За всё заплачено

          Продолжительность жизни мошки несколько часов.
                Чем мы не мошки в космическом измерении?
                М. Э.

  В китайско-цыганском ресторане «Большого Очка», где два трогательных плюшевых медвежонка работают вышибалами, скрытные разносчицы заболеваний бесшумно движутся между столиков с подносами свежих цветов и шоколадными наборами «Гонконг, чавалэ!».
  Хрусталят на китайский манер звенящие бокалы – дзынь-дзынь.
  Постукивают свиные отбивные косточками по зубам тук-тук-тук.
  И Дармидонт Устрица поклацывает малиновым языком в тон своего пиджака в такт чечёточнику, разошедшемуся в «Паре чаю». Он хорошо знает, что прихвостни специально для него заказали этот номер, созвучный с его настроением, после удачной сделки с торговцами из Калькутты.
  И пока гитары разжижают кровяные сгустки эмоций ужинающих и разгоняют кровь к их желудкам и печеням, солистка ансамбля грушеподобная Стеша Сопряжение затягивает занавес песни «Без слов» над их кружащимися головами своими непрекращающимися подвываниями и бессвязными речитативами причитаний.
  Звуки – пустынные кочевники, вырываются из её осипшей гортани на свободу хриплыми вскриками измученной птицы, перемежаясь с аритмичным биениям крыльев-ладоней Лойко Дегустатора.
  Рты гурманов перестают жевать и болезненно раскрываются, обнажая жёлтые зубы, куски непрожёванного мяса и твёрдокопчёных изделий.
  Слёзы умиления растекаются по делающему стойку крахмальному воротничку метрдотеля Гриши Шлюгера. Он счастлив вновь принимать у себя в ресторане заслуженного киллера Устрицу. Впитывая в себя стакатто выстрелов пенящихся бутылок шампанского, он догадывается,  через минуту-другую раздадутся автоматные очереди приветствий юбиляру. Ведь сегодня празднуют 40-е убийство в длинном послужном списке Дармидонта.
  Гитары стихают.
  Официанты ввозят в зал огромный торт-барабан – точную копию живота Устрицы.   Юбиляр польщён. Он любовно берёт нож, как скрипач смычок, и протягивает руку вперёд. И вот тут-то всё повторяется  как в древнем американском боевике.
  Из барабана выскакивает Самойло-придурок и автоматной очередью решетит Устрицу.
  –  41-й, – всхлипывает Гриша, – при том, что за всё заплачено.