Короткая история

1
Я так давно тебя не вспоминала
– Темнейшее высокое чело! –
Глаза с холодной грубостью опала,
Прищур луны в распаде вечеров.

Я так давно тебя, не зная часа,
Лунатиком в последний раз ждала,
В тот редкий сон, где ты со мной встречался,
Помпеи сон под заревом жерла.

Мне этот сон, сжирающий, как пламя,
Явившийся сквозь выстроенность лун,
Не дал покоя, искренности лани
Не дал покоя воинский табун.

Безумен ум! Но чей – сама не знаю:
Сама огонь, азартная игра!
Скажи, зачем моим верхам Синая
Твоих богов языческих гора?

Я так давно тебя не вспоминала,
Бессонная в ноябрьской тени,
Но пробил час, предвестье карнавала!
Пора встревожить прожитые дни!..


2
Пятый час и стужа, стужа!
Лютый холод – треск и скрип.
Свод просторен, свет разбужен,
Бледно-синий снег искрит.

Тёмной хвои бьют фонтаны,
Ввысь, под небо, выше стен!
Я решила, будь приданным
Мой блокнот, сдаёмся в плен!

Пусть приданным будет голос,
Песня, строки, прядь в косе,
Если встречный будет холост,
Так и быть, сдаёмся все!

Я смотрю и вижу плечи,
Торс титана, взоры – мрак
(Только плач спустя замечу –
Был не Атлас, просто так!)

Но пока – я вся пылала.
Да! Закат слабей меня!
Так река сильней канала,
Так вода сильней огня!

Но зима была холодной,
ЧтО река и чтО закат?
Всё замёрзло, только рот мой
Пел теперь на новый лад.

Пел ему: он холост, весел.
Мой? О нет ещё, но жди!
(Если б знала я, что песен
Мог не слышать полный штиль…)

Но тогда – он словно муза,
Смел и дерзок, юн и свеж!
КтО же знал, что этим узам
Сам Эрот поставит брешь?


3
Я долго искала повода
Увидеть движенье губ,
Но пылкое сердце – молодо,
А девичий разум глуп:

И вот, убежав от совести
(Итак, покер фэйс надет),
Душой обнимая полностью,
Спросила простейший бред:

– Простите, а сколько времени?
– Семнадцать без трёх минут.
Мы оба, как чуду, верили,
Что души сейчас прильнут.

Но взгляды косили в сторону
И лоб у обоих – пуст,
И мы разделили поровну
Шагов мимолётный хруст
По снегу.

Уйти намерена,
Почти что бегу домой:
«Я слишком легко поверила,
Что встречу весну с тобой».

Но что-то затылок гладило,
Теплее, чем пышный плед:
Мне снег показался платиной,
Ведь он посмотрел мне вслед.


4
Я подошла, посмотрела надменно и прямо,
Холодно, словно в пустынный причал.
Все языки лепетали: «Mi Chiamo…»
Мой почему-то степенно молчал

Где потерялась недавняя смелость,
Вера в смешение пары огней?
Как я горела и как мне хотелось
Имя назвать и услышать: «My Name»

Синие тени в кружении вальса,
Время неспешно идёт, да идёт.
Шепчется где-то за грудью: «Ich heisse…»
Только как прежде не движется рот.

Но, налетающий чёрною тучей,
Первый представился (Ева, змея!),
Голубь, разбуженный ветром беззвучий –
Ты, тишину содрогнувший: «Илья»


5
Иней! Иней! Иней!
Всё забуду, но
Буду помнить имя –
В царство дней окно!

Я забуду сосны,
Месяц, день и… год?
Вспомню только грозный
Хищно-красный рот,

Грани льда в оправе,
Сивый строй волос,
Снег, в котором правит
Длинной тени трос,

Зной объятий плена
Имени к рукам.
(Вот же как Сирена
Пела морякам –

Пела чьё-то имя!
Смерть среди октав)
Тлеет острый иней,
В жар себя отдав.

Буду помнить бледность,
Помнить – так легко!
Но запомнить бедность
Сердца без него
Проще.


6
Как мне нравилось в закате
Забывать о всём, о всём:
«А давай с тобой укатим
В край, где добрый чернозём,

Где протянута повсюду
Молодая синева!»
«Темноглазое ты чудо,
Всё не больше, чем слова».

«Где ручьи, резвее тройки
Белогривой, как ты сам,
Где малины запах стойкий
Полыхает по лесам,

И, конечно же, так сладко,
Соловьи в лесах поют,
Где бревенчатою хаткой
Станет нам с тобой приют,

Из окошек – лес и хвоя,
Из дверей – в цветущий двор,
Мы уедем в вековое,
Мы покинем этот вздор:

Несуразную погоню
Из калитки в воротА
И сознание, что клОнит
Торопиться в никуда!

Ах, давай с тобой уедем!..» –
Говорила я в закат.
Но не принял мой билетик
Мироздания солдат.


7
До чего же было мило
Слышать рядом: «Ми-ла-я…»
Как я с ним мечтать любила…
И его любила я!


8
Смотрела в чарующий омут
Чернильной зрачковой зимы.
Я знаю, как ласково тонут
У юных царевен умы,

Как прыгают в воду акулью,
Как скалам навстречу летят,
Как стопы уходят со стульев,
Как возле обрыва стоят.

Я знала, что скоро покинут
Все бабочки этот живот,
А рано заплакавший климат
Признался, что разум – не лжёт.


9
Знай, что тебя нарекли случайно –
Просто чернил тетива и лук!
Я не признала твоё звучанье
В мыслях своих, убеганья друг!

Думаешь, так Эвридика слышит
Голос любимого всей собой?
Нет, полыхавший, ты только выжег
Струны у арфы своей рукой.

Я отрицаю! Не имя в звуке,
Просто капели февральский бег!
Я отрицаю! Своей науке
Верю: не имя, а БЕГЛЫЙ снег!

Так через пальцы, водой  сквозь тело
Лёд убегает в уснувший сад.
Я догадалась, ты Агасфера
Тёзка, и, думаю, даже брат!


10
Я помню, как первые капли стучали –
Весны сталактит.
Ничем не приметный, обычный, случайный,
Но как же болит!..

Весенней травой под покровом колючим
Болит голова.
Что Мойра связала, как сказочный случай,
То я порвала!

Не нужен изменщик, как пыльная буря
Над жаждой полей!
Поверь, отпускаю, ничуть не ревнуя,
Особенно к ней.

Уж если, обычный, ты ищешь подобных,
Таких же, как все,
То я попрощаюсь, легонько притопнув:
Забудь о весне!

Отныне забудь о стихах и о прозе,
Негибнущий Змей,
Ведь почва остыла и небо морозит
Сильней и сильней,

И снова бурана неведомый кондор
Спустился извне,
А где-то цветенье, – но мимо: ты отдан
Навеки зиме.


11
Теперь, когда характер строг,
Ты мог бы лечь травой у ног,
Молясь на лба морской утёс,
Который твой же плот разнёс:

Карму на щепки, флаг – лоскут!
На зов мой даже львы идут,
Один – Пожар, второй же – Страсть,
Познал бы ты богини власть!

Волос моих витой клинок
Тебя настиг бы, дух извлёк,
А дальше – в цепь злачёных пут:
Кольцом венчальным их зовут!

Да видя мой, Афины стан,
Ты сам себя бы в цепи сдал.
Но ныне, раб, плыви, плыви! –
Свободна грудь, уснули львы.