Поляна и родник Земфиры

               
Поляна и родник Земфиры
            ( венок сонетов )

1.И на поляну,  наконец, она пришла
На первое свидание с поэтом,
И к роднику,  что на поляне, подошла –
Журчал он так тоскливо этим летом…

Он чувствовал: придётся разлучиться,
Уйдёт сей табор  в дальние края,
И не придёт она воды уже напиться
И будет изливаться здесь он зря.

Она же бросила в тот день в родник монету,
Чтоб вновь вернуться в Долну   навсегда,
Когда  ей надоест бродить  по  свету.

И загадала, вспомнив чудную примету,
Чтоб был любимый рядом с ней всегда,
И подарила здесь любовь свою поэту.


2.И подарила здесь любовь свою поэту,
Ведь он мечтал о встрече с первых дней.
Она, не вняв отцовскому совету,
В него влюблялась с каждым днём сильней.

И вот он здесь. Смущённый и краснеет,
Как юноша, не знает, что сказать…
Влюблённым взглядом всю её лелеет
И нужных слов не может подобрать.

Так Пушкина Земфира  покорила
И красотою неземной его сразила.
Была она ведь юной и цвела.

Росла она среди лесной природы,
Впитала  жар и прелести погоды
И сердце его страстью обожгла.


3.И сердце его страстью обожгла.
А  гибкий стан  подобен был  лиане
И в косы розу алую вплела,
Так подошла  к нему  на той поляне.

Он отряхнулся, наконец, от наважденья
И стал как прежде вежливым, живым,
И на поляне в те минуты упоенья
Стал для неё столь близким и родным.

С тех пор встречались тайно на поляне,
Чтоб не чинили ей сородичи преград,
Ведь у цыган был свой особенный обряд.
 
Их головы кружились, как в тумане,
От счастья, что склонилось к их дуэту,
Ведь Купидон  благословил поляну эту.


4.Ведь Купидон благославил поляну эту.
Она с тех пор украсила планету,
Здесь всё располагало для любви:
И аромат цветов и запахи травы.

К тому же здесь живительный родник.
Они с ним рядом проводили свой пикник,
А он, журча, им дойны  напевал
И пыл любви водою  охлаждал.

Поляна их приветливо встречала
И с радостью объятья раскрывала,
А бог любви над нею всё летал.

А лира с музами поэта вдохновляли
И с каждым днём здесь силы приливали,
Благодаря любви Земфиры, он воспрял.


5.Благодаря любви Земфиры он воспрял,
Уверенность вернулась вновь к нему
И каждый день  он на поляне ждал,
Когда она прильнёт к его плечу.

Она была с ним ласковой и нежной,
Умела боль, печали утолить,
Её любовь  была к нему безбрежной
И он старался тем же отплатить.

Они здесь забывали всё на свете
И расставались очень часто на рассвете,
И чувства разгорались всё сильней.

Он пел ей вместе  с лирой, как Орфей,
И пробуждалась  снова страсть его к перу,
И вдохновенье возвратилось вновь к нему.

 
6. И вдохновенье возвратилось вновь к нему…
И стал он энергичным,  как в столице,
И очень поздно отходил ко сну,
Перо бежало быстро по странице.

Он снова стал писать в ночи стихи
И на поляне ей читал  в лесной  тиши,
Она гордилась тем, что первою внимала –
Поэзия ей сердце исцеляла.

Он видел, как она им восторгалась
И как главой к груди его склонялась,
И нежно он тогда её ласкал…

Она придала столько ему сил,
Что он  всё время созидал,  творил,
Здесь, в Долне, он так много написал.


7.Здесь, в Долне, он так много написал,
Другому  бы и жизни не хватило,
А он же от любви двужильным стал
И чувство его сильно окрылило.

Здесь зарождались знаменитые «Цыганы»,
«Кавказский пленник», «Узник» и «Кинжал»
«К Овидию» и «Чёрной шали» - планы
Здесь в Долне он тогда же набросал.
 
Затем - «Сия пустынная страна. . .»
«Один, один остался я . . .»,
А вслед он начертал и стих «Война».

И, не мешая здесь двухглавому орлу,
Он дал свободу полную перу –
Поляна и родник виной тому.


8.Поляна и родник виной тому,
Что их любовь так сильно расцвела,
Но вот судьба с бедою к ним пришла
И  разлучила их навечно в том лесу.

Пришёл он рано утром с Ралли   в табор,
А след цыган давно уже простыл,
Листвою шелестел лишь грустно явор
И головёшками костёр едва дымил.

Он долго по лесу задумчиво ходил,
К стоянке прежней табора вернулся,
Здесь след его  найти тогда решил,

К траве зелёной низко он нагнулся
И, не найдя следов, от ярости застыл.
Парнас качал с тревогой головой…


9.Парнас качал с тревогой головой,
Он видел муки тяжкие поэта,
Как он к поляне побежал тропой
И как на ней метался до рассвета

Он кинулся вдогонку в Варзарешты,
Затем в Бурсук, Юрчены и Кристешты,
Вернулся в Долну грустный, наконец,
Ведь булибаш  увёл Земфиру под венец.

Ходил он сам не свой и всё грустил,
В усадьбу Ралли после этого вернулся,
Стеная жалобно, в плечо его уткнулся.

Тот утешал его. Задумчиво спросил,
Кто воспоёт,  что в Долне полнится молвой:
Не ты ли, Пушкин, лирой роковой?


10.Не ты ли, Пушкин, лирой роковой
Расскажешь всем потомкам о Земфире,
О той любви великой и большой,
Которую сберёг в подземном мире?

Когда бываю в Долне, на поляне
Я к роднику Земфиры подхожу –
Течёт с тех пор он грустно в этом стане
 И вместе с ним и я тогда грущу.

Родник журчит, при этом повествует,
Что тень поэта часто здесь гостит,
Он ждёт свою Земфиру и грустит,

При этом тень поэта негодует:
Коль нет её, зачем о ней писал
Здесь в Кодрах Пинд   особенный создал?


11. Здесь в Кодрах Пинд особенный создал
И написал здесь свыше ста произведений,
Поэтов бессарабских направлял,
Помог создать им много сочинений

Особенно сотрудничал с Стамати,
Он Доничу,   Негруцци  помогал,
 С их помощью, отметим это кстати,
Он про Дабижу, Дуку, Дафну  написал.

А с бадей  Тудор джок и хору танцевал,
И с ним язык молдавский изучал,
На нём общался на базаре он с толпой,
 
Любил поэт народные волненья…
Идя его тропой, от удивленья
Я задавал вопрос себе порой…


12.Я задавал вопрос себе порой:
Как мог сей гений молодой
В той царской ссылке всюду успевать
И, словно в Болдино,  так много написать?

Читаю вновь его произведенья:
«Таврида», к «Дельвигу», затем «Наполеон»,
«Христос воскрес» и «Муза» для сравненья
И для потехи «Тадарашка в вас влюблён».

«Посланье цензору», «Гречанке»,
Затем к «Аделе», «Иностранке»,
«Наперсница моих сердечных дум. . .»

И тут же мой воспрявший ум
Задал вопрос мне  непростой:
Кто вёл меня сей пушкинской тропой?

13.Кто вёл меня сей пушкинской тропой,
Чтоб я венок сонетов написал,
И кто внушил сюжет сей непростой
Который меня сильно вдохновлял?

Я спрашивал себя о том порой:
Не лира ли меня здесь направляла?
Ведь не случалось  раньше этого со мной,
Хотя душа о Долне трепетала…

И вот сегодня, в день рождения поэта,
Я постарался все события объять
И чтоб подробней всё читателю подать,

На свой вопрос я не искал ответа,
Кто был соавтором когда стихи писал,
Не ты ль венок сонетов помогал?!


14. Не ты ль венок сонетов помогал,
Чтоб я поляну и родник Земфиры вспомнил,
Всегда чтоб с музами о них не забывал
И пушкинистам, и другим о том напомнил?

Чтоб Дом-музей, поляна и родник
И памятник, поэту возведённый,
В сердца  навеки каждого проник,
Чтоб помнить его след уединённый…

Ведь Пушкин – это слава и Молдовы,
Здесь он творил, снял царские оковы
И, как Овидий, край воспел сей навсегда,

Здесь встретил в Долне он свою Земфиру,
Любил, страдал, бранил порою лиру,
И на поляну, наконец, она пришла…

15. И на поляну, наконец, она пришла,
И подарила здесь любовь свою поэту,
И сердце его страстью обожгла,
Ведь Купидон благословил поляну эту.

Благодаря любви Земфиры он воспрял,
И вдохновенье возвратилось вновь к нему,
Здесь, в Долне, он так много написал –
Поляна и родник виной тому.

Парнас качал с тревогой головой:
Не ты ли, Пушкин, лирой роковой
Здесь в Кодрах Пинд особенный создал?

Я задавал вопрос себе порой,
Кто вёл меня сей пушкинской тропой:
Не ты ль, венок сонетов,  помогал?!