диспетчерские станции

предъявите талоны. троллейбус идет и в нирвану тоже.
спрячьте деньги, ключи, ваши кислые сонные рожи,
и откройте в себе волшебника или дожа...
но где же взять силы для этих ваших нирван?
получается криво, сонно и непохоже.
да, простите. билета нет. мой билет уже год как сдан.

***

все, что есть называется ноябрем и кончается в ноябре.
меня жизнь из точки расплющивает в жиденькое тире
и находит стрит-флэш на каждое из каре,
нажимает и проворачивает до щелчка.
ты выходишь, твоя спина мелькает в ближайшем дворе,
будто рыбка  уходит в море от рыбака.

***

все идет своим чередом, чередой, а еще - кашлем и ознобом,
снеговик поет серенады своим четырем сугробам,
Белоснежка орет, отбиваясь от принца гробом,
что, не веришь? не хочешь - как хочешь, тебе видней.
если даже поэзия становится пошлым стебом,
то куда нам, грешным, куда нам тягаться с ней?

**

вот я без куртки курю на льду с коричневым рюкзаком,
вот я на балконе и в горле становится ком,
и этот мир состоит из сплошных аксиом,
в каждой из которых я абсолютный придурок.
я без сил пробираюсь на кухню ночью, почти ползком,
в свой уютный мир из пропахших кофейных турок.

***

все имеет конец, даже очередь  к водителю да билетами,
наш троллейбус приехал и в нем гасят свет. а мы?
ты уходишь домой, я, наверное, за сигаретами,
и ни у кого не возникает мысли остаться.
нас разделяют двери на третьем этаже между факультетами
и чертовы диспетчерские станции.