Огни Москвы

 Интерьер московской квартиры с мебелью, ныне драгоценной, как антиквариат. В окнах виды Москвы сверху. Дом стоит, очевидно, на холме, сам по себе невысок, верхушки вековых деревьев достигают плоской с оградой крыши, ухоженной, как японский садик. Небо затянуто облаками, и, кажется, наступил вечер, но просвет в вышине изливает свет весеннего дня, с явлением Хора девушек, похожих на изображения на экране за ветками деревьев и вполне реальных.

ХОР ДЕВУШЕК, выступающих в различных обличьях: актрис, светских дам, студенток и ведьм (от трех до семи - ВИКА, ЮНОНА, КАССАНДРА, АСЯ, КСЕНИЯ).


         ХОР  ДЕВУШЕК
         (переговариваясь, пляшут)
- Где мы?  - Кто мы?  - Я помню лишь откуда.
- Мы нимфы из Эллады? -  Голливуда!
- Ах, значит, ведьмы мы? - Нет, из актрис,
Из самых сексуальных! Вот смотри.
- И я могу. - Но нынче ведьмы в моде.
- Сдается мне, мы ныне Оры вроде.
Сплетаем нити судеб мы
Из света вешних звезд и тьмы.
- Что ныне на примете?
- Все то же самое на свете,
Что было и вчера
От ночи до утра.
- Все то же? Да! Уже нет мочи.
- Едва дождались ночи.
Словно уносятся в темнеющие дали с полосками зари.

Татьяна Дмитриевна и Елена  в гостиной накрывают раздвинутый стол скатертью и пленкой.
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Елена, как дела?
ЕЛЕНА. Ничего.
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Значит, ничего хорошего?
ЕЛЕНА. Нет, ничего нового. Мы виделись с тобой буквально вчера.
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Стас все обижается, что мы не предоставили нашу крышу ему под мастерскую?
ЕЛЕНА. С крышей это он сотворил чудо. Это был его проект.
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Еще бы! Художник.

Входит в квартиру Семен Иванович.

СЕМЕН ИВАНОВИЧ (заглядывая в гостиную). Привет! Какой нынче праздник?
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Забыл? Разве не ты пригласил Мурановых?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Ах, да! Василина, приехав в Москву, позвонила, уверенная, что ее дочь бывает у нас. Ан нет. Удивилась. Вероятно, решила снова свести ее с нами. Она была чем-то обеспокоена, ну, я и пригласил их к нам. А где Дима?
ЕЛЕНА. Обещал подъехать.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Получает гроши, а все засиживается на работе.
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Тсс. Не болтай лишнего, хорошо?
ЕЛЕНА (рассмеявшись). Особенно о том, что наш Дима  - кандидат в старые холостяки. И тут же сватать первую попавшуюся девушку за сына...
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. А хороший парень. Без пяти минут доктор наук.
ЕЛЕНА. Оставь. Кому это интересно сегодня.

В квартиру входят высокого роста с юным лицом девушка и молодой человек интеллигентного вида. Это Роксана Муранова, попросту Сана, и Дмитрий Веснин. К ним выходит Татьяна Дмитриевна.
САНА. Добрый вечер, Татьяна Дмитриевна! (Со смехом.) Я заблудилась, и адрес забыла... Думала, узнаю дом, квартиру, а вышла  в какой-то переулок, где увидела Дмитрия, на мое счастье. Я так обрадовалась, что прямо бросилась ему на шею. Дико? И вам рада! (Целует.) Радость мне кружит голову, и я сама не своя. Веду себя, как дикарка.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Это мама твоя любит выдавать себя за дикарку, а обворожительней женщины я не знаю... Кроме моей благоверной...
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. А где мама?
САНА. У нее деловая встреча. (Невольно проговаривает мысли вслух.) Так что придется мне одной отдуваться за ее затею.

Веснины уводят гостью в гостиную, Дмитрий Веснин проходит в свою комнату, смотрится в зеркало.
ВЕСНИН. Хороша дикарка. Шарм, как у фотомодели.  А вчера приехала из провинции.
ГОЛОС ЕЛЕНЫ. Дима! Дима! Где ты?  Покажи гостье квартиру.   
ВЕСНИН. Что тут показывать? Все на виду.
ЕЛЕНА. А книги? Сана любит читать, стипендию оставляет всю в книжном супермаркете...
ВЕСНИН. Сколько же книг можно купить на стипендию?
САНА (угадывая иронию и рассмеявшись). Целый рюкзак!
ВЕСНИН. Верно, изящный рюкзачок с тетрадками для лекций, куда можно положить, кроме косметики, лишь книжки в мягкой обложке.
САНА (смеется). Откуда вы знаете?
ВЕСНИН. Видел девушку под стать вам, кажется, у книжного магазина.
САНА. Антикварная квартира! Ну, прямо квартира-музей... Только кого?
ВЕСНИН. Как кого? Весниных.
САНА (с лукавым видом). А чем Веснины знамениты?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ (проходя мимо). Как же! Как же! У нас в роду были и священники, и купцы, и дворяне, коих ныне весьма почитают, и крепостные, и революционеры, хотя о последних ныне меньше вспоминают.
Татьяна Дмитриевна машет Семену Ивановичу, мол, не мешай.

САНА. И вид чудесный из окна. Вот Москва, которую я вижу не во всякий день.
ВЕСНИН. А где вы живете?
САНА. Что? Откуда я приехала?
ВЕСНИН. Из Норильска, я помню. А где ваша Академия шоу-бизнеса и общежитие?
САНА. Общежитие? К моему приезду мои родители купили квартиру в Москве.
ВЕСНИН. Хорошо иметь состоятельных родителей.
САНА. Да. Никаких забот, одни хлопоты, но самые приятные...
ВЕСНИН. Жить красиво.
САНА. Да. Иначе не стоит и жить. Разве нет?
ВЕСНИН. Красиво жить не запретишь.
САНА. Жить красиво - это и есть счастье.
ВЕСНИН. Глядя на вас, с этим трудно не согласиться. Вы прямо излучаете красоту и счастье.

САНА (вспыхивая вся обаянием красоты и счастья). Правда?! Но, знаете...
ВЕСНИН (любуясь гостьей). Кем же вы собираетесь стать?
САНА. Я учусь на экономическом факультете. Но, знаете, меня обокрали...
ВЕСНИН. Как?
САНА. Просто. Залезли в квартиру и все мои драгоценности и технику унесли. Без всякого взлома. И сигнализация не сработала. Чистая работа.
ВЕСНИН. Кажется, я слышал об этом.
САНА. Да, сообщали в новостях  и  писали. Даже интервью у меня взяли. Словом, прославилась.
ВЕСНИН. Но там драгоценностей унесли на баснословно крупную сумму!
САНА. Все это, конечно, всего лишь красивые безделушки. Но досадно, почему я? Ах, не стоит об этом болтать. (Взглядывает в сторону Весниных-старших.)

СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Ах, ах! Какая пара! Можно подумать, они успели подружиться?
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Это так себя ведет девушка.
ЕЛЕНА. Ну,  она уж слишком круто за него взялась.
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Нет, мне кажется, она его разыгрывает. Пусть.

Стас на крыше устанавливает свое новое произведение для демонстрации, разговаривая сам с собой или подпевая, у него наушник в ухе. Это полнеющий мужчина, он держится так, будто под кайфом. Веснин выводит Сану на крышу, и та в восторге пляшет, с явлением Хора девушек, будто одна из них.
ВЕСНИН (ведет Сану по лестнице за руку, открывает дверь на крышу). Еще две ступеньки. Можете открыть глаза.
САНА. Мы вышли на улицу? Боже! Здесь так высоко, словно уносишься в полет. (Легко вышагивая, как в танце.) Я не одна?

              ХОР ДЕВУШЕК
- Роксана! Ты одна из нас, студенток.
- Из самых умных и примерных деток.
- Какое там! Она из стриптизерш!
- А ты, моя завистница, все врешь!
Я из актрис, из самых сексуальных,
Что ныне модно без судов моральных.
      - А, ну, покажем чудеса!
      - Как негой дышат телеса!
      - И обнажим на миг промежность.
      - Мой бог! Ликующая нежность!
- Нет, всенародно это стыдно. Срам.
- Всего лишь смех. Веселая игра!
      - В том суть достоинства гламура.
            - И торжество Амура!

СТАС (словно очнувшись). Черт возьми! Что здесь происходит?
ВЕСНИН. В самом деле! Или это мне снится? Или это изображение на экране за деревьями?
СТАС. Реклама? Нет, эти существа реальны. Я различаю образ из любого материала и тело живое, с рефлексами, как у лягушки.
КСЕНИЯ. Нас принимают за лягушек!
ЮНОНА. А мы сойдем за лягушек, превратившихся в царевен.
АСЯ. В принцесс!
ВИКА. А художник под кайфом.
ВЕСНИН. Эти девушки телесны и сексуальны до жути и тут же грация и пластика! Нет, это не сон. Это чудесней сна, как приходит весна.
СТАС. Химеры!
КАССАНДРА. Ты сам конструктор нелепых химер.
СТАС. Я художник актуального искусства. Нелепо до жути и смеха. Какой кайф!
КАССАНДРА. Но у всякого кайфа, мы знаем, какой конец.
СТАС. Как у жизни.
САНА. Конечно, жизнь и есть сплошной кайф. А нет его - это хуже смерти. Лучше смерть.
СТАС. Смерть тоже кайф.
САНА (словно в забытьи). Крыша поехала. Нирвана.
ЕЛЕНА (снизу). Эй! К столу! Стас, не забудь руки помыть от золотой пыли твоих фантазий. Эй! Дима! Сана!

Проступают вечерние огни Москвы.

Интерьер современной квартиры. Просторные апартаменты. Входят миловидная, на первый взгляд, еще совсем молодая женщина и мужчина средних лет, крепкотелый, солидный, - ясно, после ужина в ресторане. Это Василина и Олег Славин, партнер по бизнесу.
ВАСИЛИНА. Олег, не хочешь выпить? Вина? Кофе?
ОЛЕГ. Нет, Василина. Этого добра я принял достаточно. Мы здесь одни?
ВАСИЛИНА. Да. Дочь моя в гостях в одной милой московской семье, где и мне надо было быть...
ОЛЕГ. А вот чего хочу... (Объятия и поцелуи.)
ВАСИЛИНА. Это ужасно - и я!  И откуда это берется? Дома тихо-мирно живу, а как в Москву...
ОЛЕГ. И бизнес, и секс на высшем уровне! Как же, столица!
ВАСИЛИНА. Идем, идем. У нас мало времени. Засиделись в ресторане.
ОЛЕГ. Там было здорово. Я прямо влюбился в тебя.
ВАСИЛИНА. Я знаю, ты всегда заглядывался на меня...
ОЛЕГ. Еще бы! А ты все смеялась надо мной.
ВАСИЛИНА. Над собой тоже. Мне было смешно, поскольку, думаю, я не вертихвостка, и самая мысль глядеть на сторону меня смешила.
ОЛЕГ. Ты бывала великолепна. Глядела так, как будто и сама влюблена...
ВАСИЛИНА. Лучше не бывает и точка. Это время было такое. Интимные переживания стеснялись выставлять и культивировать, как нынче напоказ.
ОЛЕГ. Как дикари...
ВАСИЛИНА. Как сказать... Разные бывают дикари. Я всегда считала себя дикаркой... Меня находили общительной, веселой и, как нынче выражаются, сексуальной, и это вызывало недоверие и меня смущало до слез... Весела, как день, а в душе мрачна, как ночь...
С объятиями и поцелуями уходят в спальню. Слышны возгласы.

Щелкают замки в дверях, входят в квартиру Сана и Веснин.
САНА (интимным шепотом). Входи, входи. Смелее.
ВЕСНИН. Уже поздно.
САНА. Поздно? Для чего поздно? Мама дома. (Прислушивается.) Она, видимо, легла спать. Хочешь выпить?
ВЕСНИН. Срели ночи? Я пойду.
САНА (в сторону). Как! Я не справилась с ним? Нет, это дело надо завершить. В другой раз я не стану с ним связываться. (Берет за руку Дмитрия.) Идем, идем. Быстрее! Пока мама не проснулась и не выглянула.
ВЕСНИН. Мне и надо уйти, пожелав вам спокойной ночи. И прошу прощенья за скуку семейных ужинов и нелепую затею с ...
САНА. С чем? Со сватовством, что ли? По-твоему, это нелепая затея? А я-то старалась.
ВЕСНИН. И преуспели больше, чем вы думаете.
САНА. Как! Откуда вы знаете, что я думаю?
ВЕСНИН. У вас очень выразительные жесты, повадки, взгляд, не говоря о речи... Вы говорите без обиняков... Впрочем, это тоже, может быть, всего лишь игра.
САНА. Я играю?! Но так ведут себя все девушки. Искусство обольщенья у нас в крови. У кого-то лучше получается, у кого-то хуже... Многое зависит от обстановки и партнера... С вами трудно, вы все время сопротивляетесь, когда надо бы радоваться, или просто воспользоваться случаем. Другого раза может и не быть.

Уводит его в свою комнату, просторную, разделенную стеллажами, заставленными книгами, картинками, цветами и т.п.,  там и спальня, и кабинет, и туалетная с гардеробом.
ВЕСНИН. Когда меня обхаживают девушки, я сторонюсь их, если даже они милы и привлекательны... (Про себя.) Кошмар! Ведь на шлюх у меня нет денег. (Вслух.) Но ваша игра не вызвала у меня неких опасений...
САНА. Игра? (Про себя.) Он меня раскусил. Тем лучше!
ВЕСНИН. Разве вы не обольщали меня нарочно, возможно, лишь посмеяться над затеей старших и надо мной, если я заодно с ними?
САНА (начинает раздеваться). Хорошо, хорошо. Вы меня раскусили, тем лучше. Просто заняться сексом-то мы можем.
ВЕСНИН (останавливая девушку за руку). Просто - нет. Роксана, я влюбился в вас по уши. Даже больше. (Взрывается.)Я  люблю вас!
САНА (вздрагивая и вырывая руку) Господи! Какой вы странный... Я запуталась. (Носится по комнате, полуодетая, наводя порядок.)
ВЕСНИН. Когда первый раз я вас увидел, вы уже тогда запали в мою душу... Изредка вы звонили, слышать ваш голос и смех мне было отрадно.
САНА (одеваясь в легкие домашние вещи поспешно). А вы: «Мамы нет дома». Как ребенок. Собралась приехать в гости, а меня и знать не хотят.
ВЕСНИН. Влюбиться в вас просто, но полюбить - не всякий решится. И это случилось. Я люблю вас, Роксана.
САНА. Боже! Я точно обожглась.

Слышно, как щелкнули замки, открылась дверь, и ее закрыли.
ГОЛОС ВАСИЛИНЫ. Сана! Ты дома?
САНА. Да, мама! Я сплю.
ГОЛОС ВАСИЛИНЫ. Я проверила замки. Спокойной ночи, милочка.
САНА. Спокойной ночи, мама!
ВЕСНИН. Мне пора.
САНА (серьезно). Дима, придется вам остаться у нас на ночь. Поздно. А по Москве разъезжать одному небезопасно. Есть комната для гостей. Но, если вы не против, ложитесь здесь на диване. Я вас не съем. Позвоните домой по мобильнику.
ВЕСНИН. У меня его нет.
САНА. Вот мой.
ВЕСНИН. Я не буду спать. А вы ложитесь. Я понимаю, мы люди разных поколений.
САНА. Разве? Вы немного старше меня. Это плюс.
ВЕСНИН. Эта ночь будет священна и светла, как моя любовь.
САНА. Как романтично! Однако меня тянет показаться вам и все это закончить просто сексом.
ВЕСНИН. Хорошо, будь по-вашему. Я-то буду вас любить. Я знаю, понимаю, пусть будет лишь одна ночь.

САНА (вздрагивая и пугаясь). Вы снова как ударили током.
ВЕСНИН. Секс вам мил, а любви боитесь?
САНА. Мне рано думать о замужестве. А любовь лишь приносит несчастье.
ВЕСНИН. Хорошо. Поговорим просто. Можно посмотреть какой-нибудь фильм.
САНА. Но мне надо выспаться. Завтра у меня длинный-длинный день, далеко заполночь... (Опускается на постель в сладком изнеможении.)
ВЕСНИН (усаживаясь в кресле). Далеко заполночь? У студентов вечеринка?
САНА. Можно так сказать. В ночном клубе. (Раздевается, закрывая глаза, как в полусне.)
ВЕСНИН. Веселая у вас жизнь.
САНА (залезая под одеяло). А как же. Ну, будете тянуть, сейчас засну. Засну сладко, словно в ваших объятиях...
ВЕСНИН. Спокойной ночи, Роксана.
САНА (засыпая). Меня все зовут Сана.
ВЕСНИН (про себя). Для меня же Рок-Сана.

Сана засыпает, Веснин выходит на кухню, находит пиво, и тут показывается Василина с волосами, обернутыми полотенцем на голове. Дмитрий поведет себя с нею иначе, чем с Саной, то есть с нею он ей под стать, а с Василиной - под стать ей, даже взрослей и основательней, чем она.
ВАСИЛИНА. Дима? (Смеется.)  Вот неожиданность! Повзрослел, раздался в плечах... Стал выше ростом. (С восхищением.) Значит, преуспел?
ВЕСНИН (качает головой). Поэту преуспеть в наше непоэтическое время?
ВАСИЛИНА. Впрочем, у москвичей всегда был этот лоск...
ВЕСНИН. Удивительно! Я помню вас в возрасте вашей дочери. Но тогда вы выглядели старше, чем сейчас.

ВАСИЛИНА (прихорашиваясь, но грустно). Просто ты был еще слишком юн... (Рассмеявшись.) Как зеленый виноград. А ведь каждая студентка из провинции мечтала найти в Москве своего принца...
ВЕСНИН. Из Саудовской Аравии?
ВАСИЛИНА. Нет, я-то искала доморощенного.
ВЕСНИН. Похоже, нашли?
ВАСИЛИНА. Грех жаловаться мне на свою судьбу. Приехав с юга, попала по распределению на Север, где встретила своего принца. Но все же для дочери я мечтаю о лучшей доле. Принцы хороши лишь в сказках.
ВЕСНИН (рассмеявшись не без усмешки).. Для Саны, кажется, нет проблем.
ВАСИЛИНА (насторожившись). А что?
ВЕСНИН. Провинциалки приезжают покорять Москву, как из Парижа...

ВАСИЛИНА (не без важности). Сана дважды провела школьные каникулы в Париже. Хорошо знает французский и английский.
ВЕСНИН. Ясно. Мне пора.
ВАСИЛИНА (переходя на шепот). Сана спит?
ВЕСНИН. Заснула прежде, чем упала на постель. Обольстить меня не успела.
ВАСИЛИНА. Это хорошо. Девушки непостоянны с теми, кого достаточно поманить пальцем.
ВЕСНИН. Спокойной ночи, Василина... А как по отчеству?
ВАСИЛИНА. Для вас я была и останусь Василиной. (Открывает двери, Веснин уходит.) Зеленый виноград созрел для моей дочери?

Вечерняя Москва, ярко освещенная фонарями, рекламой и всевозможной подсветкой, возникает на миг и исчезает.

Интерьер ночного клуба. У  бара и у сцены молодежь тусуется; за отдельными столиками публика не многочисленная, солидная, разодетая и в драгоценностях. Все тонет в полутьме, что волной просекает свет, выхватывая отдельные эпизоды. За столиком Афонин, крупноголовый толстяк, с ним его охранники Белый и Серый.

Хор девушек выступает на сцене с пением и пляской, что иногда кажется всего лишь кадрами на экране из выступлений известных ансамблей, а на виду две стриптизерши.

АФОНИН. Которая?
БЕЛЫЙ. Девушка Германа? Нет, не из этих. Она сейчас выйдет.

На другом углу зала.
НИКИТИН (усаживаясь за столик). Да здесь просто стриптиз-клуб. Куда ты меня затащил?
ПАВЕЛ (водитель-охранник). А что я говорил? Там, где тусуется элита, скука, ярмарка тщеславия. Здесь веселее.
НИКИТИН. Но мне надо показываться именно там, где элита, хотя я не охотник до всяких тусовок. (Надевает очки и оглядывается.)  Здесь одна молодежь. Бездельники.
ПАВЕЛ. Игорь Сергеевич, смотрите на сцену. 

На сцене двух стриптизерш с округлыми телесами, скорее чувственных, чем сексуальных, профессионалок невысокого пошиба, сменяет девушка, которая кажется очень крупной, высокой снизу из зала; движения ее размашисты и вызывают даже оторопь, поскольку видно, что она неумела и смела и ей по-настоящему весело шокировать не столько публику, сколько самое себя. Это Сана.
НИКИТИН. Хороша. Настоящая красавица. Зачем ей здесь выступать?
ПАВЕЛ. Они здесь все красавицы. Макияж, освещение и все такое, что они выделывают. Здорово!
НИКИТИН. Сдается мне, я эту девушку где-то видел. Ее лицо мне знакомо.
ПАВЕЛ. А ведь можно ее пригласить посидеть с нами. Эти девушки не чуждаются знакомств с состоятельными людьми. А вдруг встретишь своего принца, как красотка Джулии Робертс.
НИКИТИН. О, нет!

На переднем плане Макс  и Эдуард, который ревниво следит глазами за Саной на подиуме.
ЭДУАРД. Я твой должник. Эта девушка наивна и сексуальна, как сорок тысяч монашек. Ничего подобного не встречал в жизни. Сама увлекается сексом так весело и легко, будто летает вокруг тебя и увлекает в полет. Наутро я послал ей кольцо и джип в подарок. Кольцо взяла, а джип вернула. Каково?
МАКС. Выходит, она в самом деле из состоятельной семьи.
ЭДУАРД. То, что она учится в Академии шоу-бизнеса, это точно. Мой посланец там ее и нашел. Кольцо взяла, а его усадила в джип и отправила обратно. Говорит, смеялась и не таилась от подруг, что все это значит. «У меня был секс!»
МАКС. Вы сделали ей предложение?
ЭДУАРД. Ах, черт! Я не подумал об этом. Но на таких не женятся. Это же Кармен! Манон Леско!
МАКС. Хотите пригласить на ужин?
ЭДУАРД. Но она уверяла, даже взяла слово, что у нас будет всего одна ночь.
МАКС. Я думаю, она права.
ЭДУАРД. Я не могу ее забыть. Все девушки рядом с нею, как коровы. Даже не знаю, в чем тут дело.
МАКС. Кармен. Кстати, ею заинтересовался Афонин..
ЭДУАРД. Грифон?!
МАКС. Тсс! Он живет под грифом «совершенно секретно».
ЭДУАРД. Ну, бог с ним. У нее природная грация. Незачем ей раздеваться. Ей бы выступать в ансамбле.
МАКС. Я скажу ей о вас. Пусть сама решает.
ЭДУАРД. Хорошо!
 
Макс проходит за кулисы, где Хор девушек окружает Сану, восхищаясь ею.
МАКС. Послушай, Сана, там тебя спрашивает Эдуард.
САНА. Хочет забрать кольцо? Я принесу.
МАКС. Понятно. Сана, тобой заинтересовался Григорий Афонин.
САНА. Что-то знакомое. Макс, если тебе нравится роль сутенера, твое дело, но я не шлюха.
МАКС. Все вы шлюхи.
САНА (бьет Макса по лицу). Не суди о всех по себе.
МАКС. Полегче. Кто я, ты знаешь. Меня все знают.
САНА. Топ-менеджер.
МАКС. Точно. Благодари судьбу, что я тебя заметил.
САНА. Это я себя повела так, чтобы меня заметили. Это всецело мой успех!
МАКС. Однако ты совершила недопустимую ошибку с этим грузином.

САНА. Как! Это компьютер совершает недопустимую ошибку, я никогда.
МАКС. Он принял тебя за шлюху, самую восхитительную из всех, каких он знал.
САНА. Замечательно! Представь мне Афонина. Я вспомнила, кто он. Мои родители будут рады свести с ним знакомство.
МАКС. Ход конем! (Заволновавшись.) Однако оплеуху возьми назад.
САНА. Что, больно?
МАКС. Уж больно хочется тебя трахнуть. Но согласен покамест на поцелуй.
САНА. За матом дело не станет.
МАКС. Что-о?
САНА. Как выражаются американцы, поцелуй меня в задницу!
МАКС. Давай.
 Рассмеявшись, расстаются миролюбиво; в зале под грохот оркестра в темноте с прорезающими ее лучами всеобщая танец-пляска.

Никитин поспешно уходит в сопровождении водителя-охранника; с Афониным, который смеется над бегством Никитина, они обмениваются приветствиями.

Интерьер и экстерьер загородного дома,  со стенами  из стекла и зеркал, в которых проступают бар, бассейн, уголки сада, подиум - более высокая дорожка среди других.
Вечеринка у Афонина в разгаре. Хор девушек на подиуме разыгрывает светских дам в легких платьях, напоминающих ночные сорочки былых времен, в сияющих драгоценностях.
Сами хозяева и гости весьма дородны и уродливы. Они важны и серьезны. Преподносят друг другу подарки и целуются.

                ХОР ДЕВУШЕК
                (прохаживаясь туда и сюда)
Бассейн сияет изумрудом,
Но жизнь не кажется здесь чудом.
Кирпич и пластик - новодел,
Времянка здесь и там, везде,
Затеи скорые без стиля,
Как секс, бесплодные усилья,
Пускай оплачены с лихвой,
Постыло до тоски, хоть вой!
- А все гордишься, словно чудом:
Бассейн сияет изумрудом...
 - Откуда это все?  - Как знать.
Мы ныне буржуа и знать.
- Какое счастье - жизнь в богатстве!
- Ну, да! Мещане во дворянстве.

ГОЛОСА ГОСТЕЙ. Ферерро Руссо! Иностранец?  Нет, это нечто невообразимо вкусное. Как секс с поцелуями взасос. Ферерро Россо! Вы нас покорили! Это же реклама. Здесь рекламные продукты и подают.
АФОНИН (подзывает Сану пальцем). Ну-ка, покажись, покажись, красавица!
САНА. Что?
АФОНИН. Не понимаешь? Покажись для моих гостей в чем мать родила.
САНА. Я на вечеринках не выступаю. Да и в ночном клубе это игра, не ради денег это делаю, а для собственного веселья.
АФОНИН. Ну, поиграй и здесь, если тебе такая радость выпендрываться на виду у всех.
САНА. Боже мой!
АФОНИН (оглядываясь). Что, я не то сказал?
ГОЛОСА. Все правильно. То же самое сказали бы и папа римский и патриарх всея Руси. Распоясались совершенно. Б-б-б!

Сана беспомощно оглядывается, никто из солидных господ и дам не заступается за нее, кроме Хора девушек, которые отвлекают хозяина и гостей от девушки. Сана уходит в сторону, где оставила свои вещи, и натыкается на Германа, с которым ведут разговор Серый и Белый.
САНА. Герман! Я не знала, что ты здесь.
ГЕРМАН. Я сейчас приехал.
САНА. Ради Бога, увези меня отсюда.
БЕЛЫЙ. Милашка, он увезет твой труп в ушибах и синяках, если ты не поумнеешь. (Герману.) Объясни ей, в какое дерьмо вы оба вляпались.
ГЕРМАН. Блин! Это самое мягкое! Блин!
САНА. Что происходит?
ГЕРМАН. Тебя обокрали...
САНА. Знаю. Я склонна думать, что это сделал ты.
ГЕРМАН. Если бы я, анекдот и только. Но анекдоты не оцениваются в миллион. Они говорят: «Если не ты, значит она!» А я говорю: «Она не такая!» Не верят. Вот и тебя нашли.

САНА. Ты хочешь сказать, ты делал мне подарки на чужие деньги?
ГЕРМАН. Были мои, стали чужие.
САНА. Ты разорился?
ГЕРМАН. Можно так сказать.
САНА. Ясно.
ГЕРМАН. Сана, нас обобрали. Если я не смогу определиться, кто это сделал, то я пропал. Может, ты подскажешь? (Переходя на шепот.) Или сделай вид, только вывези меня отсюда. Ты сообразительная. Всех можешь обвести вокруг пальца.
САНА. Боже! В какую историю ты меня впутал?!

Афонин подает знак вернуть Сану на подиум.
БЕЛЫЙ. Сперва стриптиз, девушка. А затем мы подадим тебе отбивную. С кровью.
САНА. Придурки!
БЕЛЫЙ (бьет Сану по лицу). Шлюха!
ГЕРМАН. Оставь ее!
БЕЛЫЙ (набрасывается на Германа). Пижон! Она обвела тебя вокруг пальца.

Герман отбивается от Белого, Серый достает пистолет и протягивает руку вперед на девушку; Герман подскакивает к Серому, тот хладнокровно в него выстреливает.
БЕЛЫЙ. Что ты наделал?!
СЕРЫЙ. Я ранил его.
БЕЛЫЙ. Убил. Приказа не было.
СЕРЫЙ. Надо скорее убрать труп. Нет трупа - нет убийства, нет вопроса.
БЕЛЫЙ. На нет и суда нет. А девчонка?
СЕРЫЙ. Никуда не денется.
БЕЛЫЙ. Не начинай только охоту здесь. А то придется всех гостей перестрелять. А ты этого не стоишь, скажет босс. И тебе крышка.

Сана выбегает, Хор приходит ей на помощь; по знаку Афонина начинается фейерверк, что воспринимается, как пальба при перестрелке, все разбегаются.

Интерьер квартиры Мурановых. Василина заглядывает к дочери; Сана спит в беспокойной позе.
ВАСИЛИНА. Сана?
САНА. А? Я спала. Я проснулась. Это был сон?!
ВАСИЛИНА. Что тебе приснилось?
САНА. Как на моих глазах убили Германа. Боже!
ВАСИЛИНА. Послушай, Сана. Сейчас к нам заедет по дороге на работу Никитин...
САНА (приподнимаясь в постели). Зачем?
ВАСИЛИНА. Твой отец...
САНА (вскакивая с постели). Он все-таки решил нас оставить?
ВАСИЛИНА. Да.
САНА (поспешно одеваясь). А ты, мама?!
ВАСИЛИНА. Я сказала: «Как хочешь. Хочешь уходить - уходи!»
САНА. Но ты же могла его удержать. Ну, кто она такая, твоя соперница? Кукла.

ВАСИЛИНА. У нас нет времени. Сейчас явится Никитин. Нам надо подумать, как быть с семейным пакетом акций, в коих его корпорация заинтересована. Твой отец, что говорить, это все его приобретения, решил забрать семейный пакет акций. Уверяет, что мы с тобой в накладе не останемся, поскольку он найдет им лучшее применение. Никитин думает иначе.
САНА. Что мы можем сделать?
ВАСИЛИНА. Я ничего. Ты можешь предъявить свои права... Но сначала выслушаем Никитина.
САНА. Он соблюдает свои интересы.
ВАСИЛИНА. Он соблюдает интересы корпорации, а твой отец - свои... Он надеется ухватить куш, а Никитин говорит, ничего не получится, и я ему верю. Я возвращаюсь в Норильск, чтобы твой отец не наделал глупостей. Он может оставить меня, но чтобы он разорился - это уж слишком.

Разносится зумер домофона; Василина выходит к двери и впускает Никитина в то время, как Сана подносит к уху мобильник. Василина и Никитин в гостиной.
САНА. Алло?

В круге света возникает фигура менеджера ночного клуба.
МАКС. Сана?
САНА. Макс? У меня нет времени. Отстань, хорошо?
МАКС. А я к тебе и не пристал. Слушай, мой звонок дорогого стоит.
САНА. Отыскал для меня олигарха? Или настоящего принца?
МАКС. Нет. Дело касается твоей задницы.
САНА. Говори по-русски.
МАКС. Тебя спрашивали. И, знаешь, кто? Как бы это сказать? Мусорщик.
САНА. То есть убийца? Боже! Ты сказал, где я живу?
МАКС. А я знаю? Но он знает, где тебя искать. Во что ты умудрилась влипнуть? Мой совет, как бы это поделикатней выразиться? Спасай свою задницу!
САНА. Идиот! Еще издевается.
МАКС. Это всего лишь современный сленг. Мне искренне жаль тебя, красотка.

САНА (впадая в отчаяние, словно падает и кружится). Это был не сон! (Вдруг ее осеняет.) Никитин! Мне кажется, я его видела в ночном клубе, он, уходя, еще приветствовал Афонина. Они знакомы! (Переодевается в простенькое платьице.) Вряд ли он узнал меня на сцене. Я была нескладной школьницей, когда он бывал у нас в Норильске. А если узнал и заинтересовался мной?!

Сана входит в гостиную, где Никитин и Василина сидят за столом за чашкой кофе; у нее смущенный, даже напуганный вид, что удивляет ее мать. Никитин поднимается, но Сана издали и лишь кивком головы отвечает на его приветствие.
НИКИТИН. Здравствуйте, Сана! Я помню вас школьницей...
ВАСИЛИНА (рассмеявшись). Что это с тобой?
НИКИТИН (приглядываясь невольно к девушке, которую простенькое платьице делает не Золушкой, наоборот, вызывающе привлекательной). Я помню вас школьницей. Теперь вы студентка. Как время летит быстро.
САНА. Игорь Сергеевич, вы знаете, кто такой Григорий Афонин?
НИКИТИН (усаживаясь). Как вам сказать...
ВАСИЛИНА. Вор в законе.
САНА. Игорь Сергеевич, вы тоже?
ВАСИЛИНА (покачав решительно головой). Сана, что случилось? Ты чем-то напугана.
САНА. Еще бы, мама! Если папа оставит нас, запутавшись с этой женщиной, мы наверняка разоримся.
НИКИТИН. Хороша и умна. Молодец!

САНА. Мама, тебе надо вернуться в Норильск срочно, чтобы папа не наделал глупостей. Если уходит, пусть уходит, но без семейного пакета акций. Или ему требуется приданое, чтобы жениться на своей любовнице? Или ей, чтобы папа женился на ней? Нет, мама, не играй в благородство обиженной женщины. Не те времена.
НИКИТИН (поднимается, собираясь уходить). Ваша дочь рассудила разумнее нас. (Сане.) Почему вы спрашивали об Афонине?
САНА. На вечеринке в его загородном доме на моих глазах застрелили... одного моего знакомого.
ВАСИЛИНА (всплескивая руками недоверчиво). Думаю, это ей приснилось.
НИКИТИН. Надеюсь, вам ничто не угрожает. Но лучше от таких людей, как Афонин, держаться подальше. (Идет к выходу.) Мне пора. Держите меня в курсе ваших дел.

Василина провожает Никитина  до двери, где они прощаются. Василина, потянувшись, неожиданно для Никитина целует его.
ВАСИЛИНА (смеется). Благодарю вас!

САНА. Мама возвращается в Норильск. Мне надо исчезнуть на какое-то время. Хороша и умна! В самом деле. Несдобровать милой головушке.
Мелодия мобильника разносится по квартире, веселая и пугающая для девушки.

Покатая лужайка с деревьями, за которыми современное здание с надписью на уровне четвертого этажа «Академия шоу-бизнеса». Лужайку прорезают две улицы под острым углом, где с шумом проносятся машины. На лужайке - на скамейках и на траве фигурки студентов.
Хор девушек как студенток Академии, среди них Сана, - пробы телодвижений и голоса...
АСЯ. Как хорошо! Я люблю, когда все хорошо.
КСЕНИЯ. Все хорошо не бывает.
ВИКА. Чего тебе не хватает?
КСЕНИЯ. Я думаю, секса... Хотя не знаю, от секса одна досада остается.
ВИКА. Нет оргазма?
ЮНОНА. Я знаю, любви хочется, нежности, уважения, неги любви... А так наскоро - одна досада!
ВИКА. А я-то люблю по-быстрому. Иначе охота пропадает, и смешны всякие старанья партнера.
ЮНОНА. Юность, избранность, красота - что лучше этого может быть?
САНА. Мир и безопасность!
ЮНОНА. Разве мы этого лишены здесь?
САНА. Вы нет, а я где-то переступила черту, за которой улицы превращаются в джунгли, и стала свидетелем преступления... Меня ищут; будут спрашивать, вы не знаете меня, - мне надо спрятаться.

Подъезжает на машине Веснин, Сана подбегает к ней и усаживается в машину.
ВЕСНИН. Здравствуйте, Роксана.
САНА (потянувшись, целует его). Поцелуйте меня. (Смеется). Это для моих подружек. Они всегда рады, когда я чем-нибудь в этом роде занимаюсь. Им даже веселей, чем мне. Особенно сегодня.   
ВЕСНИН. Что случилось?
САНА. Много чего. Меня ищут.
ВЕСНИН. Поклонники досаждают?
САНА (словно решив отделаться шуткой). Как вы догадались? Если это один из поклонников, который прислал мне кольцо и джип, ничего бы страшного...
ВЕСНИН. Прислал кольцо и джип. Вы выходите замуж?

САНА. О, нет! Не удивляйтесь. (Про себя.) В кое в чем придется признаться. (Вслух.) Видите ли, я человек открытый, общительный и в этом отношении даже дикий.
ВЕСНИН. Почему дикий? Это я дикий скорее всего. Вы одеты всегда с иголочки и превосходно...
САНА. Это же всего лишь деньги и готовые модели.
ВЕСНИН. Ни тени смущения и застенчивости. Словом, гламур.
САНА. Вот, вот. Я, как ребенок или дикарь, не знаю стыда. Да не только я. Все мое поколение. Все запреты куда-то исчезли - при первых вскриках, как от оргазма: «Это сладкое слово - свобода!»
ВЕСНИН. Боже. О чем речь?
САНА. Человек сколько-нибудь воспитанный, ну, как вы, опасается неожиданных выходок, своих и чужих, не правда ли? А я - нет. Это же кайф! Чистейший адреналин.
ВЕСНИН. Да, это ваша свобода и раскованность.

САНА. Помните, был такой старый фильм «Человек ниоткуда», фантастический сон о племени, не тронутой цивилизацией, якобы найденной где-то в горах. Что далеко ходить, таковы сегодня мы все.
ВЕСНИН. Да, там герой, дикарь на улицах Москвы, проявляет чудеса физической ловкости, но не имеет понятия об элементарных вещах.
САНА. Да, да, я ощущаю себя такой на улицах Москвы. Я настоящая дикарка.
ВЕСНИН. И это вас радует?
САНА. Конечно! Это же сила, свобода, наконец, моя юность!
ВЕСНИН. «Бери от жизни все!»
САНА. Что?
ВЕСНИН. Реклама на телеэкране в различных вариациях.
САНА. Эти знают, кому обращаются. Я такая же, как все. Я дикарка!
ВЕСНИН. В сияющих светом джунглях столицы? Вы правы, ныне все мы таковы. Как-то внезапно одичали и возмечтали о цивилизации, о вере в сверхъестественное и тому подобное.

САНА. И вот, представьте, однажды в ресторане, где я была с папой, - приезжая в Москву, он любил гульнуть, и ему было приятно, если я составляла ему компанию, и совесть его чиста перед мамой, - я приглянулась одному мужчине, и я не скрыла своего интереса к нему,  смеясь, конечно, он пригласил меня на танец, так мы познакомились... Это был, что называется Казанова по натуре, одаривал меня драгоценностями, заметив, что от радости я излучаю флюиды любви, возбуждающие его до страсти, увы, уже угасающей в нем... Я думала, он богат, как Крез...

По другой улице подъезжает машина; из нее выходит Серый, явно выискивая кого-то, Хор девушек подает знаки, - Сана узнает его.
САНА. Короче, я влипла... Впуталась в криминальную историю... Хорошо, мама уехала. Мне нельзя возвращаться домой.
ВЕСНИН. Ну, что ж, поехали к нам.
САНА. Нет. Боюсь, и ваших впутать в криминальную историю... За мной наверняка следят... Я слышала, у вас дом в деревне...
ВЕСНИН. Да, там вы спокойно можете отсидеться какое-то время.
САНА. Едем!
ВЕСНИН. Прямо сейчас?
САНА. Да. Отъезжаем спокойно... Боюсь, за нами будет погоня.
ВЕСНИН. Уйдем.
САНА (вспыхивая вся от радости). Правда?!
ВЕСНИН. Чему вы рады?
САНА. Как же! Все, что мы видим в жизни, в новостях и фильмах, весь этот беспредел, происходит и со мной, знаете, захватывает, как игра, правила которой я откуда-то знаю.

Отъезжают, мелькают виды Москвы, все быстрее, как открываются дали лесов и полей.

Сельская местность под вечер. За озером вдали на высоком берегу деревня со старинной усадьбой из каменного строения и церковью. Там словно все сияет день, а на переднем плане, на берегу с кустами, где показываются Сана и Веснин, уже почти ночь. Проносятся за лесом то и дело электрички и товарняки, сотрясая далеко землю и заглушая птичьи голоса.
ВЕСНИН. Боюсь, мы опоздали на паром.
САНА. Здесь ходит паром?
ВЕСНИН. Мост развалился. Пешком там еще можно пройти, а на машине не проедешь. Утром и вечером ходит паром.
САНА. Куда мы попали?
ВЕСНИН. В прошлый век. Видите?
САНА. Деревня. Какая красота! Идем.
ВЕСНИН. Оставить машину? На обратном пути мы ее не найдем.
САНА. Здесь же лес. Нельзя спрятать?
ВЕСНИН. Подождем еще. Может быть, кто-то из местных подъедет. Они умеют подавать сигналы паромщику.

Слышен шум подъезжающей машины. Откуда не возьмись, Хор девушек является в сумерках леса; они в причудливых лохмотьях и в гриме под ведьм, но в телодвижениях грация, нарочито вызывающая.

                ХОР ДЕВУШЕК
Над озером старинная усадьба
И церковь... День сияет, словно свадьба
Воды и неба в хлопьях белых туч,
И ввысь и вглубь несется солнца луч.
Лишь люди сеют зло в подлунном мире
И любят торжества в кровавом пире.
           Здесь ведьмы мы -
           Создания из тьмы,
    Мы чувственны сверх всякой меры,
    Глаза горят зловоньем серы...
   
Из машины в стороне выходит Серый, демонстративно неся ружье на руках.
СЕРЫЙ. Это что еще такое? Дамы сопровождения? На дело я выхожу один. Сгинь, нечисть, сгинь!
ЮНОНА. Еще перекрестись, антихрист.
СЕРЫЙ. Я православный.
КСЕНИЯ. Надо же. У нас объявились и православные киллеры, как писатели и режиссеры.
СЕРЫЙ. Это работа такая же, как всякая другая.
ВИКА. Дурная.
СЕРЫЙ. Праведных нет. Мы все грешны. Значит, это работа очистительная.
ЮНОНА. Мусорщик! То-то же беспорядка все больше и беспредела на Руси.

Все это похоже на видения в сумерках в лесу.
САНА. Здесь что-то происходит.
ВЕСНИН. Туристы разыгрывают шабаш ведьм.
САНА. Он здесь!
ВЕСНИН. Кто?
САНА. Серый.
ВЕСНИН. Сатана?
   
          ХОР ДЕВУШЕК
     Меж алых губ сочится кровь...
         Убийственна любовь.
     Но в этом наше вдохновенье
         И Сатане служенье.
      
Серый пугается видений и озирается.

САНА. Вы знаете, я запаслась оружием. Стрелять умеете?
ВЕСНИН. Нет. А вы?
САНА. Умею. Стреляла в тире и неплохо. Но в живую мишень никогда.
ВЕСНИН. Это не живая мишень. Это киллер. Сколько человек он убил!
САНА. Откуда вы знаете?
ВЕСНИН. Ведьмы его привечали. Он явился убить вас.
САНА. Ведьмы? А я-то думала, это мои подруги потешаются надо мной  от зависти и страха.
ВЕСНИН. Стреляйте!
САНА (нажимает на курок). Как! Я выстрелила?
ВЕСНИН. И наповал!
САНА. Ай! Ай!

Сана, проявив хладнокровие, с развязкой впадает как бы в безумие; убить человека оказывается для нее нелегко, она не в себе.

Серый, очнувшись от раны, поднимает пальбу, Веснин уводит Сану из-под пуль и, выхватив ее пистолет, выстреливает сам.
ВЕСНИН. Черт! Попал? Мимо!

Машина вспыхивает пламенем и взрывается; Серый, размахивая руками, словно уносится в небеса.
САНА. Сгинул Сатана!
ВЕСНИН. Паром! Паром!
САНА. Паром? Нет, лодка Харона, перевозчика душ. Мы умерли, милый?
ВЕСНИН. Нет! Мы воскресли для новой жизни.
САНА. Но вокруг ночь.
ВЕСНИН. Святая ночь любви под покровом вечности.

Луг с деревней по высокому берегу озера в ночи, в сиянии луны и звезд, с пением и пляской Хора девушек, с картиной безумной ночи, что лишь угадывается в стрекоте насекомых и птиц, в голосах и обрывках мелодий.
Хор девушек кружит вокруг пары влюбленных.

                ХОР ДЕВУШЕК
Из света солнца серп луны,
Осколок счастья и весны
Ушедших в ночь тысячелетий...
Как одиноки мы на свете!
Несемся наперегонки,
Ликующие светляки.
Святая ночь греха и бездны.
Ко мне, ко мне, мой рыцарь бедный!
Благое счастие любви...
Ах, пламя нежное в крови!
На гребне страсти - только мука,
И счастьем кажется разлука.
Лети, беспечный мотылек,
На свет в ночи; то счастья Рок.

 Интерьер квартиры Весниных, с крышей, ухоженной, как японский садик; меж  верхушек деревьев  виды то Парижа, то Москвы, а в небе то день, то ночь со звездами, с явлением Хора девушек,  внизу у Весниных накрывают стол Татьяна Дмитриевна и Семен Иванович.

В квартиру входит Дмитрий Веснин, отпустивший бородку.
ВЕСНИН. Как! Снова гости?
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Часто ли ныне у нас бывают гости?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Василина наконец дала о себе знать.
ВЕСНИН. Василина?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Оказывается, муж у ней умер, и она переехала с внуком жить в Москву.
ВЕСНИН. С внуком? А где Роксана?
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Она в Париже и, слышно, преуспевает.
ВЕСНИН. Ну, конечно. Она модель и все такое.
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Ты знал?
ВЕСНИН (не без сарказма). Откуда? Но русские девушки ныне всюду подвизаются... А Роксана - хоть куда.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. А я верю. Василина не стала бы выдумывать. Сама смеется.

На крыше Стас в пустой раме  на подставе из арматуры и лоскутков тканей вдохновенно создает нечто; входит Елена.
ЕЛЕНА. Что это?
СТАС. Не видишь? Шарманщик.
ЕЛЕНА. А где его шарманка?
СТАС. Будет и шарманка. (Касается проволоки, издающей звон.)
ЕЛЕНА. Чучело гороховое.
СТАС. На чучело гороховое птица не садится. А у шарманщика на плече певчая птица. (Проносится пенье птицы.)

Хор девушек проступает на фоне Парижа, среди них Сана как одна из моделей.
            
                ХОР ДЕВУШЕК
Как на заре сияет месяц,
Таинственен, беспечен, строг
Наряд и поступь манекенщиц.
Ура! Париж у наших ног.
У ног красавиц из России,
Как некогда, как из богинь,
Носились ножки золотые
Первейших в мире балерин.
В игре страстей одних и тех же,
С изысками мечты в одеже,
Мы обновляем высший свет,
Стареющий уж сколько лет
С игрою предрассудков, мнений
И сменой скорой поколений.

Татьяна Дмитриевна и Семен Иванович привечают Василину с ее внуком Вовой; Веснин сторонится мальчика, хотя ясно, то, что это сын Саны, его трогает, что замечает Василина не без удивления.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Прошу, прошу. Милости просим.
ВАСИЛИНА. Здравствуйте, здравствуйте! Семен Иванович! Татьяна Дмитриевна! Дима! А этот молодой человек - мой внук Вова.
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Вова, проходи сюда. Будь, как дома.
ВАСИЛИНА. Как я рада видеть вас всех в добром здравии! А у меня, видите, седая прядь появилась.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Она вам идет, поскольку вы по-прежнему молоды.
ВАСИЛИНА. Поэтому я не стану ее подкрашивать. А Дима отпустил бородку. Ему идет. Ну, прямо красавец-мужчина! Неужели до сих пор не женился?

ВЕСНИН (приглядываясь к мальчику издали, не находит себе места). Странное у меня чувство: он явился на свет из той сокровенной щели, куда я входил всем своим существом, исчезая в ночи, как в пещере нимф, она ж вилась вакханкой, прекрасная и нежная в изгибах гибких тела, вся нега и любовь. Он мог бы быть моим сыном! О мальчик! Знаешь ли ты, я владел девушкой со всем сладострастием и бесстыдством желаний и любви, в утробе которой ты сформировался, как в океане наш первопредок. О, таинство природы! Мы смертны, но таинства жизни бессмертны. Это и есть Эрос.

ВАСИЛИНА (Вове). Идем.
ВОВА. Куда?
ВАСИЛИНА. Я покажу тебе Москву сверху.

Василина поднимается с внуком на крышу.
ЕЛЕНА. У нас гости! Здравствуйте, Василина!
ВАСИЛИНА. Елена! (Целуется.) Стас! (Вове, который держится за бабушку.) Поди посмотри, что делает дядя Стас.
ЕЛЕНА. Какой серьезный и милый мальчик! Сдается мне, я уже его видела. Но когда-то давно.
ВАСИЛИНА. Дети вообще похожи между собою и больше, чем взрослые.
ЕЛЕНА. А кто его отец?
ВАСИЛИНА. Тсс! Сана запретила мне спрашивать, кто его отец. А я думаю, это один известный продюсер из шоу-бизнеса, который подарил ей кольцо и джип, - джип она вернула, а кольцо взяла; это был вещий знак.
ЕЛЕНА. Не знаю, не знаю...
ВАСИЛИНА. Ах, что такое?
ЕЛЕНА. Сдается мне, он похож, как две капли воды, на Диму в детстве!
ВАСИЛИНА. Боже! Я помню Диму юношей с пухлыми щеками. Но мне не приходило в голову... Теперь и мне кажется, что они похожи. (Про себя.) Но если это Дмитрий, зачем Сане скрывать?  По крайней мере, от меня. Не знает сама?
ЕЛЕНА. Где Дима? (Уходит вниз.)

В гостиную Веснин приносит старую фотографию.
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Откуда у тебя эта фотография? У нас такой нет.
ВЕСНИН. Тетя незадолго до смерти отдала мне, чтобы не затерялась.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Ба! Совсем, как Вова! Что же, выходит, у вас был роман?
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Какой роман! Иначе бы Роксана подкинула нам сына, а не матери...
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. И это было бы правильно.
ЕЛЕНА (входя в гостиную и подхватывая фотографию). Ну, да! Я помню, каким был в детстве Дима. Как две капли воды с мальчиком...

Василина входит с Вовой в гостиную, словно собравшись уходить. Елена показывает ей старую фотографию; мальчик тоже взглядывает на нее.
ВОВА.  А когда это я снялся?

Все смеются не без смущения и умиления.
ВАСИЛИНА. Это же фото Вовы. И он узнает себя.
ВЕСНИН (отходя в сторону и уединяясь с гостьей). Нет, это я.
ВАСИЛИНА. А когда это у вас был роман, о котором я почему-то не слыхала от Саны ничего?
ВЕСНИН. Не было романа.
ВАСИЛИНА. Ничего не было?
ВЕСНИН. Новелла, если вам угодно. В ночь убийства... Эта история вам известна?
ВАСИЛИНА. Да.
ВЕСНИН. Значит, вы все знаете.
ВАСИЛИНА. Далеко не все. Но сроки совпадают... И я знаю Сану, она могла поступить так...
ВЕСНИН. Как в американских фильмах.
ВАСИЛИНА. А чем вы недовольны? Простите. Не мне вас расспрашивать...
ВЕСНИН. Нет, нет, Василина, я рад, что вы принимаете самое непосредственное участие в моей жизни, даже неведомо для меня.
ВАСИЛИНА. Как?
ВЕСНИН. Моего сына растите, а я и не знал.
ВАСИЛИНА. И я не знала. Но теперь вдвойне рада за Вову.
ВЕСНИН. И Сана не знала? Или не хочет меня знать?
ВАСИЛИНА. Вероятно, она не хотела накликать на вас беду. Теперь, с ее слов, ничто ей не угрожает, и мне с Вовой позволила поселиться в Москве. И сама думает о возвращении.
ВЕСНИН. Прекрасно.

ВАСИЛИНА (обращаясь к Весниным-старшим). Как бы то ни было, мы с вами уже породнились.
ВЕСНИН. Я провожу вас. У меня такое чувство, будто я снова родился и вместе с Вовой вступаю в жизнь.
ВАСИЛИНА (с восхищением). Вы поэт. Как хорошо, что Сана во всех своих благоглупостях в главном не ошиблась!
ВЕСНИН. В чем?
ВАСИЛИНА. От кого родить сына!

Офис фирмы - стеклянные стены с видами Москвы. Хор девушек в роли сотрудниц; они ревниво встречают Сану, одетую просто и вместе с тем в высшей степени изысканно, как она сама держится. Через плечо ремешок маленькой сумочки. Не здороваясь ни с кем, обводит всех дружелюбным взглядом, словно все ее знают и рады ей.
Кабинеты Мурановой и Никитина.
КСЕНИЯ. Кто это?
ЮНОНА. Боже! Запахло настоящими парижскими духами.
КАССАНДРА. Это  дочь Василины Роксана.
ВИКА. Модель?
АСЯ. Актриса?
КСЕНИЯ. Ну, прямо опускаются руки. Как она держится!
АСЯ. Как принцесса...
ЮНОНА. Как продавщица в элитном магазине.
КСЕНИЯ. Дорогая, должно быть, штучка.

Василина встает навстречу Сане и ведет ее к Никитину.

КАССАНДРА. Они отправились к боссу.
ВАСИЛИНА. Игорь Сергеевич, к вам можно?
НИКИТИН. Василина! Вы сами приучили меня звать по имени, а вы все Игорь Сергеевич.
ВАСИЛИНА. Я не одна. Да вы мой босс. Позвольте представить вам мою дочь Роксану.
НИКИТИН. Нет, это меня надо представить такой красавице, парижской модели и актрисе. А помню я вас школьницей. И студенткой.
САНА. Игорь Сергеевич, мы знакомы. По правде, я никакая парижская модель и тем более не актриса. Я подвизалась на подиуме и даже снялась в фильме, но не сделалась профессионалкой в этой сфере.
НИКИТИН. Все впереди.
САНА. Я бы предпочла бизнес напрямую, тем более наше положение пошатнулось со смертью моего отца.
НИКИТИН. Отлично. Василина?
ВАСИЛИНА. Что я?
НИКИТИН Какая должность вам желанна...
ВАСИЛИНА. Нет, нет, нам надо еще к ней присмотреться.
НИКИТИН. Хорошо. Возьмите в помощницы и введите в курс дела. А вы займете место моего зама...
ВАСИЛИНА. Не так быстро, Игорь Сергеевич! Не так быстро... Роксане еще следует оглядеться в Москве. Может быть, ее снова потянет в Париж.
НИКИТИН. Я люблю быстрые решения, вы знаете. Обсудим за ужином?
ВАСИЛИНА. Хорошо, приезжайте к нам на вечеринку в субботу.
НИКИТИН. Это же корпоративная вечеринка.
ВАСИЛИНА. Вот и хорошо.
Никитин возвращается к столу к телефону, прощаясь знаками; Василина уводит дочь к себе.

САНА. Он Дон-Жуан?
ВАСИЛИНА. Абсолютно нет. Он таков только со мной, а так весь в работе, двадцать четыре часа в сутки.
САНА. Он влюблен в тебя, а все не досуг? Замечательно!
ВАСИЛИНА. Нет, это ты произвела на него сильнейшее впечатление. Он заволновался, как мальчишка. Никогда таким его не видела.
САНА. Меня потянуло к серьезным людям, но, боюсь, я из серьезных людей делаю мальчишек. С тобой держится интимно-корректно, а со мной его понесет...
ВАСИЛИНА. Что за беда? Ах, впрочем, не станем забегать вперед. У нас проблема, которая требует очень продуманного решения. (Достает из сумочки фотографию.)

САНА. Это Вова?
ВАСИЛИНА. Старая фотография, не видишь?
САНА. Что это значит?
ВАСИЛИНА. Это один наш общий знакомый в детстве.
САНА. Как! Не может быть!
ВАСИЛИНА. Ты уверена?
САНА. У меня не было с ним секса.
ВАСИЛИНА. Секса не было, а была любовь.
САНА (в порывистых движениях, словно силясь вспомнить). Я не помню.
ВАСИЛИНА. Беспорочное зачатие. Говорят, это бывает. Ты знаешь, в нем есть что-то такое.
САНА. В ком это, мама? И что?
ВАСИЛИНА. Сила и вместе с тем отрешенность от ее применения, что мне вообще нравится в мужчинах. Это свойство настоящих мужчин.
САНА. Это Веснин Дима? (Смеется.)
ВАСИЛИНА. Значит, не успела в нем разобраться.
САНА. Не первый раз замечаю, как ты по всякому поводу начинаешь возносить его.
ВАСИЛИНА. Он замечательный человек, что говорить, и я рада этому. Но как вам быть? Вова уже догадывается, в чем дело. Как увидел эту фотографию, спрашивает: «А когда это я снялся?» Как можно было так всех запутать? И самых тебе близких.

САНА. Я вижу, что и тебя запутала.
ВАСИЛИНА. Что ты хочешь сказать?
САНА. Ты неравнодушна к нему.
ВАСИЛИНА. Буду я равнодушна к отцу моего внука.
САНА. Ты неравнодушна к нему, теперь я думаю, давно. В Москве у нас есть и другие родственники, а ты снова и снова сводила меня с Весниными.
ВАСИЛИНА. И правильно делала, видит Бог. В Москве много огней, а ныне сплошная иллюминация... Это радует лишь в праздники, а в будни все кажется, что ты на чужом празднике жизни, тебе темно и одиноко посреди этого великолепия. И вдруг откуда-то искорки света! Это от Весниных поверх огней мегаполиса.

САНА. Влюблена!
ВАСИЛИНА. Стоп. Это просто в моем характере. И в тебе это есть. Вот и заносит тебя, поскольку у тебя нет тормазов.
САНА. Знаю, знаю. Мне надо с ним встретиться и переговорить, чтобы не было недоразумений. Вова - мой сын. А чей сперматозоид я подхватила случайно, как вирус гриппа, это не имеет значения.
ВАСИЛИНА. Остановись. Я сейчас закончу, и мы уйдем.
САНА. Занимая такую должность, почему не купишь машину?
ВАСИЛИНА. В моем распоряжении есть служебная машина. Но по Москве мне проще в метро проехать. Идем.

Интерьер квартиры Весниных, с крышей, ухоженной, как японский садик, в верхушках деревьев, меж которых и поверх виды то Москвы, то сельской местности с деревней за озером при свете звезд или солнца, с явлением Хора девушек.
Татьяна Дмитриевна, Семен Иванович, смущенно наблюдающий за Вовой, который все время чем-то занят сам по себе.
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Мне надо сбегать за кое-какими припасами.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. И мы, Вова, выйдем на прогулку?
ВОВА. А мама?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. С мамой ты с утра гуляешь и еще погуляешь. Идем.

На крыше Сана и Веснин на какой-то стадии объяснений.
ВЕСНИН (отпустивший бородку и в смущении занятый ею). Это удивительно, как мало вы изменились. Даже моложе стали. А ведь дались вам эти четыре года нелегко.
САНА. Увы и ах! Коли попала в такой переплет, ну, прямо современный роман со всеми засранностями, простите, сорвалось, так оплошать, сглупить, как последняя дура, я сочла за честь выбраться самой из этой бездны... Я не унизилась ни до аборта, ни до подкидыша, ни на секунду таких мыслей  не возникало в моей милой головке... Я была даже рада, что нашла достойное себе занятие, как вынашивание дитя, вместо игры в прятки с криминальными авторитетами.
ВЕСНИН. Все это прекрасно...
САНА. Нет, унизительно. Это как с кражей моих драгоценностей... И с той самой историей, из которой мне бы не выбраться без вашей помощи...
ВЕСНИН. Прекрасно то, как вы сумели выбраться из бездны. Я видел фильм с вашим участием. Можно подумать, какие-то моменты вы подсказали сценаристу или режиссеру. Освоиться не просто на съемочной площадке, а в чужой стране так, как вы, - это надо иметь талант.
САНА. Правда?!

ВЕСНИН. Там есть прерванный эпизод свидания, после которого девушка словно бы и не помнит, что было ночью...
САНА. Она была пьяна и вообще под кайфом.
ВЕСНИН. Это по роли. А вы?
САНА. Это вопрос о нашем свидании? Мы не пили?
ВЕСНИН. Нет. Но мы были словно пьяны от радости. Была чудная летняя ночь...

САНА (блуждает, как впотьмах).  Я не помню...
ВЕСНИН. Как?!
САНА. Я была не в себе, возможно, еще с вечеринки в загородном доме Афонина. Я не помню, как оттуда выбралась...
ВЕСНИН. А что там  произошло, кроме убийства?
САНА. Смутно...
ВЕСНИН. И так же смутно о ночи...
САНА. Я была не в себе... Я знаю, ты не мог надо мной надругаться...
ВЕСНИН. Да уж! Я? Над тобой?! Кошмар!
САНА. Что?
ВЕСНИН. А вы, Сана, вполне могли надругаться над собой, как выскочили на подиум однажды...
САНА. А вы воспользовались всласть...
ВЕСНИН. О боги!
САНА. Я не виню вас.
ВЕСНИН. С ума сойти! Самое прекрасное, что было в нашей жизни, она не помнит... Самое прекрасное, что бывает в жизни и незабываемо, она не помнит, да еще подозревает в насилии... меня!
САНА. Хорошо, хорошо...
ВЕСНИН. Ты еще читала стихи Фета и Рильке... Я удивлялся, откуда ты знаешь, а ты смеялась и еще и еще и все кстати. Или это мне приснилось?

САНА. Что стихи? Я многое знаю, хотя люблю разыгрывать из себя дикарку.
ВЕСНИН. До потери сил...
САНА. Я запуталась. Простите! Мне лучше уйти.

Сана сбегает вниз, а в квартире никого. Веснин спускается за нею.
САНА. Нет, нет, так нельзя!
ВЕСНИН. Что?
САНА. Они вообразили, что Вова - их внучек, а мы с вами должны пожениться, чтобы покрыть грех и все стало на место. Ничего из этого не выйдет!
ВЕСНИН. Теперь вы станете говорить, что я хочу насильно на вас жениться. Уверяю вас, не имею охоты ни насильно, ни по любви.
САНА. Я вам поверю? Не имеете охоты?
ВЕСНИН. Что говорить, желания любви хоть отбавляй. А брак? Если нас не связала любовь, разве брак свяжет? Но нам, я думаю, следует хотя бы расписаться, чтобы Вова имел отца и мать на законном основании.

САНА (с интересом). И свадьбу сыграть?
ВЕСНИН. Необязательно.
САНА. Смеетесь?
ВЕСНИН. А вы не смеетесь?
САНА. Какой вы однако... Я бы охотно сыграла с вами свадьбу и совершила свадебное путешествие в Венецию.
ВЕСНИН. Я нет. Брак вскоре расторгнем, а Вову я возьму к себе, с вашим замужеством. Это будет справедливо прежде всего по отношению к нему.

САНА. Я знала, знала, что с вами связываться нельзя.
ВЕСНИН. Лучше с Эдуардом, как его бишь? Кстати, он весьма преуспевает - и продюсер, и композитор.
САНА. Вы все время пытаетесь унизить меня.
ВЕСНИН. С чего это вы взяли? Я отношусь к вам так, как никто на свете не относится к вам.
САНА. Как это?
ВЕСНИН. Как к Вове. Это любовь к родству и красоте.
САНА. Вы меня любите?
ВЕСНИН. Да, с Вовой. Вы пока взаимосвязаны, хотя он рос больше у Василины Михайловны.

САНА (прикасаясь к нему). Я не помню, как вы меня взяли. Мне кажется, ничего не было. Вы боялись дотронуться до меня.
ВЕСНИН. Это было во сне. Восхитительный сон. Тысяча и одна ночь.
САНА. Это я помню. Что-то чудесное из сна и неги. Было ли это на самом деле, я не знаю.
ВЕСНИН. Было.
САНА. Надо бы проверить.
ВЕСНИН. Сейчас?
САНА. Когда же еще? Счастье бывает только сейчас! Потом ничего, пустота.

ВЕСНИН. А воспоминания? В них-то все счастье и вечность.
САНА. Значит, вы все выдумали...
ВЕСНИН. Я выдумал и Вову?
САНА. Нет, я вынашивала его и родила.
ВЕСНИН. И совсем не думали обо мне?
САНА. Я с досадой думала о другом. Я ошиблась. И рада. (Бросается ему на шею.)
ВЕСНИН. Но нам нужна целая ночь!
САНА. И небо в алмазах.
ВЕСНИН (увлекаясь). Когда?
САНА. Нет, это безумие. Ведь секс ничего не доказывает.
ВЕСНИН. Да, смешно любовь проверять сексом, который ничего не доказывает.

САНА (словно не в себе). А знаешь, там во сне было что-то ужасное. Нас чуть не убили. А как мы выкрутились?
ВЕСНИН. И этого не помнишь?
САНА. Как во сне. Я, как ведьмы, жаждала крови и упивалась ею. Я знаю, когда убиваешь, словно отдаешься дьяволу.
ВЕСНИН. По мне убить - убить дьявола.
САНА. Какой кайф! Ведь между нами ничего такого уже никогда не будет, если мы не пойдем по той лунной дорожке...
ВЕСНИН. В самом деле, ведьма. Привлекательная до озноба.
САНА. Бросает в холод? Так-то ты любишь меня.
ВЕСНИН. Я люблю твою красоту, но души твоей не знаю.
САНА. Я сама не знаю. И мне легко.

Показывается Вова, и Сана приходит в себя.
ВОВА. Мама, сейчас будем обедать. Но это будет ужин. (Уходит.)
САНА. Кажется, я наговорила много лишнего. Проблема не в нас с вами, милый, чудесный Дима. Я много думала... Я даже думала просто выдать Вову за вашего сына, даже если это не так, и если бы вы нас приняли с радостью, принять правила вашей игры, превратиться из дикарки в интеллигентную особу, как моя мама. Думаю, я бы сумела.
ВЕСНИН. Вы и сейчас весьма интеллигентная особа.
САНА. Это я с вами.
ВЕСНИН. У вас есть шарм.
САНА. Хотите сказать, гламурная дикарка? Но как нам жить вместе со скелетом в шкафу? С кем угодно могла бы, только не с вами, Дима.
ВЕСНИН. Почему?
САНА. Всякий раз, как я что-нибудь выкину, - я ведь еще далеко не перебесилась, - скелет будет выпадать из шкафа... Только и собирай его кости.
ВЕСНИН. Но скелет-то в шкафу мой.
САНА. Как!
ВЕСНИН. Не помнишь?
САНА. Была пальба. Я стреляла, это я помню.
ВЕСНИН. Тогда и началась пальба. Я остановил ее. Скелет мой.
САНА. Боже! Это я вам обязана всем - и жизнью, и сыном?!
ВОВА. Мама и папа, к столу!
ВЕСНИН. Ты хочешь сказать, к барьеру?
САНА. Мама и папа... Всем все ясно.

Интерьер квартиры Мурановых; в гостиной накрыт праздничный стол, но места хватает и для уединения, и для танцев у рояля. Корпоративная вечеринка; Хор девушек играет роль сотрудниц и светских дам.
КАССАНДРА. Говорят, Олег Славин был любовником Василины при ее муже, который оставил ее и разорился.
АСЯ. Ищите женщину.
ЮНОНА. Теперь он бы рад на ней жениться, да у Василины свой интерес.
АСЯ. Никитин?
КСЕНИЯ. Недаром у нас явилась Сана.
КАССАНДРА. Теперь никому из нас ничего не светит.

Зумер домофона. Василина впускает в картиру Веснина.
ВАСИЛИНА. Как хорошо, Дима, что вы пришли!
ВЕСНИН. Нет, Василина Михайловна, я не пришел... Я зашел за Вовой. Вы позволите нам отправиться на прогулку? Ни ему, ни мне на вашей корпоративной вечеринке делать нечего, согласитесь?
ВАСИЛИНА. Я-то согласна и рада, но с Саной вам тоже следует найти общий язык, как со мной, а вы чем-то ее весьма задели.
ВЕСНИН. Конечно. Она пришла к выводу, что всем мне обязана: и жизнью, и сыном, - и этого ей трудно вынести.
ВАСИЛИНА. Но чувство благодарности - это любовь. Она любит сына, а тут еще вас надо любить, боится двойного плена, когда свобода - ее закон.
ВЕСНИН. Как у Кармен.

ВАСИЛИНА (уводя Веснина в сторону). Дима, ты не теряешь время с Саной?
ВЕСНИН. Мне кажется, я не переменился к ней.
ВАСИЛИНА. Что это значит?
ВЕСНИН. Признаться, я вновь влюблен, но, знаете, как? Так влюблен я и в вас. В вас что-то есть. Теперь всех нас сближает и Вова.
ВАСИЛИНА. А вы готовы жениться?
ВЕСНИН. Если она захочет.
ВАСИЛИНА. А сами? Или вы готовы жениться ради сына, а не из-за нее самой?  Кажется, я начинаю понимать... Для Саны это означает, что вы не любите ее, не уважаете...  Вот чем она задета.
ВЕСНИН. Нет, у меня нет сомнений, она достойна всяческого уважения, восхищения и любви. Но и мое восхищение ею задевает ее.
ВАСИЛИНА. Бог мой! Это и есть основа любви. В ней всегда присутствует страх и ревность. Это секса ныне не боятся, а любовь - как с нею сладить? Страшно.

Вова приводит мать чуть ли не за руку.
САНА. Какая прогулка на ночь глядя!
ВЕСНИН. Мы можем сходить в кино?
САНА. Посмотрите фильм в его комнате, коли не хотите знать наших гостей.
ВАСИЛИНА. Это еще хуже.
ВЕСНИН. Вот как будет лучше: я увезу Вову домой с ночевкой.

Зумер домофона обрывает переговоры; Веснин с Вовой в сопровождении Василины идут весело к двери; Сана бросается за ними поцеловать сына, заодно целует и его отца. Василина вся вспыхивает от умиления. В свою очередь целует внука и его отца.
САНА. Сходите в кино и возвращайтесь. Я буду ждать. Вечеринка потеряла для меня смысл. А это означает, что я могу выкинуть что угодно.

С уходом Веснина и Вовы хозяйки встречают Никитина, Олега Славина и нескольких молодых людей, среди которых и Павел. Хор девушек зачинает вечеринку. Музыка. У стола закусывают, пьют, беседуют, танцуют - непрерывная пантомима, с диалогами в отдельных мизансценах.
ОЛЕГ. Сана, мы с вами знакомы. Я один из компаньонов Никитина.
САНА. Я помню вас, Олег Владимирович. Мой отец ревновал маму из-за вашего навязчивого внимания к ней. Я упоминаю о том, чтобы вы и в мыслях не держали ухаживать за мной.
ОЛЕГ. Я и не думал. Я просто восхищен...
САНА. О том я вам говорю. Повторять не буду.
ОЛЕГ. В чем дело? Нельзя со мной так разговаривать. Я...
САНА (с усмешкой).. Хотите выругаться?
ОЛЕГ. Боже, упаси! Я любил и люблю вашу мать.
САНА (смеется с торжеством). Ага! (Уходит в сторону.) Теперь возьмемся за нашего босса.

Василина и Никитин, переговариваясь между собою, невольно наблюдали за Олегом Славиным и Саной.
НИКИТИН. У Саны такой шарм, что не дается даром.
ВАСИЛИНА. Вы хотите сказать, что это обходится недешево. Да. Но молодость - великое достоинство, что ни на какие деньги не купишь. Просто надо уметь обладать этим достоинством, как иные миллионами.
НИКИТИН. Вы держитесь проще и лучше.
ВАСИЛИНА. Не надо сравнивать мать и дочь. У нас разные достоинства и недостатки по возрасту и времени, в какое жили и живем.
НИКИТИН. Я ловлю себя на мысли, как бы совместить вас...
ВАСИЛИНА. Подождите. С годами Сана будет лучше меня, сохраняя при этом молодость, благодаря современной эстетике, мне чуждой. Природа у нас одна.
НИКИТИН. Нет, в вас есть неповторимая особенность. Работать с вами - одно удовольствие.
ВАСИЛИНА (с невольной лаской). Работа, работа, а счастье?
НИКИТИН (следя глазами за Саной). Вы обещаете мне счастье?
ВАСИЛИНА. Игорь Сергеевич! Вы сами хорошо знаете, чего вам не хватает, или хотите.
НИКИТИН. Это не одно и то же. Но я вас понял.
ВАСИЛИНА. Не уверена. Вы не пьете. И к еде не притронулись.
НИКИТИН. Я сыт уже от одного вида прекрасно сервированного стола.
ВАСИЛИНА. И также от одного вида прекрасных наших сотрудниц?
НИКИТИН. Я не ангел, Василина.
ВАСИЛИНА. Надеюсь. (Дает знак девушкам.)

Хор девушек вовлекает Никитина и Василину в некую игру с пением и плясками.

САНА (с мобильником уединяется у окна). Вова? Вы где? У дедушки с бабушкой? Остаешься ночевать? Позови Диму. Папа передает привет? Пока.
ВАСИЛИНА. Что случилось?
САНА. Ничего. Вова остался на ночь у отца. (В сердцах.) Пусть забирает. А ты выходи замуж за Никитина. А я вернусь на сцену.
ВАСИЛИНА. На какую сцену?
САНА. Мама, я не говорила тебе... Едва я успела приехать в Москву, появились статьи обо мне в газетах. Кто-то раскручивает мое имя. Я догадалась кто.
ВАСИЛИНА. Кто?
САНА. Один продюсер из шоу-бизнеса. Эдуард... Мы, естественно, созвонились. Это он возглавляет известный ансамбль «Альгамбра». Он приглашает меня в труппу, обещает мне головокружительный успех. Это не стриптиз, мама, но около того.
ВАСИЛИНА. Не торопись. Надо с умом воспользоваться ситуацией, возникшей в связи с твоим возвращением из Парижа.
САНА. Спасибо, мама!
ВАСИЛИНА. Ты уходишь?
САНА. Хочу посмотреть на выступление «Альгамбры» в одном из ночных клубов. А не поехать ли нам всем туда?
ВАСИЛИНА. Тсс! Я сама хочу посмотреть на этот ансамбль. Но это в другой раз.
САНА. Спасибо, мама!  Так, теперь я готова и спеть, и сплясать для твоих гостей.

Интерьер офиса компании -  в стеклянных стенах виды Москвы в гирляндах огней. Кабинет Никитина, он стоит у окна; входит Павел, ставит диск, на экране выступление Саны в роли стриптизерши.
НИКИТИН. И это крутится в интернете?
ПАВЕЛ. Да. Мне сказали, появилось недавно, и выдают это за выступления Роксаны Мурановой в Париже. Но это похоже на то, что мы с вами видели однажды в ночном клубе.
НИКИТИН. Узнаю. Это она. Кровь с молоком. Она и теперь молода, но лучше.
ПАВЕЛ. И фильм с ее участием есть в продаже.
НИКИТИН. Просмотрел?
ПАВЕЛ. Да. Обычный французский фильм с какими-то мелкими перебранками... Там одна Роксана живая, играет дикарку из предместья, ну, вроде красотки Джулии Робертс. Но конец печальный.
НИКИТИН. Не рассказывай. Посмотрю дома. И этот диск забери.
ПАВЕЛ. Хорошо.
НИКИТИН. Мне надо подумать. Вот послушай. Несомненно из-за Василины я смотрю на Сану как на дочь, на которой я могу жениться. Забавная ситуация.
ПАВЕЛ. В самом деле.
НИКИТИН. Нет здесь никакого извращенья, но любовь ли это? Или один соблазн? И та, и другая соблазнительны на свой лад - до греха и счастья.
ПАВЕЛ. Но вы же не соблазнились.
НИКИТИН. И слава Богу!
ПАВЕЛ. Женитесь.
НИКИТИН. На ком?
ПАВЕЛ. Разумней на старшей.
НИКИТИН. А Олег?
ПАВЕЛ. Он давно получил отставку.
НИКИТИН. Жениться, конечно, разумней на старшей. А влюбиться... Но, не смешно ли, технарь, ударившийся в бизнес, вдруг загорается возможностью счастья, как в юности?
ПАВЕЛ. По крайней мере, это не блуд, не разврат, что доставляют себе за деньги нувориши, почитая себя господами.
НИКИТИН. Вот я боюсь пуститься тоже во все тяжкие. Или уже не осталось сферы для подлинных чувств? Нет и понятия греха? Полный беспредел в чувствах, как и в поступках.

Телефон на столе. Никитин поднимает трубку.
НИКИТИН. Сейчас мы поедем.
ПАВЕЛ. Да, уже поздно. (Уходит.)

Интерьер ночного клуба; бар, столики, сцена, на которой выступает  Хор девушек как ансамбль «Альгамбра». Это идет дневная репетиция.
Эдуард и Сана у самой сцены; в стороне за столиками Василина, Никитин, Павел, Веснин, Елена, Стас.
ЭДУАРД. Своих родных и знакомых тебе следовало пригласить на концерт, а не на репетицию...
САНА. Нет, нет, именно на репетиции, как при интервью, им понятнее все будет. Если ансамбль им не понравится, боюсь, мне придется сделать непростой выбор.
ЭДУАРД. Тебе самой надо выйти на сцену, и они растают.
САНА. Нет, это не публика ночных клубов...
ЭДУАРД. Здесь площадка для старта!
САНА. Это я понимаю.
ЭДУАРД. И роли в хороших фильмах обещаю. Что?
САНА. Быть благодарной я не умею.
ЭДУАРД. Ты красива и талантлива. Это выгодные для меня вложения.
САНА (взглядывая на Никитина). За вложениями дело не станет.

Никитин и Василина.
НИКИТИН. Чем я занят средь бела дня?
ВАСИЛИНА. Вам следует объясниться, пока не поздно. Сана на распутье... Ей нужна перспектива...
НИКИТИН. Я предлагаю ей руку, разве этого мало?
ВАСИЛИНА. Спрашивайте у нее.
НИКИТИН. Разве она не в курсе моих намерений?
ВАСИЛИНА. Игорь Сергеевич.
НИКИТИН. Разве вы действовали не сообща?
ВАСИЛИНА. Нет. Если на то пошло, мы скорее соперницы.
НИКИТИН. В самом деле! Не было ни гроша, вдруг алтын.
ВАСИЛИНА. Вся ваша жизнь, как сказка!
НИКИТИН. Успех меня радовал и укреплял дух, но впервые ощущаю нечто вроде головокружения...
ВАСИЛИНА. Это хорошо. И опасно.
НИКИТИН. Мне надо сейчас же объясниться с Саной. Она пригласила нас сюда, я думаю, недаром.
ВАСИЛИНА. Хорошо. Мне необходимо переговорить с ее продюсером.

Василина подает знак дочери, и они меняются местами. На сцене происходит повтор эпизода.
НИКИТИН. Сана! Вы не могли не заметить, какое впечатление произвели на меня ваша молодость и красота.
САНА. Это я замечаю постоянно. И, знаете, не всегда бывает приятно. Что касается вас, Игорь Сергеевич, я думала, это ваше доброе отношение к моей матери.
НИКИТИН. С одобрения вашей матери я предлагаю вам руку и сердце.
САНА. Не удалось вас мне сбить и заговорить.
НИКИТИН. Сана, не надо со мной играть. Я жду решения моей участи.
САНА. Это неправильно.
НИКИТИН. Что?

САНА. Предлагать мне не играть. Без игры я не вступаю в отношения, какие могут привести к чему-то. А просто прохожу мимо. Вы этого хотите? (Встает и делает вид, что уходит.)
НИКИТИН. Ради Бога! Не проходите мимо.
САНА. Так-то лучше.
НИКИТИН. Предлагаю сыграть свадьбу, как в старину, то есть после венчания в церкви сразу на поезд до Владивостока, а там в Японию. (Достает коробочку с перстнем.)
САНА. Какая прелесть! То есть медовый месяц провести в деловой поездке?
НИКИТИН. Одно другому не помеха. Уже по возвращении вы примете решение, какой род занятий выбрать, я приму любой ваш выбор.
САНА. Но на сцену-то я должна выйти сегодня.
НИКИТИН. После свадебного путешествия, что вполне естественно.
САНА. А когда свадьба?
НИКИТИН. В течение этой недели какой день вас устроит?
САНА. Что говорить, сногсшибательное предложение, что однако смахивает на произвол. А на это я отвечаю однозначно: нет.

Никитин смотрит на Василину с укором, словно это она его подвела; Василина и Сана меняются местами, а затем Сана уходит за кулисы.
Елена, Стас, Веснин догадываются, что произошло.
СТАС. Он сделал ей предложение?
ЕЛЕНА. Я навострила уши и все слышала. Речь шла о венчании в церкви и свадебном путешествии в Японию. Сана не взяла его подарка и ушла за кулисы.
ВЕСНИН. Она выбрала сцену, вместо замужества. В принцине это правильно.

Никитин встает, Василина удерживает его чуть ли не за руку.
ВАСИЛИНА. Игорь Сергеевич! Сейчас выступит Сана.
НИКИТИН. Я видел ее на сцене. Вы знали, что она выступает в ночных клубах стриптизершей?
ВАСИЛИНА. Это были выступления студенческого ансамбля, из которого и выросла «Альгамбра». Это уже настоящая профессиональная труппа, у которой есть будущее.
НИКИТИН. Если сфера шоу-бизнеса вам так близка...
ВАСИЛИНА. Вы предлагаете мне уйти?
НИКИТИН. Ну, вот, хорошего же мнения вы обо мне! Просто дайте мне время вернуться в свою колею. Продолжительная деловая поездка мне несомненно пойдет на пользу. Прощайте!
ВАСИЛИНА. Всего вам хорошего.

        ХОР ДЕВУШЕК
В сиянии огней Москвы-реки
Из тьмы летим, как мотыльки.
Огни Москвы - чудесная подсветка
Страстей ликующих отметка
Десятка мировых столиц
Свободы, счастья без границ.
И ночь восходит бесподобным светом,
Ликующим средь звезд приветом.
Играем сексуальность на показ,
То пляска страстная для глаз,
Вся нега пластики, без порно, -
Игра веселая бесспорно!
И сладость лучезарных битв,
И песнопений, и молитв.

Девушки едва одеты, но в их движениях грация и красота, что производит ошеломляющее действие на Веснина, Стаса и Елену, а на Василину - до слез.

Интерьер квартиры Весниных, с крышей, покрытой снегом. В гостиной накрытый стол. Веснин и Стас на ходу закусывают и прохаживаются.
СТАС. Как там у Шекспира: «Быть или не быть?» А дальше?
ВЕСНИН. Как! На гребне успеха ты задумался об уходе из жизни?
СТАС. Ты смеешься... Какой это успех!
ВЕСНИН. Участие на престижной международной выставке актуального искусства - разве это не успех для художника?
СТАС. Весь мой успех - это как на глазах у публики рассыпался мой «Шарманщик», превратившись в кучу проволоки и тряпья, а шарманка все издавала звуки песенки...
ВЕСНИН. Что говорить, ты не просчитался.
СТАС. Еще как просчитался. Не стану я больше этим заниматься.
ВЕСНИН. Возьмешься снова за кисть?
СТАС. Зачем? Шарманщик - это был я...
ВЕСНИН. Ну, да, самовыражение художника.

СТАС. Он развалился недаром. Я давно ощущаю в своих телодвижениях разлад... Иду по улице, вижу в сторонке: кто-то хоронится или хорохорится, чем-то неуловимо похожий на меня... А это бомж! Мой собрат! Я такой же нищий, как он, хотя ни в чем не нуждаюсь, относительно благополучен, но это видимость. Я бомж, который роется на свалке человеческой цивилизации и культуры.
ВЕСНИН. Это я давно тебе говорил.
СТАС. А я тебя не слушал, принимая тебя за совка. Кстати, как и твоя сестра.
ВЕСНИН. Сами вы совки. Все понятия извращены до полной противоположности. Олигархи выдают себя за демократов и так далее. Надоело!
СТАС. Вот видишь, ты тоже бомж.
ВЕСНИН. Да, если иметь в виду Советский Союз. Но Россия-то никуда не делась. Здесь моя Родина, здесь мой дом. Да, здесь ныне беспорядок, и мне неуютно. Но, знаешь, поэты во все века и во всех странах никогда не благоденствовали. Хуже, в России установилось самое непоэтическое время в ее истории, - величайшая разруха  в сознании людей и беспредел во всех сферах жизни и власти. Вот это терпеть - у меня нет уже сил, не хватает дыхания.

СТАС. Думаешь уйти?
ВЕСНИН. Когда надумаю, тебе не скажу. Еще последуешь за мной сдуру.
СТАС. А я скажу тебе. Надо же исповедаться перед кем-то, прежде чем как уйти из жизни.
ВЕСНИН. Ничего не говори мне. Ведь я  скажу сестре, и не удастся тебе разыграть из себя шарманщика.
СТАС. Не скажешь, как не скажешь о своем решении. Я чувствую, мы оба на пределе, а у тебя есть весьма веские причины. Ни поэзии, ни любви - как поэту жить?
ВЕСНИН. Черт! Ты словно подталкиваешь меня к роковому шагу, который я уже давно держу про запас.

ЕЛЕНА (заглядывая в гостиную). Что с вами? Что случилось?
СТАС. Да, быть или не быть, - вот в чем вопрос!
ЕЛЕНА. Дима, и ты? У него это игра. Сейчас Сана по пути на концерт завезет к нам мать и сына, которых я пригласила от твоего и своего имени.
СТАС. В честь шарманщика с его лебединой песней и крахом.
ЕЛЕНА. Прекрати! Шарманщик - вечная фигура.
СТАС. Как флюгер. О боги! (Носится с новой идеей, внезапно осенившей его.) Флюгер такой и такой, всех времен и народов. Целая галерея картин.
ВЕСНИН. Всемирная слава!

Звонок. Елена открывает дверь, входит Василина.
ВАСИЛИНА. Я одна. Сана взяла с собой Вову. Почти у всех девушек маленькие дети. За кулисами там целый детский сад.
ЕЛЕНА. Хорошо. Это даже кстати. Папа и мама  отправились в театр на Чехова.
ВАСИЛИНА (раздевается, снимает сапожки). Вот молодцы!
ЕЛЕНА. Да. У нас все хуже.
ВАСИЛИНА. Что случилось?
ЕЛЕНА. Ничего нового. У Димы перепады настроения и раньше бывали. А теперь все острее переживает, и мысль о самоубийстве все чаще мелькает. Благо, есть с кем поговорить на эту тему.
ВАСИЛИНА. И Стас? Его показывали по телевидению. Там что-то произошло с его картиной.
ЕЛЕНА. Кто-то задел раму, может быть, не нарочно, без умысла, а она висела на плечах шарманщика, и он развалился. Все делали серьезные мины и втихомолку смеялись. Это было ужасно. Но теперь фото с картины «Шарманщик» мелькает в интернете, как бренд.
ВАСИЛИНА. Можно поздравить его с успехом?
ЕЛЕНА. Нет, впал в отчаяние, вот они с Димой с утра пьют и упиваются мыслью о самоубийстве.
ВАСИЛИНА. Хорошо.
ЕЛЕНА. Хорошо?
ВАСИЛИНА. Хорошо. Пусть принимают и меня в клуб самоубийц.
ЕЛЕНА. Сначала мы хорошо поужинаем.

Василина проходит в гостиную, куда Елена приносит горячее блюдо. Веснин и Стас встают, видно, навеселе, и  принимаются угощать женщин, что их не устраивает, и они меняются местами.
ВЕСНИН. Василина! А где Вова?
ВАСИЛИНА. Увезли в театр.
СТАС (жене). Садись поешь. Налить вина?
ВЕСНИН (Василине). Вам водки?
ВАСИЛИНА. С чего вам вздумалось унывать? Эх, мне бы на ваше место! Ах, зачем я не родилась мужчиной?
ВЕСНИН. Нет, нет, одна привлекательная женщина стоит всех мужчин на свете!
ВАСИЛИНА. Да, да... Я могла бы нажить себе состояние, а почти всего лишилась из-за мужа, которого обобрали до нитки;  я бы могла возглавить одну из компаний, но из-за дочери лишилась хорошей должности и превратилась в бабушку, которой не позволяют заниматься воспитанием внука. Какая у меня жизнь? Прошу принять меня в клуб самоубийц.

ВЕСНИН. Нет такого клуба. Это Елена выдумала.
ВАСИЛИНА. Ну, тогда в клуб влюбленных самоубийц.
ЕЛЕНА. Хотела бы я знать, в кого влюблен Стас?
ВЕСНИН. В самом деле, мысль о самоубийстве возникает у влюбленных в жизнь. Не парадокс ли это?
СТАС. Парадокс! Мейнстрим. Проще сказать, гламур.
ВЕСНИН. В самом деле, Василина, вы всегда производили впечатление влюбленной женщины... Было завидно, в кого вы влюблены, кто этот счастливчик.

Елена предлагает Стасу помочь ей унести пустую посуду; они уходят; затем Стас выходит на крышу.
ВАСИЛИНА. Правда?! Только я сама не всегда знала, в кого. Образы мужчин и женщин множились и сливались, как вдруг обретали осязаемые черты и телесность. Сегодня это Вова и, что греха таить, вы.
ВЕСНИН. Я?!
ВАСИЛИНА. Будто не знали.
ВЕСНИН. Но я думал, это просто ваша непосредственность, ваша манера обращения, ласковая и доверительная до нежности.
ВАСИЛИНА. Не со всеми я такая была и есть. Я всегда знаю, кто может в меня влюбиться или в кого я. Уже это меня радует, но разумнее не увлекаться. Это как цветет папоротник втайне. Но однажды все-таки распускается цветок.

Прямой любящий взгляд, который ничего не просит и не обещает, как свет звезды в душевной глубине женщины.
ВЕСНИН. Вы прекрасны.
ВАСИЛИНА. Вы все думаете о смерти?
ВЕСНИН. Я не думаю о смерти. Гадкого и отвратительного на свете и так сверх всякой меры. Мысль о смерти - это как стрела пронзает мозг, но я еще жив, испытание продолжается.

Стас на крыше, покрытой снегом. Пройдя к краю, стоит, как у пропасти.
СТАС. Зарыться в снег и заснуть. И не проснуться. Бомж в сугробе. Какая идея! Нет. Идеология - это примитивно. Но без идеологии выходит еще примитивнее. Как у дикарей. Где же выход? Выхода нет. Если у Димы не хватает дыхания, то я давно не дышу, нельзя дышать смрадом свалки. Лучше броситься в снег, пока он пушист и чист. (Бросается вниз головой.)

Елена на крыше: Стаса нет. Она возвращается вниз.
ЕЛЕНА. Где он? Он был на крыше. Но там его нет.

Веснин выбегает на улицу; Василина с Еленой обходят квартиру. Входят Татьяна Дмитриевна и Семен Иванович, празднично настроенные. Елена и Василина выбегают к ним навстречу.
ЕЛЕНА. А Диму вы не видели?
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Нет. А где мы должны были его видеть? В театре?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Василина! Приветствую! Очень рад. А что, Дима с Вовой вышли на прогулку?
ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Да, что произошло?
ВАСИЛИНА. Сейчас... Как вам понравилась постановка? Ведь нынче классику ставят так, что Чехова не узнаешь.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. А мы знали, куда идем. Так хорошо, словно на несколько часов вернулись в старое доброе время.

Веснин приводит Стаса, который счастлив до слез.
ВЕСНИН. Стас угодил в сугроб.
СТАС. Здорово! Какой кайф - умереть и воскреснуть!

Интерьер квартиры Весниных, с крышей, ухоженной, как японский садик, с цветущей вишней. Меж верхушек деревьев виды Москвы по ходу действия сменяются то сельской местностью, с деревней за озером, то моря и гор Кавказа, то полетом самолета над бескрайними лесами и полями.

На крыше Стас что-то мастерит; Веснин словно уносится в дали, где время от времени проступает Хор девушек, среди которых Сана. Это ансамбль «Альгамбра» на гастролях.
СТАС. Разве ты не видишь, писатель...
ВЕСНИН. Я не писатель; писатели вымерли, как и живописцы.
СТАС. А кто же ты?
ВЕСНИН. Поэт.
СТАС. А поэты не вымерли?
ВЕСНИН. Не дождетесь.
СТАС. Поэт! Разве ты не видишь, Василина чего-то ожидает от тебя, ведет себя как влюбленная девушка?
ВЕСНИН. Это поэзия, поэтому я еще жив.
СТАС. Это любовь, писатель!
ВЕСНИН. Любовь и есть поэзия, песнь бытия.
СТАС. А Сана?
ВЕСНИН. В дикарке еще была поэзия. Теперь она модель и актриса. Это игра по определенным правилам, каковые относительно легко освоить, имея на то данные. Настоящая актриса и в жизни, и на сцене - поэзия.

В квартиру входят Василина и Елена с покупками. Мелодия мобильника, это у Василины.
ВАСИЛИНА. Да, Игорь Сергеевич, я почти не бываю дома. Сана на гастролях, внук у дедушки с бабушкой в деревне, куда мы уезжаем в ночь. Хорошо, приезжайте. Мы как раз садимся ужинать.
ЕЛЕНА. Игорь Сергеевич? Тот?
ВАСИЛИНА. Он самый. Сдается мне, он преодолел искушение жениться на молодой и хочет помириться со мной.
ЕЛЕНА. Только помириться?
ВАСИЛИНА. Для меня и этого не мало. У меня снова будет работа. Но у него еще что-то на уме.
ЕЛЕНА. Что?! Ты догадываешься?
ВАСИЛИНА. Не станем торопить события, когда, поднявшись на гору, скатиться так легко.
ЕЛЕНА. Боже!

ВЕСНИН (выглядывая из своей комнаты). Что такое?
ЕЛЕНА. Сейчас придет Никитин с миллионом роз!

Василина, рассмеявшись, смотрит на Веснина вопросительно; Елена уходит в сторону, уводя выглянувшего из гостиной Стаса.
СТАС. С миллионом роз?
ЕЛЕНА. Не понимаешь?
СТАС. Еще как понимаю. Но как поместить на картине миллион роз - найти решение, значит, составить состояние.
ЕЛЕНА. Ты все о том же.
СТАС. Что касается Василины, она влюблена в Диму; Дима в ней находит поэзию, что и есть миллион роз.

Василина и Веснин разыгрывают пантомиму, что похоже на объяснение в любви и ссору.
ВАСИЛИНА. Ни в кого вы не влюблены. Старая история. Русский человек на рандеву. Онегин, Печорин, Рудин... Случилось нам встретить Веснина... Красив, умен, знаток искусства и поэт... В конце концов, просто порядочный мужчина, но ни Богу свечка, ни черту кочерга...
ВЕСНИН. Тут вы несправедливы. По крайней мере, черта я достал кочергой.
ВАСИЛИНА. Вот я говорю: всем хорош и пропадает, а русские девушки ищут счастья по миру, подвизаясь кто где.
ВЕСНИН. И тут моя вина? А скорее таких, как Никитин.
ВАСИЛИНА. Никитин не такой. Он трудоголик.
ВЕСНИН. Ну, и выходите за него замуж.
ВАСИЛИНА. Это я и хотела от вас услышать. А вы останетесь ни с чем и один. Вот это грустно. Мне все хотелось вам помочь. Правду сказать, не совсем бескорыстно, чтобы самой найти в вас опору, как нашла моя дочь в опасный час.

Зумер домофона; Елена открывает дверь, входит Никитин с букетом белых роз. Василина встречает его так, что он обнимает ее, укрывая их лица цветами.
НИКИТИН. Мир?
ВАСИЛИНА. Мир.
НИКИТИН. Выйдешь за меня?
ВАСИЛИНА. Выйду, если ты поручишь мне достойное дело.
НИКИТИН. Значит, это сделка?
ВАСИЛИНА. Как водится, у деловых людей.
НИКИТИН. Я-то люблю тебя.
ВАСИЛИНА. И я. Увези меня отсюда. Я только попрощаюсь с родными и друзьями.
НИКИТИН. Можно их взять с нами в ресторан, в церковь...
ВАСИЛИНА. Разгулялся купец... Нет, эти не из тех, кто может составить для нас свиту...

Никитин здоровывается за руку со всеми, явно сознавая, что поставил себя в не очень выгодное положение, но в радости, что принял правильное решение и достиг цели.
НИКИТИН. Здравствуйте, здравствуйте! А это вы?
СТАС. Я?
НИКИТИН. Шарманщик.
СТАС. Верно! (Указывая на Елену.) А эта - жена шарманщика.
НИКИТИН. Хорошая шутка. Елена! (Целует ей руку.)

Василина, собирая свои вещи, обходит квартиру в сопровождении Веснина.
ВАСИЛИНА. Как странно, у меня такое чувство, как будто я провела здесь лучшие годы моей жизни. Ничего-то не было, а хочется воскликнуть: «Лучше не бывает!»
ВЕСНИН. Это поэзия жизни, ее лучший цвет.
ВАСИЛИНА. Вы правы.

Мелодия мобильника Василины.
ВАСИЛИНА. Алло?
ГОЛОС САНЫ. Мама! Ты где?
ВАСИЛИНА. У Весниных. С Вовой все хорошо. Он в деревне с дедушкой и бабушкой.
ГОЛОС САНЫ (страстный шепот). Мама, что ты делаешь?!
ВАСИЛИНА. Я выхожу замуж за Никитина. И он здесь.
ГОЛОС САНЫ (ликующе-страстный). Правда?!
ВАСИЛИНА. Я не подвела тебя?
ГОЛОС САНЫ. Как ты можешь меня подвести? Ты лучшая в мире мама!
ВАСИЛИНА. Сана! Ты влюбилась?
ГОЛОС САНЫ. Нет, мама, я люблю! Это так просто.

На крыше проступает Хор девушек, среди них Сана. Музыка и пляска.
ВЕСНИН. Сана влюбилась?
ВАСИЛИНА. Больше, чем влюбилась. Она любит. (Уходит.)

Веснин стоит, как молнией ослепленный.

СТАС. Здесь миллион роз?
ЕЛЕНА. Почему белых?
ВАСИЛИНА. Это цвет подвенечного платья невесты. Рядиться в подвенечное платье я не стану, хотя могла бы сойти за молоденькую девушку, достаточно букета белых роз.

Василина, уходя с Никитиным, прощается со всеми.
ВАСИЛИНА (Елене). Какое утешение! У меня остается надежда, что, может быть, Сана будет счастливее с ним, несмотря на все ее ошибки и характер.
ЕЛЕНА. Да и Вова будет их сводить.
ВАСИЛИНА. Все будет лучше. Будет еще лучше. Будет лучше для всех!
               
                ХОР ДЕВУШЕК
             (поет, пляшет, проговаривая отдельные фразы)
Любовь вернется, как весна!
      Прекрасная страна
Взойдет в красе весенней,
Прольется лучезарной песней.

Веснин выходит на крышу, прислушиваясь с волнением к словам песни.

      И Правда на Земле,
Изнемогающей во зле,
      Восторжествует снова, -
      Закон всего живого!
      И это не мечта,
Спасет наш мир лишь красота,
     Что вносит меру в страсти,
     И счастье в нашей власти.
     Прекрасная страна!
Любовь вернется, как весна.

ВЕСНИН. Это сон! Я словно уношусь над Москвой в море огней и среди звезд. Бездна жизни и мироздания. Что это?
САНА (подбегая к нему). Моя песня на твои стихи, Дима!
ВЕСНИН. А где ты их взяла?
САНА. Разве не ты мне напел во сне? Или я сочинила?
ВЕСНИН. Стихи вроде мои, но в песне мне вынести их трудно.
САНА. Еще бы. Первая песня - как первая любовь! А вот новая песня.

         ХОР ДЕВУШЕК
В сиянии огней Москвы-реки
Из тьмы летим, как мотыльки.
Огни Москвы - чудесная подсветка... и т.д.

ВЕСНИН (протягивая руки). Роксана, ты здесь со мной или там?
САНА (бросаясь ему на шею). Я здесь и там, в твоей я песне!

Вспыхивают вечерние огни Москвы и светлые дали сельской местности, как при полете самолета.

©  Петр Киле        2007 г.