Командир и дакота

КОМАНДИР  И  ДАКОТА


Там,  вдали,  за  рекой,  жил  да  был  командир,
Ему  слава  была  не в охоту,
Он  не пил,  не курил,  только песню  творил:
«Ах,  мои золотые ворота…»

Как  на  стрельбы он  шел,  или  шел  на  партком,
Пел  с тоскою почти  идиота
Не  про  том, как  на  почте  служил ямщиком,
А  про те  золотые  ворота.

Те,  которые  брезжат  во  свете  зари,
Те, которые  к  птицам  уводят,
Те,  которыми  входят  в  палаты  цари,
А  оттуда уже  не  выходят.

Были  в  песне  слова, как  в  зеленом  краю
Жил  с  женою  индеец-дакота,
И  любил  ее  больше,  чем  душу  свою,
Но  еще  золотые  ворота.

И  сказала  жена:
-  Если  любишь  меня,
Позабудь  про свои золотые…
Как  в  далекой  земле,  лучше  спрячь  от огня,
Как  княжен  от набегов  Батыя.

И  стрелял  по округам  индей-лиходей,
И  вершил  поцелуем  охоты.
Но вдали  за  рекой  видел  он  все ясней
На  заре  золотые ворота.

А  потом  племена  разорвала война.
Свое  племя  прославил  дакота.
И воспряла  жена,  и  однажды  она
Вдруг  запела  сама  про  ворота.

Из  кольца  расцвела,  процвела,  поползла
И  свила  золотые  проходы:
Это  были ворота  добра  или зла,
Или  третьего,  чудного  рода.

И,  в  ворота  войдя,  вождь  увидел  Ее,
Что  лежала-шипела-гремела,
И  вонзил  томагавк  он  с  размаху  в  нее,
Навсегда  завершив  свое  дело.

И  ударил  в  любимую молнии  ток,
И  пылала  ехидна-акрида.
И  палил  он ее, и зарделся  восток,
Занимаясь  зарей  суицида.

И  единою плотью  стал  переел костра  -
Василиса  и воин-дакота,
И  вошли  они оба,  как  брат  и  сестра
В  Золотые  вторые  ворота.

И  сказал командир:
-  Ни  Аскольд  и  ни Дир
Не  решили проблему  кивота.
Только Тот,  кто  убьет,  как  Ее,  этот  мир,
Тот  войдет  в  Золотые  ворота.