Я всё помню деревню, затерянную в болотах...

Я всё помню деревню, затерянную в болотах,
куда добираться верней в сапогах-скороходах:
там в распутицу грязь заливает колёса тележки,
что цепляют за трактор, и едут степенно, без спешки.
Зимой кочегарят буржуйки и русские печи
и хлеба выпекают, и хворь самогонкою лечат.
Основная страда – заготовить дровишки и сено.
Вся деревня – родня, если счет до седьмого колена.

А зимою сидят, в основном, на картошке да сале,
и вкуснее солёных груздей вряд ли где-то едали!
Огурцы здесь растут на горячих  соломистых грядах,
и в застолье сидят всей роднею, такой уж порядок…
Из деревни тех лет только пара подворий осталась,
а  от прочих  – уцелела лишь самая малость:
хмель одичавший, заросшие  сплошь  огороды,
трубы печные на фоне цветущей природы…
   
Раз в году оживает деревня от старческой спячки,
вновь слышны голоса, юный смех, и машины в горячке.
Собирают людей не живые тех мест могикане,
а могилы ушедших. И бывшие односельчане
поминают усопших, справляют привычную тризну.
Там бывала и я…
Как погода порою капризна:
дождь полил из ведра на родные до боли покосы,
где встречали с тобой молодые и звонкие росы…