Неожиданный сон

            

Приснился сон мне, может, вещий иль не вещий...
Не мне судить о том, пусть общество решит.
Будто хожу я по земле  и, знамо, пеший,
Чтобы дознаться, кто же жизнь нашу вершит...

Уж полземли прошёл, а всё ещё не вижу...
Узнать не в силах я, кто это мог бы быть...
А приходилось мне ходить и по Парижу,
И океаном Тихим приходилось плыть.

Остановился я на севере Камчатки,
Где знойный холод с Ледовитого пылит.
И вдруг увидел две большущие перчатки,
Что на руках больших и твёрдых, как гранит.

Поднял я голову, чтоб увидать владельца.
Оторопел от преогромной высоты.
Увидел лик златой, и с замираньем сердца
Вдруг понял – женщина, небесной красоты.

Она уменьшилась до роста человека
И подошла ко мне, как будто к сыну мать.
Сказала запросто: «Знай! До скончанья века
Тебе того, что ты так ищешь, не сыскать.

Ты, знаю, ведаешь, кто есть они такие,
И где находятся... Чего тогда искать?
Славяно-Русов ждут уже дела большие.
Им, Землю-Мать свою приходится спасать.

Тебе на выбор  предлагаю два окошка.
Но, чтоб открыть их, нужно твёрдо уже знать,
Чего ты хочешь – может, хлеб или картошку...
Или, чего ещё людям осталось ждать?

Вон в том окошке мною видится планета,
Которой будет, если вместе совершить
Дела большие, но и трудные, при этом.
А что в них главное? Себя преобразить!

Окно другое если  всё же  ты откроешь,
Увидишь главный результат тех общих дел,
Что натворив их, вовек руки не отмоешь,
И стыдно станет, что, совместно навертел.

Каким ты хочешь своё будущее видеть,
Окно любое  непременно сам открой...»
Стоял я, молча... Мне  б, конечно, ненавидеть,
А я, влюблённый, ощущал  блажь и покой.

Я подобрался боком к первому окошку
Рукой дрожащей еле ручку  повернул,
Оставив щёлку, будто в детстве, понарошку,
И осторожно в страхе  в щёлку заглянул.

Потом смелее распахнул уже окощко,
Увидел небо, поле, хлеба колоски...
Вдали услышал перелив родной гармошки,
Девичье пенье, видно париев баски.

Потом отпрянул от окна, взглянул на Деву,
Спросил, - а можно ли и  в это заглянуть?
Она сказала, грустно как-то, без распеву:
«Теперь-то можно. То уже нам не вернуть».

Я подошёл, открыл затем окно другое,
И... отшатнулся, кровь вдруг схлынула с лица.
Как в «ихних» фильмах, темень, марево сплошное,
И жуткий зуд стоит, с чего болят сердца...

14, 15 декабря 2010 года.