День рождения Часть вторая

               

 Лето пролетело так незаметно, что никто из жителей, за ежедневными житейскими делами, не заметил прихода королевы здешних мест – осени. Но, если быть точнее, то в каждом дворе уже возвышались по пять или шесть стогов сена, заготовленных за ласковое лето, которое в этих краях особенно щедро. Несмотря на щедрость осенних дней,  у каждого дома было не по одной поленнице наколотых дров. Они были уложены аккуратно возле заборов под навесом, чтобы в зимний период их не засыпал снег. Это был атрибут каждого дома, так как отопление в деревне печное. В такое время деревня напоминала улей, где каждый выполнял особую работу. Вот и сегодня, выполнив всю порученную работу, Борька, внук Афанасия, пошёл в лес и, взобравшись на высокий кедр, смотрел на деревню. Он ещё никогда не видел её с высоты, кедра, и теперь река, которая протекала по деревне, напоминала ему угорь, который, извиваясь, уползал вдаль.
 - Нет, - решил Борька, - обязательно расскажу учителю по географии. Осенние пейзажи настолько поразили Борьку, что он начал размахивать руками и кричать кому-то, что забыл об осторожности, и чуть было не сорвался с дерева. Он на некоторое время даже забыл, куда послали его родители.
 ***
Никита после работы  управлялся  по дому и хозяйству, помогая отцу. Он понимал, что Вере  уже находящейся на пятом месяце беременности было тяжело заниматься  домашним хозяйством, и Никита старался быть рядом. Почти всю мужскую работу по хозяйству он взял на себя.  Мать, видя, что невестке уже тяжело справляться на кухне от того, что у неё был токсикоз и всю работу по приготовлению еды, теперь взяла  на себя. Егор, глядя на невестку, радовался тому, что скоро станет дедом. И уже обдумывал, какими будут крестины и так задумался, что очнулся только после окрика жены.
- Ну чего ты опять витаешь в облаках, хоть бы делом занялся.
- А у меня всё сделано, - парировал нападение жены Егор. -  А ты, я смотрю, всё недовольная чем-то. Разве не ласков я с тобой? - он подошёл к жене и хлопнул её по мягкому месту. 
- Ладно тебе, махнула та на мужа, - смотрю, ты последнее время, словно молодой, всё тебе мало, и она, сделав недовольный вид, удалилась в дом.
- Совсем старый  умом дёрнулся, - подумала она, беря вёдра и собираясь по воду к колодцу на  соседней улице.
Никита застал жену, лежащей на кровати. Вера, закинув руки за голову, смотрела на вошедшего мужа.
- Как ты?- спросил он, присев на край кровати, и положил руку на живот.
- Ты лучше ухо приложи, - предложила Верка, - тогда будет слышно. Он приложил ухо к животу.
- Ну что, слышишь, как  бьёт?
-  Да,- ответил Никита и почувствовал удары маленького существа, дающего о себе знать малюсенькими ножками.
- Эко  диво, - сказал Никита, - чего бы понимал, а тоже характер показывает.
Ладно тебе, легонько шлёпнула Вера мужа по волосам. - Тоже скажешь, характер твой, а может девочка будет бедовая, как я и она прижала голову Никиты к животу и ласково прошептала: – Вы мои оба и я вас люблю….
Надежда взяла коромысло и, захватив вёдра, вышла на улицу. Бабье лето было в самом разгаре, и павшие листья устилали землю, создавая необычное цветное панно.
 -В этот год осень как на заказ, - подумала Надежда, идя по улице. У колодца никого не было, и только бабка Варвара, мать электрика Сидора, полегоньку перебирая старческими ногами, чуть согнувшись, спешила к колодцу.
 - Добрый день, Надюша, как там твоя невестка, скоро родит?
 - Скоро, - ответила та, доставая из колодца ведро воды.
 - Что-то последнее время редко вижу тебя, похорошела ты, смотрю я. Походка ладная, и округлилась ты - и смерила взглядом Надежду. - Никак Егор хорошо стал кормить, - и загадочно улыбнулась.
 - А тебя, баба Варя, и хлебом не корми, дай поговорить.
 Набрав вёдра, Надежда подцепила их на коромысло и пошла обратно к дому.
 - Ну-ну, - вслед Надежде проговорила бабка, - меня, дорогая, трудно провести. И, взяв ведро воды, заспешила по дорожке.
 Надежда шла домой, а в голове слышались слова Варвары. Они словно назойливая муха крутились, пока она шла домой. Да и сама Надежда стала замечать, что что-то происходит с ней не так. То вдруг затошнит, то голова закружится. НО кто придаст значение в её возрасте таким пустякам?
 - Мало ли что, - думала тогда Надя, - может чего организм не принял. Такое бывало не раз. И она наотрез отбросила появившиеся мысли. - Где уж мне? - подумала он ,- вон, десяток лет, как « яловая» хожу, - и тут же засмеялась от своей мысли…
 Бабье лето сменилось хмурым небом и каплями падающего дождя. Деревня, словно шаловливый мальчонка, приутихла и съёжилась, будто учуяла приближение спешащей в эти края белоснежной и ядрёной зимы. Всё реже слышался лай дворовых собак поутру. Тёмные облака на небе изображали гримасы актёров средних веков, играющих злодеев. И всё это, распустив огромные тёмно-ватные руки, кричало деревне: Б е р е г и с ь !
 Многие дома в деревне уже задымили печными трубами, испуская сизовато белый дым, говоря о том, что жизнь, несмотря на капризы погоды, продолжается. По деревне укрывшись плащом, иногда прогремит телега везущая хворост из леса и опять всё смолкает.
 Как писал классик: « Унылая пора очей очарованье»…
 Егор пришёл домой раньше обычного. Невестка была в своей комнате, а Никита видать задержался у конторы с мужиками. Он умыл руки и снял грязную одежду.
 - А чего это меня сегодня никто не встречает? - подумал Егор, видя, что жены нет на кухне. Он зашёл в спальню и увидел её сидящей на кровати.
 - Чего ты грустная? - обратился он к ней и подсел на край кровати. - Надя, я, что тебя чем-то обидел? Так вроде бы нет, - и глянул на не очень весёлый вид супруги.
 Он подтолкнул её локтем в бок и тихо сказал: - Мать, веселее на жизнь смотри.
 - Да уж куда теперь веселее, - и она взглядом показала на свой живот. - Вот и веселюсь тут. Доигрались мы с тобой, Егорушка, добаловались на «старость лет». Егор, стыд-то какой, тут невестка через два-три месяца разродится, и я на подходе. Ой, стыд, какой, от детей своих стыдно. А за деревенских баб я и не говорю. Скажут, мол, баба на старость лет совсем сдурела. А как тут быть?
 Егор заметил, как крупные слезы скатывались по щеке Надежды.
 - Ну, мать, не ожидал от тебя такого подарка! - воскликнул он. - Это надо же, как осчастливила! - и он осыпал поцелуями ещё не потерявшую привлекательность и обаяние любимую жену.
 Он целовал эти солёные слёзки, которые напоминали ему маленькие бриллианты, которые Бог подарил на радостях.
 - Милая, это же счастье! - ещё и ещё повторял Егор, обнимая жену.
 - Ага, счастье тебе, - уже перестав плакать, сказала Надежда. - А что судачить в деревне станут?
 - Ну и пусть, - залился смехом Егор. - Сама же говорила, что скучно. Мол, у сына своя семья, а мы с тобой вроде, как одинокие ненужные никому. А теперь и у нас будет радость, - и он повалил Надежду на подушку.
 - Погоди ты, сумасшедший, двери- то хоть запри, и я сейчас разденусь…
 Она прижимала Егора к себе и целовала. В эту минуту она отдавала себя ему полностью за неожиданный подарок судьбы.
 ***
 Как ни отговаривали Григория родители, а он своё им:- Не мешайте мне жизнь свою строить. И через некоторое время после дня рождения Матвея Ерофеича совсем перебрался  жить к Насте.
 Да и кто парню помешал бы. В родительском доме осталась старшая сестра с мужем, да двое их детей. Старики, которым нужны были помощники, могли рассчитывать только на дочь с зятем. А Григорий давно сох по Насте, обрёл в её лице то, что было ближе душе. Она была старше его, но теплота в ней не иссякла, и она, понимая, что другой вариант когда ещё подвернётся, согласилась на его предложение, чтобы узаконить брак между ними.
 - Гриша, я не боюсь молвы, но и ты должен меня понять, в деревне могут не так понять,- говорила она ему каждый раз, когда он оставался на ночь.
 Вскоре они поехали в район и узаконили свой брак. Вечер был небольшой - только родные.
 С первых дней, Наташа, дочь Насти, и Григорий так сдружились, что не знающий человек не мог бы определить родной он отец или нет…
 Настя, заслышав звук трактора, выглянула в окно. Григорий заглушил трактор «Беларусь» и спрыгнул с подножки.
 - Настя, - крикнул он, входя в дом, - чем кормить будешь? Когда он был в хорошем настроении, то напевал любимую песенку. Настя уже знала, что у Гриши на работе всё хорошо. С тех пор, когда он перешёл к ней жить, парня было не узнать. Местные бабы, зная его, как иногда прикладывающегося к спиртному с друзьями, не могли поверить своим глазам. Он изменился в лучшую сторону. В свободное время он был с Настей или с дочкой. Некогда «завядшая» молодая роза в лице Насти вновь расцвела, получив в мужья, такого внимательного и молодого Григория.
 - Ты у меня самая красивая и никто с тобой не сравнится,- сказал Григорий, ожидая, когда она его будет кормить.
 - Так уж и самая? - улыбнулась она, подавая ему суп. - На вот ешь… красивая, тоже мне скажешь.
 - А что, - пробовал доказать свою правоту Григорий. - Во всей округе нет другой такой, - и когда она подошла, подавая ему кашу с мясом, обнял её за талию и наградил страстным поцелуем.
 - Ладно тебе… погоди… ночи мало что ли? - отмахнулась она от мужа.
 - А где наша дочь? - не увидев Наташку в комнате, спросил Григорий.
 - Она пошла к соседке Серафиме, там с её внуками играет. Гриша, - подсев к мужу, сказала Настя, - дочь давно меня спрашивает, когда у неё будет братик или сестрёнка. А я сказала, что скоро.
 - Настя, это что правда или ты пошутила?
 - Гриша, ну какие шутки? Просто я молчала, не знала, как тебе сказать. - Вот, глупышка, - он вскочил из-за стола и начал кружить улыбающуюся от счастья Настю.
 - Если честно, - зашептал он ей на ухо, - я уже стал сомневаться в себе. В таком радостном настроении их и застала Наташка.
 - А чего это вы тут смеётесь? - спросила она у матери и отца.
 - Наташка, у тебя скоро будет братик или сестричка, - радостно сообщил Григорий дочери. И в эту минуту в комнате повис детский крик: Урааа!
 ***
 Хоть погода была не сказать, что зимняя, но у Матвея Ерофеича несколько дней ломила поясницу. Несмотря на то, что он и растирал её всякими растирками, приготовленными на всякий случай его женой Дарьей, ничего не помогало убрать боль.
 - Ты то, как? - спросила Дарья мужа и направилась в чулан за сухими дровами для растопки.
 - Да вроде терпимо,- потягиваясь ещё в постели, отвечал он. Спустив ноги на пол, он слез с кровати и, одев стоящие тёплые полу пимы,* зашаркал к окну.
 - Что это там сегодня? - подумал он и отдёрнул занавеску. За окном всё было белым бело. От вчерашнего серого вида не осталось и следа. - Вот чего меня все эти дни и крутило, - догадался Матвей. Он надел шубейку  и вышел на крыльцо. От яркого снега он зажмурил глаза.
 - Эх, мать её задери, - выругался, стоя на пороге, Матвей. - Вчера и не ждали снег, а сегодня, эвон, сколько намело. Проказница, - подумал Матвей про зиму, сошёл с порога и подошёл к «Смелому», который, увидел хозяина, встретил его визгом и лаем.
 - Что обрадовался снежку, или не очень? - спросил Матвей Ерофеич, поглаживая собаку. Пес завилял хвостом перед хозяином.
 - Да знаю, я, а куда брат деться – зима пришла, хотим мы этого или нет, - сочувствуя собаке, сказал Матвей.
 Ерофеич заглянул в сарай и потрогал стоящие лыжи.
 - Может, прогуляемся по первому снежку? - будто  у родного человека, спросил он, обращаясь к лыжам.
 - Ладно, не отвечайте, я и сам знаю, что вы не против того, - и он погладил лыжи.
 - Дед, - крикнула Дарья, выйдя на крыльцо, - чего там замешкался? Иди кормить буду, - и вошла в дом, прикрыв дверь.
 После завтрака Матвей всё же уговорил Дарью, что пробежит по снежку да посмотрит, как в лесу.
 - Смотри, Ерофеич, чтобы не получилось, как в прошлом году, когда всю деревню всполошил своим отсутствием. Помнишь, когда с конюхом Фёдором напились и улеглись спать в конюшне, а мы тут всей деревней с факелами да собаками искали тебя по лесу. Я грешным делом за попом послала в район, чтобы уж если найдём преставившимся Богу, так сразу и отпевать, - и она пригрозила кулаком мужу.
 - Чего уж сразу мысли такие, - старался успокоить её Ерофеич.
 - Смотри у меня, а то посажу, как Смелого, на цепь, - и она, махнув рукой, ушла в дом, скрывая улыбку от мужа.
 Матвей скользил по снегу по улице деревни. У дома Селивёрста, у калитки, отгребая снег от ворот, копошилась баба Стеша.
 - И куда это ты, Матвей, направился? - скосив глаза, спросила ОНА, видя, как тот орудует палками.
 - А тебе всё бы знать? - парировал вопрос Ерофеич, продолжая удаляться дальше от ненужных вопросов дотошной бабы.
 - Смотри, может мне сказать своему деду, чтобы факел уже припасал, - смеясь, прокричала она вдогонку Матвею.
 Лёгкая морозная погода и сверкающий снег поднимали настроение. Матвей шёл бодро. Несмотря на свои шестьдесят, он орудовал палками, словно спортсмен на трассе. Выйдя за деревню, он свернул в лес. Любил Ерофеич просто побродить среди берёз да сосен и развесистых кедров.  Ещё его отец не раз брал юного Матвея с собой, когда ставил капканы на зайцев. С тех пор и появилась у него любовь, побродить по заснеженному лесу, напоминающему волшебное царство Снежной королевы.
 ***
 Зима, для жителей Егоршино, принесла много радостных событий. Местная детвора, завидев выпавший в ночи снег, не могли ему нарадоваться. Встав поутру, кое-кто из деревенских ребят полез в чулан. Многие ребята уже перебрали горы не нужного хламья, ища свои лыжи в сарае, которые ждали этой торжественной минуты, чтобы прокатить ребятишек по рыхлому сверкающему снегу…
 С этой минуты, как зима пришла и укрыла землю тёплым сверкающим одеялом, деревня зажила по новым законам. По утрам, в деревне, словно по команде вился дымок из труб домов. Теперь на улице можно было чаще видеть проезжающих на санях, запряжённых лошадьми, деревенских мужиков, спешащих к своим стогам в поле, чтобы набрать сена. Зима деревенским жителям была небольшим отдыхом после летних полевых работ, и пойти в гости и посудачить о жизни или же испить бражки, которую делали местные умельцы. Вместо магазина обычно приезжала автолавка. Да и чего было привозить, когда жители сами пекли хлеб лучше, чем привозной из района. А уж в субботние дни, чего греха таить, не было в деревне человека, который бы не любил попариться в баньке.
 Не редко мужики, попарившись берёзовым веником, выбегали нагишом из бани и катались в снегу. А потом снова бегом назад и опять хлестать себя по телу, плеснув кипятком на раскалённые камни печи.
 Крепок был Егоршинский мужик на такие развлечения. Заснеженный лес, молча созерцал эти «безобразия» тамошних мужиков и провожал их своей холодной улыбкой. Не редко и молодые замужние бабоньки не упускали момента побаловать себя такими причудами - с хохотом, визгом и криком старались не отстать от мужей…
 На улице залаяла собака, и Татьяна посмотрела в окно.
 - Кто там ещё? - спросил Пётр жену, отрываясь о работы, которой он занимался в свободное время в зимний период.
 - Никита, сын Егора к нам,- ответила Татьяна, поворачиваясь к мужу.
 В дверь постучали.
 - Входите,- крикнул Пётр, и в комнату вошёл запыхавшийся от быстрой ходьбы Никита.
 - Добрый день вам, - сказал Никита и обратился к тётке Татьяне: - Где ваша бабушка Лукерья . У моей жены, кажется, начались роды, - взволнованно сказал Никита. - Я хотел отвести её в район, да боюсь, не довезу. Вот и пришёл к вам.
 На шум в комнате вышла, шаркая ногами, мать Татьяны, бабка Лукерья.
 - Ну что там ещё случилось? - спросила она, зная, что зря звать не будут. Не редко её звали помогать роженицам, принимать роды.
 - Да вот у моей Верки, схватки начались, - глотая слова, сказал Никита.
 - А чего шумишь-то? Тут работы на рубль. А ты, поди, на десятку нашумел, - сказала баба Лукерья, поняв, в чём дело. И добавила спокойным голосом:
 - Иди и скажи отцу и матери, пусть воду греют, а я сейчас за тобой следом и она пошла одеваться.
 - Мама, может, я тебя провожу?  - спросила дочь у неё.
 - Не надо, - махнула рукой она, - я сама. Тут не далеко…
 - Ну, вот и всё, а вы шум подняли. Внук у вас, повернувшись к Надежде и Егору, - поздравила баба Лукерья их.
 Она так же глянула на Надежду и, смерив её улыбкой, напомнила: - Надь, ты если что не успеешь поехать в район, зови меня, я же тут ближе, чем ваши в районе врачи. Надеюсь, твой Егор не забыл, где мы живём, - и произнесла не то с досады, не то просто так: - Эх, мужики, мужики, от вас и радости и страданья. А у тебя, Никита, сын родился. Гордись! Мужчина, в семье считай помощник отцу и матери, - и она опустилась на стул передохнуть…
 - Бабушка Лукерья, давайте я вас провожу, а то поздно уже. - Ну, проводи, там сейчас и без тебя пока обойдутся, - улыбаясь, сказала она и направилась к двери. - Надежда! На крестины не забудьте пригласить, - уже выходя из комнаты, бросила она. - Пошли что ли,- буркнула она и, поддерживаемая Никитой, спустилась с крыльца во двор. Молодой месяц завис над деревней, словно не хотел пропустить, что же будет дальше. Он освещал путь, посыпая серебром счастья, которое выпало на долю Никиты и Веры.
                ***
Утром следующего дня, как только Егор вышел из дома, так соседка Ниловна, женщина пятидесяти годов, навалившись на планки забора, позвала его.
         - Егор, и чего это к вам вчера Лукерья ближе к вечеру приходила?
 Наверное, Верка рожать собралась?
          - Да и родила уже, внук у нас теперь есть,- ответил Егор.
          - Повезло Никите, помощник будет, - закончила разговор Ниловна.
          - А твоя-то скоро, обрадует с «первенцем» или срок не пришёл? - в шуточном тоне высказала мысль соседка. - Да я смотрю, ты, Егор, во всём умелец, - и она посмотрела на соседа, будто хотела его проглотить, как щука наживку. Но, поймав его взгляд, она тут же перевела разговор в другое русло.
          - А мой Степан мастак больше по рыбалке, да на охоту ходок, - съязвила она, - а до бабы руки не доходят, - и залилась громким смехом. - Ой, что-то я с тобой тут, Егор, время трачу, пойду я, - и она заспешила к дому по тропке.
 ***
          После крещенских морозов зима, словно «белены объелась», так прижала деревеньку своими выкрутасами, что деревья трещали и ломались ветви. На улице в такое время без надобности мало кто и появлялся. А про детей и говорить нечего. Родители старались не пускать – не приведи, господь, обморозятся. Иногда появится мужик в тулупе у колодца с бидоном или молодуха, закутанная в пуховую шаль, одни глаза только и видны, и опять никого по деревне.
         Крепки морозы бывали в тех местах и не упускали случая пошалить, да только смеялся дымок, вырвавшись из труб домов своей сизо-белой улыбкой над морозом.
 Говоря ему: - Ну, что взял нас? Мы тут и не такое видывали.
         Только зима, не обращая внимания на брошенное обидное слово, продолжала творить чудеса своей белоснежной кистью необыкновенные художественные полотна в лесу, в поле и на окнах домов. Бывало, так разукрасит, что диву народ здешний даётся….
 Но и в такие морозы время от времени приезжала автолавка из района. Водителем её был бывший житель деревни Егоршино - Игнатий, который женился и уехал в район. С автолавкой приезжала и продавец – молодая девчонка, закончившая курсы продавцов.
 Жители не очень-то брали продукты, да и сильного спроса не было, а вот ткани были нарасхват, особо в зимний период. Женщины в зимнее время  быстрее справлялись по домашним делам вот и выкраивали время, чтобы пошить себе обновку для лета и весны. 
        Вот и сегодня жители деревни, узнав, что приехал Игнатий, несмотря на мороз, ринулись узнать, что же новенького привезла автолавка.
         А Игнатий смотрел на знакомые лица, потирая свои руки, говорил землякам:
         - Зря я уехал в район. Тут у нас так красиво просто уезжать не хочется.
          - А ты бы приехал и остался тут жить,- сказала Тамара, бывшая соседка Игнатия.
           - Да я бы с удовольствием, да тёща не хочет, говорит, что нажилась в деревне, а теперь хочет пожить в районе с горячей водой и прочими удобствами. И, махнув рукой, добавил: - Ей красоты здешней не понять.
           Подойдя по очереди к прилавку, каждый из покупателей старался приобрести  мануфактуру красивой расцветки, и поэтому долго крутил перед собой выбранную ткань. Из-за этого возле автолавки было небольшое столпотворение. Но как бы не спорили между собой покупатели вскоре ажиотаж возле прилавка прошёл, и все разошлись довольные своими покупками…
 ***
            После того, как Матвей Ерофеич прошёлся по первому снежку на лыжах по лесу, он ещё пару раз ходил, да ставил капканы на зайчишек. Но вскоре затею с капканами на длинноухих, как он любил называть зайчишек, ему пришлось забросить до лучших времён. - Хотелось бы и чаще в лес ходить, да последнее время что-то ноги стали побаливать,- говорил он соседу, а тут такие морозы…
         - Ты что это своих друзей забыл в лесу? - спросила его Дарья, видя, как тот лежа на печи кряхтит. - Или они тебя из своих «друзей» уже исключили, - добавила она и расплылась в улыбке
          - А тебе бы только языком лясы точить, - слезая с печи, ответил Матвей. - Ты бы лучше чайку приготовила, да варенье подала бы с брусникой.
           - Сейчас, дорогой ты мой, - и Дарья поставила самовар с кипятком.
           - Сама-то пить станешь или нет?
           - А куда мне деться? Конечно, попью, - ответила она и, подойдя к мужу, прижала его седоватую голову к груди.
          - Ой, да не сердись ты на меня, это я так и, - наливая чай в стакан, добавила, - ты же у меня самый лучший.
 ***
            Как ни куражилась над жителями зима, но первые весенние лучи, словно волшебный горнист, разбудили от долгой спячки лес и деревню. Она ещё иногда в ночи сыпала густыми хлопьями снега, но это были последние крохи, которые были у неё в мешке про запас.  Вскоре проявились на пригорках первые серые проталины, которые кричали, что зелено-русая весна уже несётся на тройке резвых коней. Но не только этим ознаменовалась спешащая весна.
           Подходило время родов Надежды, и Егор отвёз её в район немного раньше срока. Он боялся, что весенняя распутица осложнит поездку, и придётся звать бабу Лукерью. И теперь он волновался, как в первый раз, когда Надежда рожала Никиту.
          - Да ты, батя, не волнуйся,- видя, как тот переживает, успокаивал его сын, и только плач малыша в комнате, где была Вера, отвлёк Егора от грустных мыслей.
           - Ты бы пошёл, да посмотрел, чего это он там расплакался,- и, подтолкнув к двери Никиту, сказал: - Иди уже. Внука мне там голодом не морите, - и улыбнулся, сменив грустный вид на весёлое настроение.
 ***
             Деревня после зимних морозов, стряхнула с себя тяжкий груз, и, словно богатырь, расправила плечи. С началом таянья снегов, и, пробудившись от оков снежного плена, река, что спящая красавица, очнулась. Услышав крик прилетевших скворцов, она громко заявила о своём приходе.
          Местный гармонист и кузнец Пётр, с появлением погожих дней, с утра до вечера был в кузне. За зиму набралось много заказов, и он теперь работал каждый день. Его кузня на краю деревни, теперь дымила, словно сам Гефест помогал Петру в столь благородном деле. Да и не мог он сидеть без дела в такое время. Нередко к весне приходили заказать подковы лошадям или другую мелочь по хозяйству. А лучшего умельца по деревням и не было. Вот и потянулся к Петру народец. Бригадир не раз говорил ему:
         - Ты, Пётр, у нас и на гармони мастак играть, и на работе, в кузнечном деле, нет тебе равных. А Пётр только вытрет потное лицо фартуком и ответит:
          - Да уж куда там, - и снова слышится в кузне стук молотка по наковальне.
         Самым главным по весенним работам был конюх Фёдор, потому что весь гужевой  транспорт находился в его умелых руках.  Водился за ним грешок выпить, но после летних приключений, когда его вытащили из реки на дне рождения у Матвея, да отвели домой и отдали невестке Василине, Фёдор дал обещание, что не будет злоупотреблять выпивкой, и слово сдержал.
         Зима прошла без происшествий, и он даже снискал в глазах деревенских баб уважение. Василина теперь не могла нахвалиться на свёкра….
         Почти год Григорий был в холодных отношениях с матерью и своей роднёй.  Когда Настя по весне родила ему сына, Григория было не узнать. Он в корне изменился, стал более серьёзным и на приглашения друзей посидеть, да выпить отвечал отказом. Он сильно переживал размолвку с родными из-за Насти и ждал момента, чтобы как-то помирить двух женщин.
          Сегодня был выходной, и Григорий старался помочь по дому Насте. Родившийся маленький ребёнок требовал особого внимания.
           Во дворе залаяла собака, и Григорий выглянул в окно и никого не увидел.
          - Кто это к нам?- спросила Настя, качая кроватку.
          - Сейчас гляну, - и, накинув пальто, Григорий вышел из прихожей…
          - Эй, хозяева есть, кто дома? - спросила Агрипина, мать Григория. Она открыла калитку и вошла во двор. Собака, что была на привязи, не унималась и лаяла на женщину.
          -Тихо ты,- крикнул на пса Григорий, вышедший на крыльцо. Он увидел свою мать, вошедшую во двор.
         - Собаку-то угомони,- сказала она, а то невозможно зайти.
         - Тихо ты, - прикрикнул Григорий на пса ещё раз и, повернувшись к стоящей матери, произнёс:
         - Мама, проходите, - пригласил он её в дом.
           - Вот узнала, что у тебя сын родился, пришла проведать – можно?
            - Ну конечно, можно, - и он пропустил мать в дом. Она вытерла ноги о коврик, лежащий у порога, и глянула во двор.
           - Ладно живут, - оценила она, увидев чистоту и порядок. От её взгляда ничего не ускользнуло. - Молодцы, чувствуется хозяйская жилка у  обоих, хоть и молоды ещё.
           - Настя, а у нас гости, - проводя мать в комнату, сказал Григорий.
           И они вошли в комнату, где Настя качала кроватку, с внуком. Увидев свекровь, Настя встала и поздоровалась.
           - Вот я тут гостинец принесла,- сказала свекровь и подала Насте небольшой свёрток.  - Мама, так давайте тогда чай пить, у меня и пирожки есть. Гриша, приготовь  чашки и принеси варенье из кладовки. Мама, а вы с чем любите, попыталась, узнать Настя.
            - Да я. Было…, - начала отказываться свекровь. 
            - Отказы не принимаются, пока не испробуете моих пирожков с вареньем , - сказала Настя.
           Они сидели за столом, невестка и мать и пили чай с угощением, что выставила на стол Настя. А Григорий, глядя на двух родных ему  женщин, чувствовал, как сердце стало биться ровно и спокойно. Он понимал, что недопонимания между ними исчезло навсегда.
 ***
          Весна своим напевом принесла радость и Егору. Он привёз свою Надежду из районной больницы с родившейся дочкой. В доме их встретили Никита и Вера. Надежда, держа ребёнка на руках, немного смущалась перед невесткой но, взглянув на Веру, вдруг улыбнулась и повеселела.
          - Как вы тут без меня? - уже весёлым голосом спросила она и пошла в комнату, где для новорождённой было приготовлена кроватка. - Вот мы и дома, - сказала Надежда не то малышке, не то сама себе.
           К вечеру все собрались за праздничным ужином по поводу возвращения Надежды. Женщины укладывали своих малышек, а мужчины действовали, словно настоящие повара, на кухне, готовя ужин.
          - Да вы уже и без нас тут управились,- сказала Надежда, войдя в комнату, где был накрыт праздничный  стол.
          Егор глянул на Надежду и чувствовал в ней изменение, которое мог заметить только он. Она стала ещё красивее, а черты лица стали утончённее. Теперь, как мог убедиться Егор, она скорее была похожа на мадонну с картины Леонардо да Винчи. Он смотрел и любовался своей Надеждой, которая подарила ему самый дорогой подарок.
           Когда уже выпили за новорождённых, Надежда спросила у Егора: - Как там Матвей Ерофеич и Дарья?
          - Да видел на днях,- ответил он ей. - Кланялся и передавал привет. Последнее время всё жалуется на ноги. А Дарья его шустрая не сдаётся ещё. Спрашивала, когда крестить собираемся.
          - Какое там крестить, - засмеялась Надежда, пусть подрастёт, тогда и подумаем о крещении и о кумовьях.
           - Ох, и Ерофеич, - выпалила Надежда и улыбнулась, - видать в кумовья набивается.
 Лучше пусть брагу делает, от неё больше пользы, чем от его кумовства.
           Она глянула на Егора, давая понять ему, что брага Матвея сделала с ней, и Егор, уловив взгляд Надежды, улыбнулся.
           - А кума мы подыщем.
           - Мам, сказал Никита, - а чем не кумовья дядька Игнатий и его жена. Мне кажется лучше и не найти. Думаю, что если согласятся, мы с отцом возражать не станем. А как сестричку мою назовем? - Никита сделал ударение на слове мою.
           - А я предлагаю, - посмотрев на мужа, сказала Вера, - назвать Полина. Оно и ласковое и как будто цветочное.
           - Ну что же, - согласилась Надежда, - пусть будет Полина, и мне тоже нравится. - Значит, за Полину! - и они подняли бокалы.
             Мужчины, изрядно выпив вина, повеселели. Из спальни Веры послышался детский плач.
            - О,- сказала она, - мне кажется бежать надо и кормить, а то спать не даст всю ночь,- и она удалилась в комнату.
           - Егор, вы уж тут без меня,- сказала Надежда мужу. - Устала я что-то сегодня. А вы не задерживайтесь долго тут, - и она тронула Егора за плечо.
           - Иди, конечно, - ответил Егор, - мы немного посидим и разойдёмся…
            Вечернее небо, пахнущее весной, наполняло мир новой жизнью. Отец и сын сидели молча. Каждый думал о дне завтрашнем. Деревня давно погрузилась в сон, и только далёкие звёзды держали в тайне путь, который придётся пройти новорождённым малышам в этом мире. Может им что- то и снилось, но никто об этом не узнает.