О Ельцине

  Ельцин был мужиком с твёрдым характером. Твёрдо решил развалить прежнюю страну - и развалил, твёрдо решил новую не строить - и не построил. И воля у него была несгибаемая, бывает, так загнёт, что и не поспоришь: то, "не так сидите", то "я проспал", а то на рельсы собирается ложиться. Процентов 10 в стране так и загибались от хохота, а остальные тоже, правда, загибались, и в знак протеста, так, в загнутом состоянии, и погибали.

  А ещё у него кореш был, Черномырдин. Тот загибал похлеще своего старшего товарища. Меня до сих пор мучит вопрос, почему его после выхода на пенсию не пригласили преподавать формальную логику. Всех бы студентов на экзаменах валил и на платную пересдачу отправлял, потому что то, что он говорил, не понимал вообще никто, и даже он сам. Он, таким образом, хотя бы хоть что-то компенсировал разваленному и испохабленному образованию. Одно его: "Правительство – это не тот орган, где можно языком как попало..." или "Стоит Чубайсу рот открыть, ему сразу насуют, будьте любезны…" чего стоили. И вся страна, не понимая, о чём это он, смутно догадывалась, чем они в Кремле занимаются и почему американцы там днюют и ночуют. И кому-то было от этого смешно до безысходности, кому-то совершенно по хрен, ибо и сами были готовы, и лишь некоторым - стыдно. Но таких было немного. И они, чувствуя своё бессилие и ненужность, пили много палёного алкоголя и побыстрей сматывались на тот свет, потому что попасть в Новый удавалось далеко не всем. А на том, как тогда предполагали, подобных экземпляров сразу пускали в рай, даже не спрашивая откуда. И так всё сразу видно было, чего лишний раз воздух пустыми вопросами сотрясать и сих страдальцев заставлять лишний раз трястись и плакать?

  Так же у этого Черномырдина были ностальгически пышные брови. Не такие, правда, как у прототипа, поэтому и в стране не застой шёл, а полная разруха. Может быть, из-за этого народ эту власть и терпел, рудиментарное мышление, мать его...

  "А чего же так мало-то о Ельцине сказано?" - спросит меня пытливый и любознательный читатель. "О премьере вон, сколько печатных знаков набил, а о президенте с гулькин хвост. Не порядок".
  "Да, оставьте, пустое это", - отвечу я вальяжно и с лёгким пренебрежением. Откинусь на скрипящую спинку стула, выпью "горькой" за упокой многих миллионов невинно демократизированных, и, выдержав паузу, снизойдя в сторону вопрошающих глаз, коротко добавлю:
  "Отдыхал он как-то раз у нас в Жигулях. На рыбалке тонуть начал, развезло на жаре, значит, спьяну. Охрана только кинулась его спасать, вытаскивать из волжских вод, так, не успела, сам сразу же и всплыл. Чего тут ещё рассказывать?"