нужно ли повторять

… долго стояли под холодным дождём, глядя прямо перед собой на башни и стену Кремля. Когда ударил первый, поздний в этом году морозец, развели костры, и настроение улучшилось.

Кто-то запел нашу революционную. Подхватили. Ждали неделю, но не теряли надежду. Наконец ворота открылись.

«Сталин примет делегацию из 12-ти человек», – сказал невысокий в кожанке с суровым лицом. Выбрали делегацию, и пошли внутрь.

Долго шли по коридорам Кремля, но в приёмной пробыли недолго.

Увидев Сталина, забыли все слова, забыли зачем ехали, ждали и пришли.

Сталин стоял лицом к огромной карте. Рассматривал, передвинул два флажка.

Повернулся к делегации, пыхнул трубкой: «Проходите, товарищи. Присаживайтесь».

Робко уселись за длинный стол по обе стороны. Молчали. Сталин не садился – стоял немного сбоку от кресла, пыхтел трубкой и смотрел, казалось, внимательно на делегатов, но не в душу каждому, а сквозь неё куда-то вдаль, в бескрайние просторы огромной страны.

Легко достигал Уральских гор, но и там не задерживался. Чуть приподнявши веки, перелетал в Сибирь. Перешагивал Енисей, мельком оглядывал Камчатку, проверял Владивосток и Хабаровск, возвращаясь в Кремль.

«Слушаю вас, товарищи», – сказал, прищурившись – по-ленински, но всё же иначе.

«С молодой живёт. Где это видано! Что будем делать, товарищ Сталин?», – вдруг часто заговорил самый смелый. Из Башкирии дальнобойщик, гонявший фуры, говорят, и в Индию и в Швецию.

Делегаты не ожидали. Меньше всего собирались говорить о личном, но начать, кроме башкира, никто не решился, а башкир, казалось, и сам понял, что не о том заговорил, но как это бывает, уже не мог свернуть.

«Что делать, что делать?,  – сказал Сталин. Взгляд его лишь на секунду задержался на башкире, и сразу вновь устремился через Урал, Сибирь и Камчатку. Но вернулся, – Что делать? Завидовать будем, товарищи».

Наступила разрядка. Все заулыбались. Лицо Сталина тоже смягчилось, глаза блеснули.

Пошёл разговор по душам.

Потом, уже после, поглядев на часы, сообразили, что всё про всё заняло четверть часа, но там в кабинете за длинным столом, где вот так же сидели Жуков, Ворошилов, Калинин всесоюзный староста, эти минуты казались вечностью.

Ведь обо всём успели поговорить! О ценах, налогах, о Ротенбергах и Чайке.

Сталин слушал, наклонив голову и попыхивая трубкой. Кивал: «Знаю, слежу».

Разговор не иссяк, а будто подошёл к концу сам собой.

«Другого Путина у меня для вас нет»,  – мягко сказал Сталин.

Стало вдруг легко и вольно, будто паруса надуло ветром. Поблагодарили.

Долго шли по Кремлю. Вышли на площадь к народу.

«Ну, что? Видели Сталина? Что сказал?», – неслось со всех сторон площади.

Седой сухопарый водила из Челябинска поднял тяжёлую руку, прося тишины.

«Видели Сталина», – вобрав воздух, выкрикнул он.

«Видели, видели Сталина», – площадь выдохнула воздух, который вобрал в себя седой, но тот опять взмахнул рукой.

Когда, казалось, даже вечно галдящие вороны умолкли, понеслось по плотным рядам: «Другого Путина у Сталина для нас нет».

Добрались на метро до Кольцевой. Завели фуры. Стали разъезжаться.

«Другого Путина у Сталина для нас нет», – неслось по огромной стране. Полетели СМСки, миллионами сообщений в Твитере и Фейсбуке.

Легко и вольно стало в стране, будто паруса надуло ветром.

Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!

Нужно ли повторять...