Зеркало

 "Все мы не то, что есть, нас устраивает то, что наиболее комфортно, эмоционально, эстетически вписывается в нашу жизнь" - уговаривала я своё я. Надо было покормить прежде всего свое Я" до того, как заняться копаниями в других "Я", окружающих меня, тех, кого я вписала в свое окружение.
 Лейтенант смотрел на полку с книгами, выискивая что-нибудь пикантное для Сони. "Роман императора" (Александр Второй и княгиня Юрьевская) привлек его внимание. В воскресенье ему надо было совместить меня и Софью, вернее, ублажить сперва Соню и душой, и телом, чтобы она безмятежно и нежно, сыто мурлыкая – тигрица с года Тигра, с двуличным Близнецом были ее знаки, не ведая о подвохе! "Речь ведь издавна ведется, Что лишь дурням клад дается!", счастливая, она еще верила ему, отпустит его пораньше. Я была "десерт". Софью, женщину низкую, не благородную, как бы она ни притворялась, её надо было возвысить, приукрасить, облагородить, наконец! Император Александр был вполне достойной ступенькой для возвышения Сони, хотя она была высокая женщина, она все еще казалась ему низкой, по сравнению с малышкой - со мною. Может, он чувствовал себя императором, любя свое величие, которым награждал его лживый близнец! "Врет! Все врет! Не верь! Даже ее оргазм - ложь! Актриса! Ложь! Она играет, чтобы удержать тебя!" - хотелось мне сказать, но, может ему нужен был этот обман. Если у человека перед носом висит занавеска, а он не желает отодвинуть ее, чтобы посмотреть - что там, то почему я должна делать эти разоблачения? Женщину низкую - возвысить, высокую - унизить! - вот суть слабых мужчин. Только в слабых проявляется элемент садизма. Точно так же - другой Козерог, бывший мужем, так же стоял у этой полки и листал именно эту книгу перед тайным свиданием с "юшей", Альфиюшей, как ее все называли: Они хотели возвысить своих татарок, оба - слабые, ущербные, цельные по сути, они раздваивались, они поразительно походили друг на друга, как будто бы были отец и сын, и оба любили меня, позволяя своим татаркам любить их, чтобы помочь им слабым любить непростую, ослепительную, такую разрушенную меня: Они хотели возвысить себя. Слабые искали зеркало - преувеличение всего, извращенцы, садисты.
- Я - твое зеркало! - говорила я Дмитрию. "Нечего на зеркало пенять - коли рожа крива". Когда он лгал, когда был недоволен собою, он смотрел на меня, в меня и злился, и раздражался, что я отражаю его лицо без искажения, без преувеличения, такое, как есть. И в данный момент он был неприятен сам себе, своей ложью и злился на меня. Наверное, он знал, что Софья - преувеличение, искажение его настоящей сути. Наверное, понял, что лживое зеркало его преувеличенных возможностей и привычек специально морочит его.
"Свет мой зеркальце, скажи! Да всю правду доложи:"


             "Девятка  в  зеркальном  потолке",  глава  6 ( "Проза  ру".)