Князь Андрей. 4

    Князь Андрей в Брюнне, ждет радостных улыбок на лицах австрийских начальников. Но известие о победе Кутузова никого не трогает, и Болконский  теряет все свои надежды на добрый прием. Он остановился у Билибина,  старого знакомого и дипломата (гл.10). Тот извещает князя, что Вена уже сдана, так что все кончено для Австрии: сдастся на милость победителя.
- Но что за необычайная гениальность! – вдруг воскликнул князь Андрей… И что за счастье этому человеку!
  (тоже «показательное выступление»: и восхищение и явная зависть в одном возгласе).
   В гл. 12-й Билибин рассказывает князю, как  Мюрат и Ланн анекдотически легко взяли мост, который был приготовлен ко взрыву – просто очаровали  и обманули начальников охраны моста. И тут же его перешли французские войска, что обрекало на гибель русскую армию.
  «Известие это было горестно и вместе с тем приятно (!)князю Андрею. Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении(!), ему пришло в голову, что ему-то именно (!!)  предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он тот Тулон (!!), который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав  к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана» (!!!).
       (Да, - скажут мне обожатели князя, - это мечта каждого молодого честолюбца: показать себя, убедить в своей высокой значимости. Пожалуй... Если не учитывать, что такое этот Тулон,  которым бредит наш герой. Но об этом – чуть позднее и много обстоятельнее).
     Кн. Андрей сразу же заявил, что едет к армии, чем очень удивил Билибина. Тот предлагает ему остаться и хорошо провести время.  И такого решения дипломат не может рассудить: князь же ничего не изменит.
 - Этого я не могу рассудить,  - холодно сказал князь Андрей, а подумал: «Еду, чтобы спасти армию».
      (Вот он, его Тулон, символ взлета Бонапарта!  И князь уверен, что он умнее всех и русских, и австрийских генералов, даже самого Кутузова … И устремляется к славе.  А «К чему так жажду славы я? Известно - в славе нет  блаженства»… Конец гл.12.)
     В гл.13 князь едет по дороге, по которой в полном беспорядке двигалось русское воинство.  Дорога была загружена повозками ( пробка военного образца, так сказать). «Самые зловещие слухи доходили до него…»
    Он вспоминает слова из приказа Бонапарта, повелевшего уничтожить русскую армию, «и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы.  «А ежели, ничего не остается, кроме как умереть? – думал он.  – Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».  (Или Слава, или Смерть! На месте нормального  «Родина или смерть!»)
   «Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу».  Всюду валялись павшие лошади, ободранные и неободранные … А солдаты толпами шли в деревни и тащили оттуда кур, баранов, мешки. Команды офицеры, заведовавших движением, почти не были слышны в общем гуле... «Вот оно, милое (по-фр. ) ПРАВОСЛАВНОЕ ВОИНСТВО!» - подумал Болконский, вспоминая эти слова Билибина.
      И тут он услышал  «отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. … Женщина пронзительно кричала. Увидев князя Андрея,она высунулась» из кибитки и кричала:
- Адъютант! Господин адъютант!.. Ради бога ... защитите...  Я лекарская жена седьмого егерского … мы отстали …
- В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата.  – Заворачивай назад со шлюхой своею!
_- Господин адъютант, защитите. Что же это?  - кричала лекарша.
- Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина?  - сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
   Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату:
 - Я тебе объеду… Назад!
- Пропустите, я вам говорю, - опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
- А ты кто  такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. -  Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ТЫ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. ТЫ, назад,  - повторил он,- в лепешку расшибу.
   Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
  - Важно отбрил адъютантика,  - послышался голос сзади.
      Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире (!!), того,что называется ridicule (смешным –перевод в сноске), но инстинкт (!!) его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованном  от бешенства (!!) лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
    - Из-воль-те про-пус-тить!
   Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь…
   Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая подробности этой унизительной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий…
  (Блестяще выписанная сцена! Офицер по сути прав: он отвечает за движение на дороге. А лекарскую жену везет солдат, который «прёт» напролом.  Офицер измучен, доведен до крайности, а тут еще чей-то «адъютантик» берется защищать эту «бабенку»…  Да, он поневоле груб с адьютантом – мало ли их тут шастает!..  И тот тоже – следуя ИНСТИНКТУ (!) – теряет контроль над собой и попадает в смешное – для солдат – положение.  Каково это КНЯЗЮ поддаваться инстинкту из  смешного здесь желания услужить какой-то жалкой женщине?!  Да, «ридикюль» - самое страшное для дворянина с незапамятных времен – вспомним хоть  Д-Артаньяна, въезжающего на своем смешном одре в столицу и готового пронзить каждого, кто хотя бы улыбнется, _ таков инстинкт Чести, а по сути Спеси. И князю Андрею это быстро приходит в голову. Но вспышка ярости имела места…. И снова - это цежение слов по слогам, которое прозвучало еще в салоне Шерер. И тут уж и Толстой называет вспышку своего героя бешенством…)
       Но, наконец, князь прибывает к Кутузову, который так замотан заботами  и дурацкими  приказами, что не видит Андрея, хоть и смотрит на него...  Кутузов прощается с Багратионом, которого по сути отправляет на смерть,  выделив ему около шести тысяч войска, и со слезами просит того задержать французов хотя бы на несколько часов, чтобы вывести русскую армию  и спасти ее от уничтожения.
     Кутузов предлагает Болконскому сесть к нему в экипаж, и  тот  просит: «Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона»… Но Кутузов  сначала отказывает  Андрею.  И  говорит:  «Ежели из отряда его придет завтра  одна десятая часть, я буду бога благодарить…»
    - От этого я прошу отправить меня в этот отряд, - сказал он…
И все-таки добился своего, уповая на то, что там-то он отличится…. 
  (Конец 13-й главы, а в 15-й кн. Андрей уже явился к Багратиону). В краткой 14-й главе сказано, что Багратиону «повезло»: Мюрат принял его отряд за всю Армию Кутузова. И в результате под деревней Шенграбен состоялась смертельная схватка отряда Багратиона  с превосходящими силами французов. Но это уже «совсем другая история», славная  и героическая…_