Дорожное

медлительные поезда,
людьми прирученные змеи;
на окнах - белые камеи
и тонкой наледи слюда.

давно обкатанный маршрут,
стучат колёса деловито,
блокнот да роскошь алфавита,
размерен путь, рельеф не крут.

любые ссадины души,
как долгий сон, дорога лечит,
а иногда подкинет встречу -
что всколыхнёт и рассмешит.

мне нет везенья на деляг,
хоть зарекаться, в общем, рано;
в купе со мною - сын Ирана
и сногсшибательный поляк.

дивлюсь, сколь розны два лица,
их прихотливая природа,
два слепка, оттиска, два кода
к секрету замысла Творца.

вот: жест учтив и вкрадчив вздох -
и перед нами, в две секунды,
все казимиры, сигизмунды
давно развеянных эпох.

та ж восковая бледность вежд
и весь набор галантных штучек:
от целованья пани ручек
до пышной речи и одежд.

он пил. Однако, не фраппе.
бледнея резче, до оттенка,
когда игривое "Иренка"
привычным сделалось в купе.

он стал несносен и жесток,
потомок шляхтичей уездных,-
белесых глаз пустые бездны
и слов бессмысленный поток.

и пил ещё. Ещё. - Туше.
до края налит белым ядом.
второго не было бы рядом,
мне жутко было бы вообще.

Тот все молчал. В окно глядел
и слушал скверну монолога,
покуда всуе имя Бога
язык лукавый не задел.

Сказал - и пафос не мельчил
предельной простоты урока:
-Посмевший оскорбить Пророка
не числится среди мужчин.

И всё. Он после водрузил
на полку жалкого паяца.
мы оба начали смеяться
с нехитрым торжеством в связи.

как будто  общему вреду
сумели дать отпор в истоке
вдвоём с рождённым на востоке,
с одними персами в роду.

не доводилось прежде мне
встречать взращённых в этом лоне,
хотя в вагонном вавилоне
каких обличий только нет.

...скучал оставленный блокнот
строкой, оборванной в начале,
а мы совсем не замечали
дорожных пауз и длиннот.

мы говорили. Обо всем.
владельцы двух плацкарт соседних.
с кем благородством собеседник
манер мог быть соотнесён?

не жажда мелкой суеты
его слова произносила,
а ясность, сдержанность и сила,
мужские лучшие черты.

какую тему ни возьми-
сужу по умному ответу:
вы здесь,не канувшие в лету
и Гянджеви, и Хорезми!

вы здесь, оазисом живым, -
в том, что иные числят вздором:
вдруг, посредине разговора,
спросить: -Не голодны ли вы?

мы пили чай, и было мне
так безопасно, так надёжно,
как...подобрать сравненье  сложно... -
как в детстве, или как во сне.

скользнула мимо птица дня,
и подошла к концу дорога,
и до вагонного порога
он проводить идёт меня.

смеётся: -Вот и робингудь!
где кладь? ну, хоть пакет съестного?!
и тут же грусть: - Ах, если б снова
в один вагон когда-нибудь?..