Мне один чёрный кот предложил быть маркизом

Рокочущим резцом рококо мои губы вырезаны на ледяного лица неземной безупречности -
Мне один чёрный кот предложил быть маркизом - не Карабасом, а маркизом кровавой вечности -
Это был не кот в сапогах - сапоги, впрочем, тоже - у него имелись - весьма элегантные ботфорты -
И он у меня спросил искушающе - может - я захочу быть маркизом среди немёртвых?
Это был восемнадцатый век - Шарль Перро сказки рассказывал - фиолетовая ночь искрилась лазурными снегами -
Мы были алмазами - а люди фальшивыми стразами - и мы им так изощрёно сказочно лгали -
Нас было не так уж много - узкий круг избранных - то ли всё тем же котом, то ли кем-то выше рангом -
Чёрные герцоги, чёрные графы и маркизы - те, что согласились - и людьми играли -
Как с фарфоровыми куклами - дитя балованное - или как со статуэтками на каминной полке -
Мы понимали, что нам придётся питаться кровью - но только нас это не смущало нисколько -
Нет, не смущало - даже в малейшей степени - какая разница - кровь или мороженое?
И даже то, что приходилось ночевать в склепе - и даже то, что мы умерли и снова ожили -
Мы все были, наверное - насквозь испорчены - каждый из нас упивался нарциссически собою
И нам так нравилось охотиться каждой ночью, срывая с клумб человеческих - розы отборные -
И нам так нравились наши пышные титулы - не королём нам данные, а кем-то повыше -
И мы с хохотом дёргали людей за нити - гуляя в лунных шляпах и шалях по крышам -
И звёзды с небес превращая в кольца на пальцах - и обрывая жизней скрипичные струны -
Мы окружали свои могильные палаццо - полными теней и крови чёрными лагунами -
И скользили по ним - в гондолах, розами увитых, пели гондольеры о любви, которой мы не ведали -
Люди возносили к небу безнадёжные молитвы - но приходила ночь - и мы за ней следом -
Шарль Перро твердил о спящих красавицах - что же, в сказках встречаются зёрна истины -
Есть среди нас такие, которым нравится мёртвые тела ласкать устами нечистыми -
Что же до котов - то кот нас навещал исправно - приносил письма с печатью в виде пентаграммы -
И наблюдал иногда, как мы из алой раны со сладостным вздохом вытягиваем алые дурманы -
Ни гашиш, ни сладчайшие вина не сравнятся - с этим наслаждением - не стоит пробовать даже -
Мы проезжали годы - как почтовые станции - в своих подаренных адом чёрных экипажах -
Я рассыпал смех - серебром с перчаток - и улицы меня встречали шакальим воем -
И глаза стольких дам - и юношей - молча мечтали - обо мне - и я исполнял их мечты - по-своему -
В браслетах садов - на шлейфах аллей - я кружил их - и вонзал смычок своей жажды в струны их надежды -
И распускались кружевом - синие жилы - и вплетались алой вышивкой в одежду -
И платья их - опадали лепестками хризантемы - и руки их - были подрубленными стеблями -
Конечно, я понимал, что отныне я демон - и что меня окончательно отвергло небо -
Но разве это имело значение какое-то - в этом мире, который искрился алмазами?
Мы были - аристократы и покойники - восставшие - и воссиявшие - в небе черноглазом -
Таком же, как мы - наши глаза - как у воронов - такие же чёрные - так же глядят с издёвкой -
И мы вплетали в тени будуаров полусонных наши жаркие взгляды и длинные локоны-
Локоны наши оплетали постели гирляндами  - подползали к шеям - свивались на них браслетами -
Я, конечно, понимал, что кот пришёл из ада - но какое мне было дело до этого?
В раю - я давно подозревал - тоскливо до оскомины - как ни расхваляли его носатые падре -
Так что - это было просто превосходно устроено - что я получил предложение от князя ада -
И не только предложение - ещё и титул почётный - и маркизат - где-то в глубинах инфернальных -
А пока мы все вились - адские пчёлы - в беззаботном цветнике - в искрящемся бальном зале -
И собирали алого нектара капли - и жалили - так незаметно - и так смертельно -
А потом - насладившись трапезой и спектаклем - на крыльях адских в склепы свои летели -
Развевались фестоны - жабо - кудри и фалды - мы приносили в ладонях и ресницах адский ветер -
И гуляли по залам - отмеченные тенью ада - но никто ни разу ничего дурного не заметил -
А ведь столько было увлечённых чёрными мессами - и магией чёрной - но всё же в ином стиле -
Хотя каждый из нас и носил крест свой - перевёрнутым - как и подобает нечистой силе,
Никто не обращал на это особого внимания - и даже когда я по горлу скользил клыками -
Смертные дамы - и юноши - порой не понимали - что это вовсе не амурная игра такая -
Что это - для них, по крайней мере - серьёзно - и уходили - в никуда - с блаженной улыбкой -
Это к лучшему, наверное - вяли белые  розы - роняли слёзно разорванные струны скрипки -
Но каждой ночью находился кто-то готовый - с блаженством на лице - пойти за мной зачарованно -
И поделиться в тени древесного алькова - так любезно - своей драгоценной кровью -
Только кровь - это, увы, не монеты - открыв алый кошель - уже не замкнёшь его -
И истекали алые тени из смертных - и иссякали их белые тела иссохшие -
И я принимал эти дары благодарно - и я целовал на прощание - в белый лоб их -
И отравлялся к себе - в филиал ада - где обитал в своём палаццо гроба -
И вспоминал их - под мраморной белой пеной - Афродитой чёрной уходя в озёра неземные -
Я перебирал мысленно струны-вены, я смаковал в окровавленном рту - имя -
Имя того, у кого я позаимствовал дыхание - на одну ночь - и подарил ему гибель -
И я - очарованный собой - и своими грехами - в эту долю секунды - кажется, почти любил его -
Почти - так неуловима и тонка граница - но всё же она почти неодолима, к несчастью -
Не ведают любви те, кто в аду возродился - вместо этого мы упиваемся алой страстью -
И счастливы этим - персики яблок слаще - и страсть - огонь - а любовь - всего лишь тень её -
И предаются страстям в своей адской чаще - огненные и свободные адские демоны -
Что до любви - то может, порой и люблю я - несколько мгновений падают пудрой в ладони
Вечности - и от моих алых поцелуев - кто-то осчастливленным уходит в пропасть бездонную -
Может быть, ангелы белые там подберут его - и одарят своей любовью - белой и стерильной,
Той, что исчисляется - не острыми минутами - той, что недоступна нечистой силе -
И не нужна - унесите, гарсон, это блюдо - оно остыло и выглядит неаппетитно -
И пусть его вкушают - иные - люди - те, что возносят богу и ангелам молитвы -
И о божественной любви падре хмурые - с запавшими губами - вечно твердят назойливо -
Но мы - после того, как для мира умерли - и возродились в аду - всё прекрасно поняли -
И наша любовь - если такая существует - не сизо-синяя, как плащ богородицы, а алая -
И мы все будем когда-нибудь сидеть ошую - и одесную - трона возлюбленного дьявола -
И мы все - нашей любовью смертных отравим - пусть они уйдут на небеса невинными овцами -
Мы убаюкаем их в колыбели кровавой - так, что кто-то уснёт - и не проснётся -
И снова и снова - на карусели мироздания - с восемнадцатого века - люстры и звёзды качая -
Проходят по залам и улицам - адские создания - и азартно охотятся чёрными ночами -
Чёрными, жгучими - как наши сердца ожесточённые - окованные стали и льда клетками надёжно -
Летят по периметру мира огненные вороны, замаскированные в белую бархатную кожу -
Шляпы восемнадцатого века парят куполами - священники в церквях всё так же бубнят однообразно -
И люди по-прежнему - по сравнению с нами - всего лишь дешёвые стразы рядом с алмазами -
И ничего не меняется - сказки читают - Шарля Перро - дети - такие беззаботные -
А мы встречаемся с дьявольскими чёрными котами - а мы перерезаем чьи-то вены и аорты -
И наши титулы - всё так же в силе и ценятся - и мой маркизат меня ждёт в аду терпеливо -
И плывёт моя чёрная гондола то ли по Сене - то ли по кровавой лагуне - под адские мотивы -
Из заброшенной церкви - из храма, где сидит на органе - вороний хор - и клювами долбит по клавишам -
Господа, давайте души наши помянем - о, где же ты, навеки погибшая душа моя!
И мы хохочем - и чокаемся алой кровью - и наполняется огненным блаженством сердце -
- Друг мой, маркиз, я пью за ваше здоровье - и за ваше бездушие! - Благодарю вас, герцог!
Залпом - до дна - и снова смех бесконечный - и священники все заткнулись - уже поздно -
И мы зажигаем наши чёрные свечи - вечности - и мы срываем - жизней алые розы -
И чёрный кот довольно мурлычет, наблюдая - одобряя всецело свой выбор, совершённый когда-то -
Мы, безусловно, истинные дети ада - с самого рождения - и вечно - с каждого заката.