Тарагарщина. часть 10

          *          *          *          *


Летал над тайгой, нарезая круги?
А пел про “бескрайнее море тайги”?
Действительно море - зеленый прибой...
Вот это просторы, вот это покой!


Ель, пихта, сосна и кормилец-кедрач,
Стремглав пробегает поляну секач,
Мелькнет под крылом тень напуганных птиц...
Какое раздолье - без мер, без границ!


Ручьев говорливых журчащая нить,
Река, что пытается горы пронзить,
За ней - величавость бескрайних болот...
Куда мы направим еще самолет?


          Давай полетаем, коль куплен билет,
          На столько вопросов узнаем ответ.




А если нам, скажем, податься на юг?
Не видя плоды человеческих рук,
Глядеть, как внизу вьется Волги дуга
И манят к себе заливные луга.


Вот земли! Богаче вам вряд ли найти:
Тут палку воткни - она будет расти.
Негусто лесов (не лесные края),
Зато сколько птиц и степного зверья!


Послушай, как вольные птахи поют...
Отсюда - внизу чистота и уют:
Цветет лесостепь, колосится трава
Коню в полный рост, лишь видна голова.


          Бензин на исходе, но дальше летим,
          На землю родную еще поглядим.




Достоинства гор, хлебородных полей
Вполне очевидны, но сердцу милей
Пейзажи неброские местности той,
Что мы среднерусской зовем полосой.


Сиреневый воздух, черемухи цветь,
Простор, от которого тянет запеть.
Неяркого солнца печальный заход,
Весенняя стылость задумчивых вод.


Цветущего льна голубой изумруд,
Глухие проселки куда-то зовут...
Несытый и грустно-пронзительный край.
Но, чу! На манометр взглянем давай.


          Взгрустнув, засмотрелся в окно экипаж,
          Печально  закончиться  может  вояж.





Вот аэроплан на сниженье идет,
На этом окончен обзорный  полет.
Какой там вояж, раз бензин на нуле!..
Но что мы увидим на грешной земле?


Где чудные рощи, грибные леса,
Тайги первозданной скупая краса?
Клен, липа, красавцы дубы... - где они?
Вокруг только бревна, опилки и пни.


Река где шумела - там грязный поток;
Родник - не родник, а скорее плевок;
Где ветер гулял, камышами шурша -
Там тишь и разор, запустенье и ржа.


          Глаза б не глядели! Хоть снова просись
          К пилотам в кабину, чтоб взмыть с ними ввысь.



Но на смех меня поднимает пилот:
Слон кажется мошкою метров с двухсот,
Оттуда тайга как тайга, а вблизи -
Кривые стволы в плесневелой грязи.


Ты хоть сухопутный, всегда на ногах,
Но часто и пеший парит в облаках.
С небес не заметны пот, грязь, вонь и слизь...
А ты попытайся, хоть раз приземлись.


В пеньках угляди лес, в трясине - ручей,
В консервах кошачьих - былых секачей,
А в шпалах - что звали недавно тайгой...
Красавиц всем надо. Женись на такой!


          Ты землю родную слезой не кропи,
          Какая досталась - такую люби.




          *          *          *          *



Всяк кочку свою прославляет кулик,
А мы же - российский простой грузовик.
Он катит вперед, как по блюду горох,
Тут MAN бы не сдюжил и Volvo заглох


От всех катаклизмов, таких передряг.
Но флаг не спуская, как крейсер “Варяг”,
Пылит по дороге побитый фургон,
Летит под покрышки шоссейный гудрон.


Как раненый зверь, день и ночь напролет
Без фар, запчастей, без надежды - но прет!
След камня в стекле, как синяк на лице...
На чуде идет и на крепком словце.


          Для наших машин то словцо в самый раз,
          Без мата не едет ни ЗИЛ, ни КамАЗ.



А русское слово крепко, как бетон.
...Вот к морю приблизился наш “Фаэтон”.
По адресу сдав свой кирпичный багаж,
Захар развернулся - и сразу на пляж.


Безлюдное место... Но что за беда,
Когда в изобилье песок и вода.
Подруга, вино, гонорар за кирпич...
Чего-то сумел Тарагара достичь!


Чуть-чуть о подруге: Оксаною звать,
Их много по трассе - не надо искать,
Находятся сами, он цену им знал.
С собою не звал, но не бил и не гнал.


          Стократно подумай. Но, взяв с собой в путь,
          Пои, накорми, приласкать не забудь.


Захар не скучал, не скучала она:
Дешевый портвейн, звездопад и луна...
С Оксаной при звездах с причала  нырял.
Романтика! Дням даже счет потерял.


А дни уходили, как влага в песок,
Как в масло кинжал и как пуля в висок.
И вновь подступала безденежья грань,
И вроде пора б уже ехать в Тамань.


“Оксанка, ты как?” Улыбнулась она:
“Поеду, мне эта дыра не нужна.
Тут разве работа? Клиенты раз в год,
Со скуки пойдешь хоть на рыбный завод”.


          Азовского моря просоленный пляж...
          Гуляй! Но без денег какой там кураж?




Захар напоследок сгонял на лиман,
Взял рыбы в дорогу. Завел свой шалман,
Зевнув, почесал волосатую грудь,
Воткнул передачу и тронулся в путь.


Бросает судьба из дыры в глухомань:
Аулы, станицы, Темрюк да Тамань...
А дальше-то что? - так и эдак гадал,
Потом тот вопрос он подруге задал.


Оксана смолила в окно “Беломор”,
К нему обернулась, взглянула в упор:
“Послушай сюда: как приедем в Тамань,
Канай на базар и скупай всю тарань”.


          Захар аж подпрыгнул: совет деловой
          Кто мог ожидать от шалавы такой?




Отличный совет - повод был для прыжка,
Как сам не подумал, пустая башка!
Затарься здесь рыбой  (ее завались)
И с нею до самого дома катись.


Тарань тут копейки, плати - не греши,
У частника оптом и вовсе гроши.
Войдет сто мешков, если в ряд по семь пар...
Захар очень быстро прикинул навар.


А если еще и в кабину с торца,
Окупится ходка на оба конца.
Забить в грузовик  под завязку, тонн пять.
А деньги? Конечно, у Зины занять.


          Надеемся, верим... Что мы без надежд?
          Голодный без пищи. Нагой без одежд.




Неслись по степи, как блоха по трюмо.
Приехали, встали, достали письмо.
Но адрес какой-то нерусский, не наш:
“Сэр Молотов” - что это за персонаж?


Читала по буквам Оксана как есть:
“Пер. Сэра  МолОтова, дом двадцать шесть...”
И что за МолОтов, тем более сэр?
Почти что у цели - и новый барьер.


Спросили мужчину. Смеется казак:
“Ребята, вы, видно, попали впросак.
Я сэров в Тамани не бачил вовек,
Диковинный адрес - как в августе снег”.


          Что, мало на бедные головы бед?
          Вот новый цветок в этот пышный букет.




Как адрес искали - отдельный рассказ.
Весь день колесил по проулкам  КамАЗ,
Тут встретился дед. Он щетину поскреб:
“Так то СыромОлотов, мать вашу шлеп!”


“Кто это?” “Бис знает. Який-то русак.
Проехать? Все прямо, по местности так.
Я улицы знаю, в управе служил”.
Нашелся на счастье один старожил.


Дед - ангел-хранитель, с ним блАгая весть.
Вот улица, дом с номерком двадцать шесть:
Гараж, баня, садик - достатка не скрыть,
Дворец не дворец, но дай бог всем так жить.


          И как там не жить! Будет каждый счастлив:
          Черешня, арбузы, немеряно слив...




“Ну, боже не выдаст, а хрюшка не съест!”
И сделал Захар приглашающий жест.
А сам все в кабине сидел чуть дыша...
Представь: вдруг приперлись два полубомжа


Просить Христа ради. Не с моря, не с гор,
Один с синяками, худой как топор,
Другая - черна и грязна как война...
Партнер, экспедитор, подруга, жена?


Как пить, баба Зина учинит допрос,
Продумать все версии надо всерьез.
“Скажу, что Оксана из беженок, и
Доставить ее попросила  ГАИ”.


           Захар был на выдумку версий удал.
           Кому, слушай, нужен семейный скандал?




Гони-ка, Захар, подозрения прочь,
Как сына встречали, Оксану - как дочь.
Стол гостю накрыть казаку нипочем:
Кормить - холодцом, а поить - первачом.


Капустка, огурчик - об этом смолчу...
Захар же поближе подсел к первачу,
Напиток ядреный, рецепт не забыт,
Бодрит, укрепляет и... валит с копыт.


Но не Тарагару - с напитком знаком.
Решил: отдохнем, а о деле потом.
Его угощали - вот кролик, вот язь -
Невестка, свекровь, на Оксану косясь.


          Косились с опаской и не без причин:
          Оксана пила хлеще дюжих мужчин.




Вот бабы пошли! Так ведь не пили встарь:
В себя заливает четвертый стопарь,
И все без закуски, по полной, подряд.
Видать в этом спорте имеет разряд.


Захар тоже выпил, взгрустнул и притих,
Сказал бабе Зине о бедах своих:
Про  «Эр - двадцать пять», как в ауле застрял
И даже про груз, что в горах потерял.


Вспорхнула невестка - ну точно коза,
И бабка от гостя отводит глаза.
Сказала тихонько: “Куда мы спешим?
На трезвую голову завтра решим”.


          Оксане досталась двойная кровать,
          Захар же в машину пошел ночевать.




Да, утро мудрее хмельных вечеров.
Проснулись чуть свет (еще гнали коров),
Хозяйки хлопочут уже там и сям:
Гусей накорми и задай поросям,


Следи за кролями, про кур не забудь...
Накрыли на стол, по стаканам чуть-чуть
Для ясности мысли, поправки души -
В извилинах хаос, поди причеши.


Но первой свекровь повела нить бесед:
“Захар, извиняй, но свободных средств нет.
Сколь было своих - в уставняк отдала.
Послушай совет, как поправить  дела:


          В казачий отряд срочно нужен шофер”.
          По новой опять? До каких это пор?




Коктейли судьбы - авантюрная смесь,
Намешано много: открытость и спесь,
Маразмы и мудрость, паденья и взлет...
Но что б одного так поить - от щедрот!


Да  лысого черта! Все, хватит, привал!
Для мата Захар уже рот открывал,
Покроет сейчас...  “Не глупи, идиот,
Пять тысяч за месяц”.  Захлопнулся рот.


“Пять тысяч чего?” – аж по коже мороз.
Вопросом ответила та на вопрос:
“Ты думаешь тугриков? Долларов, друг.
Ну, вижу, согласен. У них завтра круг,


          Туда и ступай”, - заключила она.
          Вот так началась для Захара война.



               (продолжение следует)