Эпизод третий,

Предыдущая часть: http://www.stihi.ru/2015/12/08/4324


                в котором проявляется человеческое неравнодушие,
                а Вика узнаёт истинную цену хлебу


                1. ПОТЕРЯШКИНА

               

Воскресный день предвещал приход гостей. У мамы случилось то, что случается один раз в году. А именно – день рождения.
С утра она занималась приготовлениями: пекла пирог, жарила картошку с мясом, нарезала салаты… В общем, делала всё, чтобы гостям было не только уютно, но и вкусно.
«К сожаленью, день рожденья только раз в году», – крутилось на языке у Вики с самого утра. Она, конечно же, самой первой поздравила маму, подарив ей красивый рисунок, над которым корпела дня два до этого. На нём были изображены: сама мама, рядом с ней папа, ещё рядом Вика, а также много цветов, солнышко, облачка, травка, речушка и надпись «Дорогой мамулечке в день рождения!». И совсем даже было не важно, что мама, папа и Вика были не совсем на себя похожи.
«Зато легко узнаваемы», – успокоила она себя этой мыслью.

И тут вдруг выяснилось, что в доме нет хлеба. И папа как раз ушёл за цветами, а мама ему не напомнила.
– Мам, давай, я схожу, – предложила Вика. – Тебе нельзя отвлекаться, а то не успеешь.
Мама задумалась, но делать нечего:
– Только, смотри, аккуратнее. Вот тебе рубль. Два батона белого возьми и половинку чёрного, только не бородинского – он сладкий.
Вика взяла бумажный рубль, сунула его, не глядя, в карман и поспешила на улицу. Чуть было даже пакет не забыла, но вовремя спохватилась.
– Аккуратнее, Вика! – крикнула вслед мама. На плите зашипело, и она поспешила перемешать содержимое сковородки.
– Да всё нормально будет, не волнуйся! – и Вика выскочила за дверь.

На улице было свежо – ночью прошёл сильный ливень. И солнышко только-только начинало припекать землю. Вика глянула наверх:
– Солнечный Лучик, здравствуй!
И тут же он блеснул:
– Здравствуй, Вика! Но мне сейчас некогда. Буду вместе с братьями-лучами избавлять землю от чрезмерной сырости. То, что ей надо, она уже впитала в себя.
– Ничего страшного, – махнула рукой девочка. – Избавляй, Лучик. А я – за хлебом.
– Счастливо, Вика!
– И тебе тоже!
И девочка пошлёпала по лужам, которые очень скоро должны были высохнуть. Солнечный Лучик постарается.

Булочная была рядом, за несколько домов. Но можно было даже срезать путь через дворы, чтобы сократить ненужный угол маршрута. Что Вика и сделала.

В магазине была небольшая очередь, и девочка не спеша рассмотрела лотки с ассортиментом хлебо-булочных изделий. Первым лежал чёрный хлеб – «кирпичик», круглый и тот самый бородинский, который покупать не следовало. Девочка взяла вилку для пробы мягкости хлеба и, убедившись в том, что половинка, которую она приметила, является свежевыпеченной, выбрала её. Далее размещались лотки с белым хлебом. Вот тут уже начинался настоящий выбор: и за одиннадцать копеек, и за тринадцать, и за шестнадцать, и за восемнадцать, и за двадцать пять. А ещё был «рижский» с каким-то необычным вкусом. Даже длинные тонкие багеты за двадцать две копейки, которые были особо вкусными и не всегда бывали в продаже, сегодня здесь присутствовали. Вика выбрала, конечно же, этот багет. И ещё батон за шестнадцать. Он был чем-то похожим по виду на тот, который за одиннадцать, но всё же отличался по вкусу и от него, и от всех остальных. А всё из-за того, что при выпечке использовались разные сорта муки.
Ну и замыкали ассортимент всякого рода булочки – с изюмом, повидлом, орехами, а также сдобы, бублики, пряники и печенья. В общем, вкусняшки. По идее, денег, конечно же, хватало и на булочку, а то и на две. Но Вика решила не проявлять собственную инициативу. Тем более всяких вкусностей сегодня и без того должно было хватить.

Кассирша уже стала пробивать чек, а Вика полезла в карман. И вдруг… Поняла, что мамин рубль исчез.
– Потеряла! – вырвалось вслух у неё.
– Что? – кассирша на миг замерла, то ли не расслышав сказанное, то ли уточняя, что именно потеряла.
Но Вике было уже не до этого. Да и кармашек был всего один – где теперь искать?
– Ну, так я пробиваю? – недовольно спросила кассирша.
Вика уже хотела сказать, что нет, но сзади послышался старческий голос:
– Пробивай, дочка. Я заплачу.
Вика оглянулась. За ней стояла старушка в платочке, скромно одетая.
– Ой, бабушка, спасибо, – только и смогла сказать Вика. Ей было и стыдно, и неловко, и не хотелось стеснять. Но ещё больше не хотелось возвращаться домой без хлеба и огорчать маму в её праздник. Она только успела подумать, что, может быть, денюжка найдётся по дороге домой, и она обязательно отдаст её этой доброй старушке.


                2. СТАРУШКА КОРМИТ ГОЛУБЕЙ

Они вышли вместе из магазина и, разговорившись, как-то незаметно оказались в скверике неподалёку. Там присели на одну из скамеек. И старушка, достав из авоськи один из батонов и отломив половину, стала его крошить в ладонях. Как будто зная, что она это сделает, вокруг уже собрались голуби и воробьи, слетевшись с ближайших окрестностей. Бабушка стала их кормить.
Вика же молча наблюдала, как птицы расталкивая друг друга и расставив в стороны крылья, жадно в спешке поглощают крошки.
Говорят, можно долго наблюдать за тремя вещами: за журчанием воды, за горящим огнём и за чьей-то работой. Вика же открыла для себя четвёртый способ: ещё и наблюдать за кормящимися птицами. Действительно, голуби – забавные существа. Кто-то называет их глупыми и бесполезными. Но ведь любое существо задумано природой не просто так. Видимо и голуби для чего-то служат. Например, для поедания хлебных крошек.
При этой мысли Вика даже улыбнулась.
– Вы, наверное, часто здесь их кормите, – догадалась она. – Они вас уже узнают.
– Привыкла, уже не могу без этого, – ответила старушка.
При этих словах Вике почему-то вспомнилась папина фраза: «Привычка – вторая натура». И действительно сейчас было видно, что у этой бабушки натура хорошая. Вон, как к птицам относится с любовью. Да и мимо Викиной неприятности не прошла.

– А ты знаешь, из чего пекут хлеб? – спросила вдруг старушка.
– Конечно, – сказала Вика. – Из пшеничной муки.
– Это белый хлеб. А чёрный?
– Не знаю.
– Из ржаной. Рожь ведь поначалу считалась сорняком.
– Да? – Вика даже удивилась. Хлеб и сорняки явно не совмещались в её представлении.
– Я сейчас тебе расскажу,  – старушка даже обрадовалась, что тема нашла отклик. – А дело в том, что в северных районах пшеница плохо растёт, ей нужно тепло. А вот рожь, которой всегда было много в посевах пшеницы, чувствовала себя превосходно. Ни холодные дожди, ни заморозки, ни бедная безчернозёмная почва – ничто не смущало её. Вот из неё и придумали выпекать чёрный хлеб.
– А ещё из чего-то его пекут?
– Конечно. Пшеницу и рожь просто принято считать основными зерновыми культурами. А ещё ведь есть овёс, ячмень, кукуруза, гречиха, рис. Из них тоже выходит хлеб.
– Ух ты, не пробовала даже!
– Пшеницу и рожь ещё называют Жито. От слова Жить. Отсюда и Жильё. Недаром же ведь говорят: «Был бы кусок хлеба да крыша над головой – проживём!». Или «Покуда есть хлеб да вода, всё не беда».
А ведь хлеб – это один из главных продуктов на нашем столе и результат тяжёлого труда. И труд этот уважаемый и почитаемый. На Руси было страшным грехом уронить хлеб, а тем более на него наступить.
Сейчас уже не то отношение к нему – чаще небрежное. А ведь именно его махонький чёрствый кусочек спасал людей от смерти в страшные дни блокады. Об этом всё чаще стали забывать.
И, помолчав, добавила:
– Я ведь блокаду пережила. Помню, в городе вообще ни одной птицы не было видно. Это кто-то мог подумать: то ли вымерли, то ли улетели в другие края. Мол, им-то проще было – взмахнули крыльями и вырвались из города, в отличие от людей, находящихся в тесном кольце окружения.  А причина-то была совсем другая. Но не буду тебя расстраивать, говоря какая…
Вика подумала про себя, что ей и самой не хочется уточнять, так как она уже сегодня и без этого расстраивалась – хватит с неё.

Между тем старушка продолжала:
– Зима на 1942 год выдалась для нас самой страшной. Немцы разбомбили и сожгли в городе все склады с зерном. Всё снабжение Ленинграда происходило через Ладожское озеро, так называемую «дорогу жизни». Да и там постоянно бомбили. Хлебная норма в ту зиму сократилась до ста двадцати пяти грамм в сутки на человека. Да и сам хлеб был из горелого зерна, с несъедобными добавками – из опилок и обойной пыли. Пухнуть от голода – сейчас это даже сложно представить. А тогда пухли, перед тем, как истощиться. Страшное время. Не дай Бог когда-либо такое снова пережить…

Вика что-то слышала от бабушки про блокаду, но детское сознание всегда как-то по-своему представляет услышанное.
– А ещё я помню, как впервые после блокады их увидела, – задумчиво произнесла старушка.
– Кого? – не поняла Вика.
– Птиц, – пояснила она. – Серый разрушенный город, угрюмые улицы, разбитые трамваи, редкие фигуры людей, и… они, постепенно ставшие появляться. С тех пор вот их и подкармливаю. Особенно зимой.

«Странная старушка, – подумала Вика. – Вокруг люди умирали, а она о птицах думала…».
Но не стала ей об этом говорить, чтобы не обидеть.
И правильно сделала. Поскольку не знала о главном, о чём старушка предпочла промолчать. А судить о ком-то, не зная всей сути произошедшего с ним – очень невежливо.
А промолчала старушка о том, как потеряла в блокаду всех своих родственников – кто умер от бомбёжек, кто от голода. О том, как её, уже замерзавшую, спас какой-то военный, проходивший мимо и вовремя растолкавший её. Довёл до дома и из своего пайка отдал ей банку консервов и пачку перлового концентрата с несколькими сухарями. Она его, конечно же, не запомнила в лицо, только фигуру. Но всю жизнь вспоминала, не надеясь когда-либо увидеть снова. Может быть, он погиб на фронте, как её отец и старший брат. А может быть, к счастью, вернулся домой, к своим родным. Время было суровое, случиться могло всё, что угодно…

– Моя бабушка, бывает, говорит: «Каждую крошку – в ладошку», – вспомнилось Вике.
– Верно. Люди старшего поколения умеют ценить труд хлебородов.

А ещё Вика подумала о том, что не всегда доедала хлеб, на что мама ей говорила: «Нельзя так – будешь ходить голодной». А иногда даже и выбрасывала недоеденные кусочки. За что теперь девочке было несколько стыдно. Тем более после того, как она открыла для себя что-то новое о хлебе.

– Лучше уж птицам скормить, чем выкидывать, – как будто бы прочтя её мысли, сказала старушка.

– Ой, мама же ждёт! Волнуется уже, наверное, – забеспокоилась девочка.
– Беги, скорее, я ещё посижу здесь на солнышке, – сказала тихо старушка.

А погода действительно разгулялась. И лужи уже подсохли. Вот молодец Солнечный Лучик!
– Спасибо вам за всё, бабушка! А деньги я вам принесу. Найду и отдам, – крикнула на прощанье Вика, веря, что обязательно сдержит слово. Тем более знала, где искать добрую старушку.


                3. ОБЕЩАННОЕ

Вика глянула на солнце и стала звать Солнечного Лучика. Тот откликнулся сразу, отделившись от общего потока солнечного света. Девочка рассказала ему о том, что с нею приключилось, и попросила помочь отыскать потерянный рубль. Потому что половину надо было вернуть маме в виде сдачи. А вторую – отдать доброй старушке, которая могла бы потратить свои деньги на что-нибудь другое, вполне нужное для себя. Но не прошла равнодушно мимо.
– Ты высоко Лучик, тебе всё видно.
Солнечный Лучик как раз к этому времени освободился. Он похвалил Вику за правильное решение:
– С радостью тебе помогу. Ты только возвращайся именно тем путём, каким шла. Мне так будет легче просматривать.

Девочка так и поступила. И результат очень быстро сказался. Промокший бумажный рубль валялся на обочине дороги в соседнем дворе. Обрадованная Вика уже собиралась наклониться над ним и даже протянула руку, чтобы поднять , но, откуда ни возьмись, подкатил на велосипеде какой-то рыжий мальчишка и опередил её.
– А, не успела! – засмеялся он.
– Отдай, это не твоё! – возмутилась девочка.
– Ага, твоё, наверное, – передразнил тот и снова засмеялся.
– Моё. Я его потеряла!
– Да-да, конечно. Так я тебе и поверил.

Он уже собирался оттолкнуть назойливую девчонку и сесть на откинутый рядом велосипед, на котором катался. И вполне бы мог это сделать. Так как силы были не равны. Да и на велосипеде можно было легко угнать – не догнала бы  при всём своём желании. Но тут на счастье Вики на дороге появился папа. С огромным букетом роз. Увидев дочку, помахал ей рукой и подошёл. А Вика в это время как раз вцепилась в багажник мальчишкиного велосипеда.
Папа понял, что там творится что-то неладное и, подоспев в последний момент, перехватил руль:
– Э, парень, ну-ка тормози! Что тут у вас происходит?
– Это я его нашёл! – стал громко возмущаться рыжий. – И первым поднял. Значит, он мой!
– Мне его мама дала, чтобы я хлеба купила!
Мальчишка заметил у неё в руках пакет с хлебом:
– Ты его и без рубля купила!
– Потому что мне бабушка помогла!
– Какая ещё бабушка?
– В булочной!
– Тем более!
– Э, э! Хватит вам ругаться! – унял спорящих папа и сказал: – Вика, давай-ка всё по порядку. И поспокойнее. А то у меня уже голова от вашего крика заболела.

И Вика рассказала всё с самого начала.
Через несколько минут картина произошедшего была ясна.
Пареньку хоть и жалко было расставаться со своим трофеем, но справедливость есть справедливость – пришлось вернуть. Тем более у девочки был такой внушительный защитник – просто так не отвертишься.

А дома мама уже заканчивала последние приготовления. И в то же время разволновалась из-за долгого отсутствия дочки.
– Мама, прости, я не нарочно, – сказала Вика и протянула ей деньги.
– Что это? – не поняла мама и перевела взгляд на полный пакет с хлебом.
– Твой рубль.
– А почему он не разменян?
– Потому что твоя дочь самая настоящая Вика Потеряшкина, – улыбнулся, вступивший в разговор, папа и протянул маме букет роз.
– Между прочим, она и твоя дочь, – заметила мама, но, вдохнув свежий аромат цветов, улыбнулась и подобрела. – Ну-ка, давайте-ка рассказывайте, что вы там натворили.
– Это я натворила, мам, – сказала Вика и поведала свой рассказ по второму разу. Только уже с добавлением сюжета о папиной помощи. Единственное, о чём промолчала, так это о Солнечном Лучике. Да ей бы и не поверили.

А Солнечный Лучик заглянул в окно и улыбнулся. Он был рад благополучному исходу и мог теперь отправиться к своей маме – маме-Солнышку.

А тут ещё в дверь раздался звонок.
– О, это уже кто-то из гостей! – вскинула руки мама и поспешила снять фартук. – Совсем я с вами заболталась. Открывайте скорее!

И праздник – мамин день рождения – начался…

А через неделю, в следующий выходной, Вика всё же сдержала своё обещание, данное отзывчивой старушке, встретив её в том же сквере, где та по привычке кормила голубей. Та ей очень обрадовалась. И даже не потому, что девочка принесла ей деньги. А просто ей было приятно снова увидеть эту девчушку.
Потом они посидели ещё немного вместе – девочка и старушка.
А потом старушка осталась одна. Потому что Вике надо было возвращаться домой.


А совсем неподалёку в это время шёл обычный прохожий, каких вокруг проходило много. Только этот ещё писал стихи. Поэтому был намного наблюдательнее всех остальных так называемых «просто прохожих». Он умилился увиденному, пришёл домой, и родились у него в этот момент следующие строки:


Как чистота проста и свята
В неброской скромности своей…

Спешил и вдруг приметил взглядом:
Старушка кормит голубей.
Они к ладоням подлетают
И смело кормятся из них.
Хоть глупые, но понимают,
Что зла она не причинит.

И непосредственностью этой
Я был, признаться, поражён:
Старушка бедненько одета,
Сама нуждается же в нём –
В великодушии открытом,
С надеждой глядя всем в глаза,
Но делится, не ставши сытой
С той тварью, что как есть проста.
И радуется так невинно
В неброской скромности своей…

Средь суеты, где ЛИЦ не видно
Старушка кормит голубей…


Окончание: http://www.stihi.ru/2015/12/10/5367