии.
Он даже Монсу поклонился,
И тут бумагу предъявил.

Тот на арест предъявит ордер,
И шпагу отберёт к тому ж,
Плохой признак там был в ту пору,
Не пожелаешь никому.

И опечатают бумаги,
И в дом начальника свезут.
Тут важен документ уж всякий,
Которому, там ход дадут.

И через день уж там предстанет,
Сам Монс уже перед царём.
Бумаги он уже листает,
Не выдержал взгляда царя.

Упал Монс в обморок внезапно,
И царь велел его убрать…
Его ж никто – и не «царапнул»,
Ещё же не пришла пора.

 А царь рассматривал бумаги.
Писем царицы – не нашёл!?
Подумал тут уже: «Не враки ль?»
За этим лишь сюда пришёл.

Кстати, писать, та – не умела,
И все послания свои,
Сестре Монса там диктовала,
Матрёне Бали – в помощь им.

Весть об аресте разлетелась,
Но, шёпотом все говорят…
Царица ж у себя ревела.
А царь бумаги разбирал.

В тот день царь уже вероятно,
Сжёг завещание своё,
О передаче «Кате» власти,
Престола. Если вдруг, умрёт.

Потом о дочерях подумал,
Что – не пристроены они.
О герцоге Голштейнском думы,
На брак согласие  даст им.

Анну Петровну выдаст замуж,
За герцога уже того.
Готторпский он ещё ж к тому же,
Петр Третий, был - от него.

Карл Фридрих, герцог знатный этот,
В России жил четвёртый год.
Питал надежду на женитьбу,
И лишь теперь, женится тот.

Ещё день царь глядел бумаги,
И вот, за Монсом он послал.
И стал допрашивать беднягу.
Вникая глубже, он, в дела.

Те протоколы сохранились,
Но, там о взятках только речь.
Кое – что явно там скрывалось,
Над Монсом же занёсся меч.
Домой приехал царь с допроса,
Жену чуть не зарезал он.
И обо всём её расспросит,
Гневный, решителен был тон.

Подробности же – неизвестны,
Екатерине удалось,
Нрав бешенный мужа урезать,
Но, трещина меж них,  прошлась.

Царь наказать хотел царицу,
За все измены с Монсом, всё ж.
Осталось ему только злиться,
Коль, доказательств нет тут, уж.

Отговорили тут вельможи,
Судьба династии уже,
Тут под угрозой  будет тоже,
Лучше в согласии тут жить.

Суд, как тогда и ожидалось,
За взятки Монса осудил.
Приговорили к казне Монса,
Матрену же - кнутом «побил».

Потом и в монастырь сослали,
В Тобольск. Тот, был как «замок Иф»,
Столетов - в каторге. Срок дали.
На десять лет сослан за грех.

Балакирев – «побитый» так же,
На каторгу. Три года, чтоб,
Грех там замаливал свой тоже,
Освободят его потом.

Утром, в ноябрь это было:
С плеч полетела голова,
Вилима Монса. Отрубили,
На шест – там, голову его.

Она пугала Петербуржцев,
Чтоб неповадно было всем.
Долго, та, наводила ужас,
Пока не «высохла» совсем.

Через два месяца – несчастье:
Двадцать восьмого января…
Царь Пётр умер, в одночасье,
Не стало нашего царя.

Гвардия тут взялась за дело,
На трон царицу во царят.
Та, сразу всех освободила,
Кто с Монсом  смог там пострадать.
 
В своей же спальне та хранила,
Трубку и табакерку там.
Лорнет же Монса сохранила,
Того любила сильно, та.

Всего два года, та, царила,
В тысяча семьсот двадцать седьмой год,
Екатерина Первая - почила.
Из жизни навсегда уйдёт.

Но всё ж успела замуж выдать,
Дочь старшую, Анну уже.
За герцога, Карла. Как видно,
Тогда ж Пётр, то, разрешил.

И в результате свадьбы этой,
Брака, случайного тогда.
Романовых род, сказать кстати,
Всё ж не угаснет. Править стал.