Не читайте

1.
Луна на грани исчезновения.
За бездной моря мерещится горизонт.
Половина. Ещё половина от половины.
Разделяешь на части свой сон.
Дойдя до нуля,
возвращаешься на исходную.
Холодно.
Пальцы коченеют даже в минуты солнца.
Кто-то за стенкой смеётся,
видимо, над тобой.
Луна, рожденная морем, обретает в нём же покой.
Мир наполняется солнцем...
и тьмой.

Постылые лица,
изнеженные
и изнемождённые,
знающие всё вокруг,
заглядывающие в зеркала только лишь для того,
чтобы привести в порядок
свою никчемную шкуру -
фигурной скобкой объединяю всех вас.
Пытаясь выучить давно известную партитуру,
слышу лишь
какофонию
и диссонанс.
Поздравляю,
вы все особенные.
Или просто вам дан ещё один шанс
измениться -
сжечь в горечи пьяного солнца
разбитые маски
и обрести наконец-то
нормальные лица.

Посмотрите себе в глаза!
Кто вы?
Зачем вы здесь?
Чего вы хотите?
Не знаете?
Просто молчите,
надеясь вернуться в привычную зону комфорта?
Мучительный страх
оказаться рядом с Хароном
не действует отрезвляюще?
Гнусная песнь вашей жизни
оборвется на mezzo forte*!..
Через мгновение происходящее
кажется сном.
На сцену выходят герои второго сорта.

2.
Перевоплотившись, выплывает красавица,
кланяется
на подмостках редким прохожим,
бежит к аванс-сцене,
набирает в лёгкие воздух...
Но, не дав промолвить ни слова,
на неё опускается занавес.
Пьяный зритель зааплодирует,
плюнет кому-то на голову,
хрипя,
воскликнет:
"браво, красавица, великолепный вид!"
Докурив,
бросит окурок с балкона
и пойдет
к нелюбимой жене,
которая давным-давно уже спит.
Разбудит её почти что случайно,
упав на кровать.
Брачное ложе отчаянно
заскрипит и прогнётся,
как сотни раз прогибалась
жена перед мужем.
Суженый
оказался впоследствии
ей не нужен.

Да и к чему?
«Безработный,
зависимый,
скучный мечтатель
с убогой внешностью,
думающий только лишь о себе,
ищет любовь человечью,
которая может сварганить обед,
имеющую квартиру
(желательно),
не жаждущую общения;
возраст не имеет значения».

Сперва она хотела
отправить его на лечение,
а он
запротивился;
сопротивляясь,
ударил её
кулаком,
закрыв правый
зелёный глаз
синяком.
Не пьяный ещё,
но злой
на себя и весь мир,
правый всегда и во всем,
так называемый муж
"сорвался"
(это потом он жене объяснил).

Та простила, конечно.
Ну, а как же? Стерпится, слюбится.
Сколько вокруг людей
бесчеловечных -
Не выгонять же беднягу на улицу.
Но с тех пор она замолчала:
уходя на работу утром,
возвращаясь ближе к полуночи,
готовя перед сном еду,
ложась спать - ни слова, ни звука...
Но скука
с понятным отчаяньем
терзали её каждый день.
А он
писал какую-то хрень,
вдохновляясь очередной
бутылкой портвейна
(причем иногда
доза бывала смертельной),
и, не замечая жену,
не слышал её
молчания...

Всё, хватит.
Объявляется пауза
чайная.

3.
- Зелёный, без сахара, -
милый голос,
ворвавшийся в скучные будни,
пронзил мои однобокие мысли о
наступающем полнолунии.
Я, маяча в пределе
собственной функции,
уронил что-то на пол.
Извинился.
Сконфузился.
Вышел за дверь.
Оказался на кухне.
Сказал что-то повару...
Тут тарелки рухнули
и, звеня, покатились,
сломались,
разбились,
раскололись на части,
разлетелись по полу.
Я был невиновен,
хотя стоял около.
От такого шума
в родной вентиляции
появилась ощутимая во всём здании
(а, может, и за пределами),
неподвластная силам природы,
в том числе, и самой гравитации
гулкая,
мощная,
пышущая всем своим невидимым существом
вибрация.
И внезапно я осознал,
что мне пора выбираться,
захватив наподобие древнего воина,
без тени страха,
этот злополучный
невкусный
"зелёный, без сахара".

Слегка хлопнув дверью
(случайно, конечно),
подбираюсь к столу,
где время не быстротечно.
Ставлю белую чашку
на белую скатерть.
И сам уже белый,
но деликатней
обычного.
Я останавливаюсь.
Смотрю на мутную жидкость,
которая живо
трепещется
внутри белой керамики.
Не в силах смотреть в глаза,
разворачиваюсь
и направляюсь
туда,
где меня с нетерпением ждет,
как Хатико,
повар.

Через определенный
промежуток времени
всё повторится снова,
поэтому я,
говоря простым и понятным
широкому кругу лиц
языком,
немного взволнован.

На кухне всё то же:
гремят тарелки,
цокают и кричат
какие-то люди,
на блюде
несут поросёнка;
противень -
съёмный коллапс
для свиного ребёнка.
С вином
выходит из бункера
мой коллега,
за ним с оглушительным треском
дверь прерывает движение;
он без вины
невиновен
в своём положении.
Глупо, когда даже крысы
тебе не верят,
точнее, делают вид;
они знают:
настоящий виновник -
экзистенциальный кризис.

И вот снова близится
время
для вскрытия
брюшной полости
нашей старой
больной закусочной.
Я бы носа не высунул в дверь,
но в руках у меня поднос,
на котором кровавый лангуст
для седого (в костюме) мужчины.
К тому же - первопричина -
я жажду увидеть ту,
которая, мучась от жажды,
была здесь уже однажды,
но в тот раз я немножко был трус.
А сейчас?
Я пресыщен сомнением,
но на сердце, как камень, терпение
троекратное;
тянет душа
поспешно
в омут безбрежный -
туда, где так сложно дышать
одному;
ну, а с кем-то -
ещё сложнее.
Не спеша
открываю уставшим плечом
дверь и думаю:
"мне теперь всё ни по чем!"
Ага, как же.
Разбитое сердце в белой керамике с мутным осадком.
Несладкий
зелёный
комок
одиночества
выпит до дна.
Поднос, внезапно упавший
из треснувших рук,
необходимо
как можно быстрее
поднять.
Нагибаюсь.
Спина сутулится...

В общем,
когда я вошёл,
стол,
за котором сидела она,
был пуст;
лишь глядел на меня
взглядом испепелённым
лангуст,
наподобие устрицы.

4.
На ветвях непонимания качаются ржавые листья.
Жена, проводя по щеке
когда-то любимого человека,
чувствует холод.
Щетина въедается в кожу,
оставляя на сердце рубцы.
Чувствам дано лишь остыть,
а мечте - остаться в прихожей.
Дуэт, сформированный временем,
превращается в фальшивое
соло.
Пьяный тупой эстет,
созерцавший вчера луну,
сегодня даже не повернёт
в её сторону голову.
Сломанный мир.
Надежда на вечное счастье.
Ничтожно правдивая быль
обращается в пыль
и приносит с собой ненастье.
Занавес опускается
на старый балкон,
убивая речную дорогу
к мечте.
На воде
нет ни облачка -
только сплошная туча.
В глазах ветра - слёзы,
щадящие душу
жены,
которой когда-то был нужен
муж.

Ну же!
Освободись!
Беги к своей цели,
ты ведь ещё не потеряна.
Зачем тебе он -
со своими стаканами,
закрывающий
пока что живые глаза
синяками,
ломающий планы на осень
и сон?
Мир полон прекрасных моментов!..
А он
(то есть муж)
лицезреет премьеру
концертной программы
луны
и
подпирает балкон
своим атлетическим телом,
забив на проблемы жены...

Слева зияет
огромной
кровавой раной рассвет.
Его свет
пробирается в тусклые окна;
и лунный след
на речной дороге
погас.
Сейчас
солнце будет царить
над миром,
слепя тех,
выходящих рано
из своей трехкомнатной конуры,
куполом священного храма.
Плавится воск.
Воскресение.
Самое время
отмаливать
тяжкий посмертный грех -
самоубийство.
Бог любит всех,
кроме некрещеных младенцев
и суицидников -
истина.

Вот он -
эстет атлетического
телосложения,
имевший жену,
но не имеющий совести -
стоит на коленях
рядом с новым бархатным домом
жены
и трясёт её белые кости.
Тридцать пять лет.
Вместе с рассветом,
увидев кусок
солнечного
пирога
в заключительный раз,
жена,
ненавидя всем сердцем луну
и себя,
но любя
полоумного мужа,
молчанием самосожглась,
предварительно вывернув душу.

Стой теперь смирно, ненужный!
Плачь, будто это что-то исправит.
Отчуждение якобы мученика
от внешнего мира
не объясняет
причину
смерти.
Смеркалось,
хотя был не вечер.
Теперь не имеет значения
ничего.
Даже луна по сравнению
с этим безжизненным телом,
которое оставило тебя одного
на растерзание миру, -
лишь дырка
в светящейся ране
небесной сферы.

Аморфность,
апатия,
отречение от себя,
отрицание происходящего,
олицетворение с солнцем, сжигающим всё живое, -
это всё ты.
Хочешь кого-то обнять?
кого-то любящего и понимающего,
и принимающего
тебя таким,
каков ты есть?
Ага.
Даже не скажешь слова,
хотя раньше в этом и не нуждался.

Странное существо,
непонятно зачем рождающееся.
Странное общество,
не осуждающее
тех, кто довел кого-то
до ручки,
но обременяющее
страхом вечно гореть в огне
тех, кто сломался
под натиском первых.

"Нам не выжить без веры!" -
кричат.
Без чего же вы сможете выжить?
Без еды?
без воды?
без крыши над головой?
Без кислорода протянете хотя бы минуту?
Нет?
Есть ли смысл кричать,
выводы делая поспешные и
необдуманные?
Вы помыслите своим маленьким
умирающим мозгом:
что, если,
ну, мало ли,
вам не дано судить?
Что, если вам самим
рано вдруг или поздно
придётся за свои поступки,
далеко не святые, платить?
Что, если Бог не проклянет
невинную душу,
непонимающую, что та творит,
а вас -
обвинителей тщедушных -
толпой направит в Аид?
Что, если так?..
Объективность ваших суждений
нарушает любые границы.
Тексты Священного Писания
не подвергаются
никакому сомнению.
Написали их кто? -
люди,
никак не человекоподобные птицы.
Но доказательства логики
не изменят исход предпринятого вами
решения.
Бог с вами.
Но если вы Его видите,
то вам необходимо
лечение.

5.
Я - маленький мальчик,
бегающий по зелёной лужайке.
Я люблю этот мир,
а он, в свою очередь,
любит меня.
Я жадно глотаю призрачный воздух,
и мне сейчас жарко.
Я хотел бы уже поменяться,
но ничего не менять.
А пока что моё жилище - большое дерево.
Я счастлив,
не осознавая независимость
от цивилизации.
Я пока ещё не ощутил
унылость города серого
и пока что не чувствую
убивающую всё живое прострацию.
Я царь здесь.
Мои звери - кузнечики.
Зелёная миля лесов вдохновляет на новые подвиги.
Я не задумываюсь о том,
что жизнь моя быстротечна;
только хочу,
чтобы родители хотя бы сегодня
были не слишком строгие.

Вот оно - счастье!
В воздухе веет прохладой.
Ещё немного,
и на небе появится любящая всех
луна.
Появилась...
и большего мне не надо.
Я хочу с ней всю ночь напролёт
по небесному своду гулять!..
Мгновение.
Строгий голос любимой матери
зовёт меня нехотя спать.
«Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» -
перед сном я наивно мучаю себя же вопросами.
«Я хочу быть к своей красавице хоть чуточку ближе -
поэтому стану, скорей всего,
космонавтом,
или же лётчиком».
Укутавшись в одеяло,
накрывшись им с головой прочно,
я начинаю думать.
О чем именно, сложно сказать.
В уходящем за горизонт дне
я ставлю жирное многоточие,
ведь завтра, проснувшись,
я вновь буду мир,
полный тайн,
познавать...
--------------------------------------------------

Утро.
Я - худощавый бывший студент,
ненавидящий свою нынешнюю работу.
Холодной весной совершенно не хочется
лежбище снов покидать.
Но я с неохотой встаю;
спрашиваю у зеркала: «кто ты?».
Одеваюсь.
Хлопаю дверью.
Желание есть пересиливает желание спать.
Улицы.
Угрюмые лица.
И я среди них,
в толпе обречённых на недосыпание
и удручённых
своим же видом.
Ранние нищие пташки! -
"чирик-чирик".
Даю честное слово,
мне перед вами так стыдно,
хотя не понимаю, за что...
На горизонте маячит здание,
которое я ненавижу.
Оно уже близко,
и с каждой минутой всё ближе.
Ещё пару десятков метров,
и я смогу прочитать на витрине
его безжизненных стекол
угрюмую вывеску:
Ресторан "Fisher".

Дверь наполняет пространство вокруг себя
звоном подвешенных колокольчиков.
Ненавижу их.
Ненавижу болтливых коллег.
Ненавижу людей,
заходящих сюда пообедать.
Впрочем,
если оставляют хороший чай,
то пусть заходят,
почему бы и нет?

Только не "зелёный, без сахара".

Надеваю свою униформу.
Натягиваю улыбку.
Рот после вечера пятницы напоминает Сахару.
Вытираю замызганной тряпкой
с живительной влагой
стол,
после пудинга липкий;
видно, за этим столом
сидел какой-то мудак
старый.

Сансара* рабочего дня.
Но сегодня происходит что-то особенное.
Пустота иссушенного колодца,
но вряд ли виноват алкоголь.
Что-то необычное,
неосязаемое,
тёмное
давит виски
и маячит передо мной.
Это я сам:
ненавистный и ненавистливый,
разбитый и разбивающий чьи-то пустые надежды.
На радость других я смотрю
со злобой, завистливо.
Я понимаю, что больше не буду таким,
как прежде.
И хорошо.
Беспричинное негодование радует бывшее сердце.
Но на лице всё та же тугая улыбка,
которой я тру по столу,
не используя моющего средства.
Стол от натуги качается,
он уже вечность хлипкий...
Через мгновение падает.

Я кричу! я ору!
Моя ненависть губит меня!
Но охрипший волнением голос никому, кроме эго, не слышен.
Главное - повод спросить "как дела?" не давать.
Вот и он - управляющий -
слюной во все стороны брызжет.
Да ругайся, родной, на меня,
мне до лампы.
Пригрози ещё тем, что уволишь за рецидив.
Я смотрю на людей: вы безвольны, латентные кванты.
И сейчас
мне физически необходим от взволнованных лиц перерыв.

Взрыв эмоций, замеченный только подрывником.
Немое опустошение,
крах всех чувств и моральных устоев.
Я хотел бы любить.
Я люблю черный чай с молоком.
А любить заходившую дважды сюда -
не достоин.
Я караю себя.
Я махаю резиновой плетью,
попадая по телу случайных бескровных родных.
Я на сцене один,
но ухода никто не заметит.
Напряжение зала - реакция на суицид.

Спи, устало-взволнованный зритель.
Спи, кровавое Солнце, и вновь похмеляйся ты тьмой.
Вы, Большая Луна, после полночи тоже поспите,
Вам не стоит смотреть, как душа обретает покой...
Уязвленная искренним волчьим взглядом,
та красавица, пусть и нехотя,
но надевает вуаль.
Я на крыше.
Один только шаг сделать надо,
перед смертью себе же внушив,
что теперь ничего мне не жаль...

Ага, как же.
Я не могу...

Предрассветная тишь веет зябкой прохладой.
Новый день загорается с первым лучом зари.
От бессмысленной жизни меня только шаг отделяет...
Не могу!
Я хочу, хоть без смысла,
но жить!..

Мгновение.
Я хочу есть.
Я хочу упасть на кровать
и, замерев в позе не развивающегося эмбриона,
никогда больше не подниматься.
Я хочу беспощадное время направить вспять,
чтобы снова за чашкой чая
с милой девушкой той повстречаться...

Ага, как же.
Недосказанное не рассказать.
Я в бессмысленной злобе
проклятьями краски сгущаю.
Значит, буду один,
чтобы жизнь никому не ломать.
Значит, буду грустить,
задыхаться,
болеть,
страдать,
стареть,
умирать...
один.

Не могу.

В скором времени я увольняюсь.
------------------------------------------------------

Я - никто.
У меня ничего больше нет,
кроме добрых друзей,
помогающих мне расслабиться.
Всё, что надо для счастья, - это
плохой винегрет
и хмельное вино,
что портвейном у нас называется.
Я молчу в разговоре.
Я слишком подвержен раздумьям.
Не хочу продолжать вакханалии,
но выбор мой невелик.
Иногда промелькнет в голове неслучайно: "уйду я!",
но куда мне отсюда,
из царства живых,
уходить?..
Я расстался с работой и домом уже как лет десять назад.
Я - отброс,
и на улице нас таких много.
Я не рад был тому, что имел,
а сейчас - ещё больше не рад.
Этот мир, как Чистилище крыс,
весь прогрызенный,
зверский,
убогий.

Бога нет.
Или просто в мой храм он невхожий.
Я не знаю.
Но ждать вновь чудес от Него не хочу...
Я смотрю на асфальт, каблуками стучащий...
О, боже!
"Повар. Запахи. Дверь. Чай зеленый. Кровавый лангуст..." -
заиграла симфония прежних,
утерянных чувств...

Я цивильно одет и стою уже в тусклой прихожей.
Печально, когда то,
чему ты поклонялся всю свою ничтожную жизнь,
оказывается совсем не тем,
чем раньше представлялось.
В душе лишь пустота.
И даже жёлтый блин,
висящий в небе,
любимый безответно мной,
как-будто бы сломался,
а этот - лишь замена настоящего.
Жалкая пародия созданного мозгом образа.
Носовой платок одноразовый,
высморкался - и бросил.
Ничего интересного.
Новая серия Brazzers* -
вот что действительно
заслуживает внимания.

Не помню, как я познакомился со своей будущей женой.
Вероятней всего, это было в пьяном угаре.
И, вероятней всего, я был тогда еле живой,
и уже чувствовал, как бренное тело
пустая душа покидает.
Но я выбрался.
Она вытащила меня.
Я вновь образумился,
и жизнь обрела привычный для обывателя смысл.
Как это было?
Недосказанное не рассказать -
время песочную память
водой алкогольной смыло.
Выбрался.
И слава богу.
Отдышался немного.
Оказался в рутине обыденной.
Бывшее быдло.
Сегодня - почти что мужчина.
Костюм, элегантно-строгий...
Мой ангел всему причиной.

Вопрос, который меня волнует:
зачем этой женщине надо возиться со мной?
Что отыскала она в лице бородатом, угрюмом?
Покой?
Душевное равновесие?
Возможность быть не одной?
Не знаю.
Вынашиваю мысли в своей больной голове.
Люблю ли её?
Нет, я просто ей благодарен.
Она меня любит?
Ну что за бессмысленный бред!
Я бестолков.
Я зависим.
К тому же ещё и бездарен.
За что любить?
Как это - просто так?
Впрочем, не важно.
Мы теперь вместе - и всё.
В мыслях моих рассосался каким-то чудом бардак.
И я не умер.
Я был моей милой спасён.

6.
Человек - безвольное существо.
Вещество его мозга - застывшая пыль.
Остывший на время пыл
распаляется снова,
ещё с большей силой.
Любимое дело бросать -
пусть даже оно убивает -
немыслимо;
на время, теша себя иллюзиями, -
пожалуйста.
Вставать рано - сложно.
Возможный исход, если не вставать, -
нищета.
Но жить, в принципе, можно -
За чей-то счёт.
Суета -
занятие бессмысленное.
Прекрасное созерцать -
вот что воистину
необходимо.
Либо есть (после сна),
либо спать.

Опьяненный явно не красотой,
какой-то там человек
на полупустой
тротуар своей улицы
смачно плюет,
бросает окурок с балкона
луне прямо в лоб.
Идиот.
Обратный отсчет –
половина.
Еще половина от половины.
Желтая блямба на темном небе
понемногу теряет свои легендарные силы -
их нет.
Отражение солнца
имеет огромное значение
по сравнению
с преждевременной смертью.
Бесчувственный свет,
которому поклоняются те, -
думающие, что они -
одинокие
гордые
волки, -
легкий
самообман.

--------------------------------------
Луна на грани исчезновения.
За бездной моря мерещится горизонт.
Половина куска.
Ещё половина от половины.
Тоска догорающей плоти почти что
бессильна;
не спасает её даже боль.
Под бензиновым душем -
Душа,
и слезы бессмысленно душат,
и нечем дышать.

«Умирать страшно», -
многие говорят.
А вы попробуйте жить,
а не выживать
в рутине осознанного эгоизма,
ненавидя себя и весь мир
за то, что вы просто есть;
попробуйте жить для кого-то
и умирать за кого-то.
Попробуйте вылезти,
смотря лестно
в потолок неба,
который беспечно
висит под дорогой млечной, -
тогда вы сможете думать,
что будете вечно
жить.
-------------------------------------------
21.09.15. - 13.12.15.

===============================
Mezzo forte - не очень громко.

Сансара - круговорот рождения и смерти в мирах, ограниченных кармой.

Brazzers - канадский порносайт.