полу-ночь станков. нажми на стоп кран

все под чернилами, 
которые каплями ниспадают на лбы, 
от проторенной новостями
и бумажной прибылью, лжи.
ты читаешь почти что свои, 
но все же чужие стихи, 
пытаясь удержать в заиндевелых ладонях 
буквы, что нещадно рвутся собраться 
в слова, и стать катетом мраморной нужды, 
что разрывает проформу и ниспадает на корм
бездомным собакам, гиенам и коршунам 
в этой раскаленной железа пустыне,
где лес рук обнажил сил звук.   

я конечно не Кориолан,   
но когда вижу стон,
мне важно понять причину,
и постараться разомкнуть
больше цепей, вывести 
из зоны комфорта, 
поцеловать ладонь
и примоститься на твоем вздутом 
животе,- я прислушаюсь,
и будет казаться, 
что внутри рой москитов, 
не умолкая, пытается меня затянуть. 

в свои сети, лопасти, 
механизмы станка.
кажется,
что мы возвращаемся в вестерн,- 
по ночам слышны выстрелы, 
в салунах пьют и танцуют 
двадцать четыре на семь, 
все бегут из уюта
на встречу пуле-судьбе.
тот похмельный ковбой 
прикуривает на ходу сигарету 
и кидает в толпу динамит, 
его торговая марка Мальборо 
и он есть реклама огня,
криков, стекла, кажется
в каждом сне он тебя ест. 

все хватают друг друга за руки, 
но кажется, что лишь себя,
статуей изваяв, в ожидании орла, 
что одобрительно выкалит   
твои сухие глаза. отключи
сам себя от внутреннего центра, 
ты ведь так этого хотел,- 
став всего лишь условной единицей, 
милей или центнером. 
оставив свое тело жадным Центурионам, 
пуская разум по лабиринту,
где на каждом углу может ожидать 
Минотавр, он вырвет твое сердце
под шум литавр, и бросит в яркую 
неоновую вывеску или рекламу 
между двумя видео роликами 
с котиком и танцующей обезьяной. 

наше племя решило надеть 
на себя маску злобного мима,- 
каждый мимикрирует лишь в плоскости 
своей собственной квартиры,- 
мы застыли, подобно картинам, 
но дай руку,
и я попытаюсь вывести тебя
из этого приторно ложного карантина.