Хмурое утро

В один из дней, когда я был загружен
Монтажными делами и спешил
Из дома на работу, а тут хлынул
Нежданный дождь и я, спасаясь, прыгнул
В знакомый магазин и там ожил, -
Так непривычно был тогда разбужен.

Стою я у дверей, смотрю на лужи
Растущие от ливня, подошла
Старушка русская и рядом встала.
- Спешить теперь нам некуда, - и стала
Вопросы задавать и разожгла
Тот день с утра терзаемый снаружи.

- Сынок, по твоему лицу я вижу,
Ты родом не отсюда, так скажи…
- В Башкирии я, бабушка, родился,
Мариец, инженер и пригодился
У вас мой труд – ведём мы монтажи.
Вопросы задавайте – не обижусь.

А дождь всё лил и лил, и мы стояли,
Задумчиво уткнувшись в облака,
И продавщицы сзади нас скучали.
Вдруг бабушка, прогнав свои печали,
- Кажись в Японии жизнь нелегка?..
Тут продавщицы разом засмеялись!

Душа моя давно так не смеялась
И бабушка смеялась невпопад.
- Мариец не японец, - объясняю,
Познание у бабушки меняю.
И где конфуз, соображая, взгляд
Меняла бабушка и улыбалась.

То утро я запомнил навсегда,
Как нас старушка хмурых рассмешила.
И смех тот был необычайно редкий:
Взрывной, и неожиданный, и меткий.
Видать, старушка к нам тогда спешила,
Чтоб мы не унывали никогда.

Читатель скажет: - Ну и в чём же ценность?
Никчёмный, никудышный матерьял:
Старушка, дождь, мариец, продавщицы…
А я скажу: - Незнание вершится.
Куда аборигена потерял?
Мариец – это земли, это древность.

Название столицы – наше слово:
Маска ава – Москва – медведя мать,
Пошёл медведь по-русски – нас забыли,
Когда вы приходили, мы там были.
Забыть как можно это и не знать?
Нельзя же так, нельзя так бестолково.

Мы по большому счёту не в обиде,
Мы есть в названиях, мы есть и в виде.
Вот умер композитор, наш Эшпай,
И он мариец, и наверно в рай
Своею жизнью проложил дорогу.
Аминь ему. Помолимся мы Богу.

13 – 15 ноября 2015 года, д. Куртутель,
Сергей Асылбаев.