домашние люди

Я из породы домашних людей,
Тех, которые выпивают за вечер
Чайники-чайники черного чая,
И в свете ажурного ночника
Ведут свои кружевные и тёплые, накинув потёртый плед на покатые плечи.

Из тех, кто добравшись до дома
И переступив порог, потирая сухими ладонями друг о дружку,
Запускает свои уставшие, делая последний за день рывок,
В стоптанные, сшитые дедом ещё,
Мягкие войлочные тапки,
И глядит в застеколье на белую, снежную стружку.

Достаёт с запылённой полки
Зачитанный до дыр и выученный наизусть роман,
С тремя любовниками посреди военного, шелестящего мишурой времени. 
Слышит в междустрочиях голос оркестра, запахи сигар и надушенных, томных дам -
Потерявшееся поколение, выпавшее из тягучего и обыденного стремени.

Мы, конечно, другие...
У нас свои, уютно-связанные рельсы, идущие из одного пункта в другой - без резких изгибов и волнующих встрясок.
И мы очень часто меняем простое человеческое, с шершавой, но тёплой ладонью,
На кучи ненужных, фальшивых раскрасок.

Я из породы домашних людей,
Наблюдающих за яркими вспышками из своего ванильно-пряничного, и терпкими небылицами, проплывающими мимо.
Но порой, задремав под своим потертым пледом,
Я слышу звонкие рассказы духового оркестра и запахи сухого табачного дыма.