Не завораживала ль вас игра теней...

Не завораживала ль вас игра теней:
в кругу друзей, глаза горят углями,
неузнаваемы (а пятки лижет пламя) –
мы всё понятнее, открытее, тесней.

Настойчивей звучит прямая речь,
качаясь на трапеции, как комик,
досадный закадычный алкоголик
услужливо пытается отвлечь.

А позади – смущённые кусты
и тайны безмятежная прохлада;
природа-дева  нам наивно рада.
Но сон смежает взор. Костёр остыл.

Невыносимо больно не смотреть
от любопытства, а, скорей, от страха,
подсмотришь и уставишься с размаха
на что не ждал: ни лица и ни снедь,

а чёрная стена, как точка в-точь,
бесцветна и чернее червоточин,
без спектра и физически столь точно
неудивительно воспроизводит ночь.

Но вы не спите, хоть, подобно сну,
вы неподвижны, судорожно члены
окостенели, полны кровью вены.
Вы в страхе, созерцая кутерьму

разнузданных сполохами огня
теней, летящих в черноте экрана:
тот падает, у той на сердце рана,
тот Арлекин, а тот Пьеро – с меня

скопирован. И всё вершит костёр
за спинами, сплочёнными в шеренгу,
он мысли фокусирует на стенку
обскуры-камеры. Готический костёл

слепой интерференцией теней,
пренебрегая разумом, из склепа
воздвигнут. Пусть фантазия нелепа,
но отраженные, мы кажемся тесней.