ВУкС, или D-75

     Наступило лето, и Михалыч позвонил в Питер:
- Любочка, как настроение?
- Неважное. Меня надо срочно поцеловать.
- Посылаю воздушный поцелуй!
- Воздушным я сама могу вся обцеловаться. Но через какое-то время надо
  укусить, куда нельзя. В область пониже спины. Срочно.
    Михалыч представил себе эту срочную область. И сказал:
- Я изобрёл изобретение. Воздушный Укус Страсти. ВУкС. Кусаешь себя за
  кулак и поднимаешь его. Как "но пасаран", или "вау".
  Вот и посылаю тебе ВУкС!
- Мне надо реально, а "вау" я сама голосом сделаю. Давай, приезжай.
  А то тут без тебя сплошные и буквальные "но пасаран".
  Всякие женатые так и лезут, еле отбиваюсь. Михалыч, котик, нас разделяют
  всего одна ночь и одна тысяча километров!
    Михалыч разволновался и от "котика", и от женатых конкурентов. А Люба
  добавила:
- И тысяча рублей. Как у тебя с деньгами?
- Нормально с деньгами, - обиделся Михалыч. - Но я уже два раза приезжал,
  а ты ни разу. Тут лес и речка, и карьер. И бесчисленные "вау" обеспечены.
- Так-таки обеспечены? Тогда в пятницу стартую. А пока давай свой ВУкС!
  Меня начальство ждёт.
    Она работала в художественном салоне на Невском. А до этого два года
  в кафе на Бродвее. 

    В субботу они тащили вдвоём её сумку от автобуса к Михалычу.
  Михалыч комментировал:
- Это улица Ленина. Самая главная и самая длинная. Тут нет проезжей части,
  а только бульвар, фонарики, растения, лавочки...
- Прелесть! - восхищалась девушка. - Город-санаторий! Смотри, все ходят в
  шортах, пижамах, шлёпанцах. И медленно! И почти все здороваются.
- Обычно реже здороваются.
- А сегодня чаще! Потому что у меня D(4) на 75 сантиметров.
- Что это за калькуляция?
- Это не калькуляция. Это моя геометрия, Михалыч.
    Они поставили сумку. Люба выпрямилась в модельной позе, потрогала себя
  мизинцем за грудь  и продолжила:
- ...При росте 173! И это означает счастье в личной жизни и карьерный рост.
    Сразу несколько человек притормозили и поздоровались. Улыбка у неё
  была неотразимая, лучистая и очень детская при D(4) на 75.   
    Михалыч максимально выпрямил свои 171. Встал рядом. Плечи у них были
  наравне. И он сказал:
- У тебя шея длинная, - и потянулся носом к шее.
- Михалыч, потерпи до дома. С нами опять здороваются...

    Дома было много полевых цветов и камбала в кляре. То есть,
  романтический обед. И всё такое... 
    Потом Люба сказала:
- Пошли погуляем. Здесь есть рынок?
    На рынке продавали черешню. Люба высмотрела самую красную и спросила:
- Девушка, а вкусная эта Ваша такая дорогая черешня?
- Очень, очень вкусная!
- Мне стаканчик в кулёчек. И ещё пустой кулёчек для косточек.
    Отошли. И запихнула себе в рот сразу несколько. Пожевала, выплюнула
  косточки. Округлила глаза и громко зашептала прямо в ухо Михалычу:
- Михалыч, они обманывают! У неё травяной вкус.
- Ну, детка, я не знаю... Я никогда не покупаю самую первую.
- А еще Город Науки! На въезде написано. Ты писал? Перепишешь:
  Город Черешневых Разочарований!
    Михалыч приосанился:
- К науке есть претензии? В моём лице?
- Ни-ка-ких! Ты идеальный в этих очках, - укусила свой кулак и сделала
  ВУкС. А немного погодя увидела банк.
- Михалыч, давай  зайдём. Я квитанцию прихватила. Штраф гаишный.
    Она ещё и инструктором по вождению работала в своём Питере.

    В банке было очень много печальных старушек насчёт пенсии. И всего
  один столик, и мало сидений. Одни бабушки стояли в очереди, другие,
  почти плача, заполняли сложные бланки многозначными числами и трогали
  друг друга дрожащими руками: "А что такое ИНН? А тут пробел надо?"...
  Михалыч помрачнел:
- Я потом лучше сам приду. Пошли отсюда.
- Никуда мы не пойдем, занимай очередь! - Люба не смотрела на Михалыча.
  Она встала на носки и смотрела поверх бабушек на большое стекло, за
  которым тётка в униформе громко и беспрерывно бормотала классическое
  "Вас много, я одна, за такую зарплату" на разные лады. И сумму
   свою говорила.  Гораздо большую, чем Михалычу платили за науку.
      Люба села за столик заполнять квитанции, бабушки запричитали над ней
  "дочка, дочка, спаси бог". Михалыч наблюдал.
      Подошла очередь. Люба сказала бабушкам:
- Не волнуйтесь, бабушки, я вам всем заполню, - и подошла к Михалычу.
     И просунула под стекло свою квитанцию. Кассирша прервала своё
  "Вас много, я одна", протянула пальцы к бумаге. А Люба оторвала свой
  палец от листика и сделала кассирше ВУкС. А штрафной листик оказался
  на мгновение свободным. И какой-то ветерок стал плавно поднимать его
  вверх. Кассирша попыталась поймать и не смогла. Листок поднялся выше.
  Кассирша инстинктивно продолжала пытаться. Листок не давался. Она уже
  хлопала воздух двумя руками и максимально привстала на своём стуле. А
  стул был высокий, вертящийся, с подставкой для ног. Такие у барных стоек
  ставят. А листок, как-будто специально, при каждом её хлопке ладонями
  оказывался на два сантиметра выше...
     И кассирша упала. Упала не сильно. Потому что успела ухватиться за
  стул и приземлилась на четвереньки. И встала, и ушла. И пришла другая
  кассирша. Совсем другая. Потому что всем улыбнулась. Особенно Михалычу.
  И стала работать.

     На улице Михалыч взял Любу руками за щёки и спросил  глаза в глаза:
- Как - Ты - Это - Делаешь?
- Что -  Это?
- Ну..., ВУкС!
- Это же твоё изобретение. Ничего я такого не делаю!
- Неправда. Я видел. Ты взгляд не отрывала от полёта листика.
- Ладно. Вечером расскажу.
    Её детская улыбка была просто радиоактивная. Ярче неба.

    Стемнело. Михалыч предложил:
- Давай под фонариками погуляем. И там одно местечко есть. Перекусим.
  Называется волшебно  -  кафе "Любушка"!
- А мне подкраситься, или так сойдёт?
- Конечно, детка, подкраситься.
- Ты единственный такой в мире, Михалыч!
- Почему?
- Никто никогда мне так не говорил. Все говорили - что ты! что ты! твоя
  естественность прекрасней всего! ... А в пижаме и вечером можно?
  Тут же, как санаторий, у вас...
    Михалыч растерялся, задумался насчёт "естественности" и сказал
  машинально:
- Конечно. Конечно, можно в пижаме.
    А потом, когда ждал её из ванной, решился на розыгрыш. И быстро
  нарядился в парадный смокинг и бабочку.
    Люба оценила юмор, долго и  звонко смеялась. Попросила подождать.
  И объявилась в вечернем платье и на шпильках. В отместку.
- А со своими пирожными там можно? Я в "Астории" вчера прихватила.
  Держи коробку.

    В кафе поставили коробку на стол, сделали заказ и стали танцевать
  под Боба Дилана. Михалыч был на седьмом небе, пока не узнал в составе
  единственной, тоже танцующей, пары предыдущую жену. К счастью, эта пара
  через короткое время рассчиталась и стала уходить. А она, предыдущая, не
  выдержала борьбы с любопытством, и подошла.
- Добрый вечер! Михалыч, вижу, ты попал в прекрасные руки, поздравляю.
    Михалыч встал и вежливо улыбнулся. Люба тоже вышла из-за стола и
  встала рядом:
- Не только в руки, как видите. Я Вас узнала по фотографии. Хотите
  пирожное? Это из Питера. Можете взять всю коробку. У нас запас.
- Спасибо! У ребенка как раз юбилей скоро. Михалыч, ты хоть помнишь?
- Михалыч помнит про ребёнка. Он такой заботливый, не представляете.
  И я себя чувствую с ним такой защищённой!
    И чуть присела, обняла себя рукой Михалыча за плечи и сделала ВУкС
  из-под него:
- Счастливо!


- А с ней ничего не будет? Как с кассиршей?
- Хотелось ей с кавалером пару комаров посадить на носы, когда танцевали.
  За любопытные нетактичные взгляды. Но люди-то они хорошие. Город науки,
  как-никак.
- Ты обещала рассказать, как ты это делаешь. Уже ночь.
- Я передумала. Зимой расскажу. Приедешь?
 
http://www.youtube.com/watch?v=TJAfLE39ZZ8