Город, который оставить уже нет силы

Эти улицы... Я помню, как любовался,
Глядя через пунктир границы,
Когда я засыпал, город тут просыпался,
Грешно было в него не влюбится.
Проспекты, парки, косые аллеи,
Здания - далеко не до неба,
Но так он был, как-то не внешне, милее,
Что-то глубже в нем - сокрыто от света.
Красивый, красивейший город,
Я мало бы смог вот таких отыскать,
И когда мог отыскаться хоть повод,
Я убегал, чтобы его лишний раз увидать.
А потом... Не все стало гладко,
Деспотия, грабеж среди бела дня,
Потрескалась на домиках кладка,
И слышна бесконечно стрельба.
Миротворцы. Нас так назвали.
Первым, добровольцем залез в ряды,
Нас не как воинов туда собрали, -
Стройматериалы, еда, бинты.
Мы вошли. По опустелым шагали улицам,
Но винтовок в руках никто не поднял,
На нас смотрят. Нет, правда, не чудится,
Открываются двери в соседний подвал.
Нам рады, нам так откровенно рады,
"Хорошие! Лучшие! Милые!"
Их улыбки нам пуще любой награды,
И любовь к ним разгорается с новой силою.
Конвой продолжал разгружаться -
Еда, вещи, медикамент -
Всё в порядке, и нам предложили остаться, -
Мы нужны им в каждый в их жизни момент.
Расположились. На площади лагерь.
Солдаты смеются, танцуют,
Как на параде развернуты флаги,
И с нами беженцы славно пируют.
И вот... На рассвете разрывы снарядов.
Те, кто был изгнан пришли отбирать,
"ОБОРОНА!" - кричу, миротворцев отряды
Прямо из мирной постели пошли воевать.
"Дайте мне цель!" - только криком приказы, -
"Где враг? Где звено в их войсках послабей?"
Выхожу из палатки штабной и сразу
Натыкаюсь на толпу нами спасенных людей.
"Уходите, вам тут не место, не рады", -
Самый старший из них говорит,
"Там НАШИ любимые сердцу и телу отряды,
А из-за вас этот город горит".
"Но..." - "Ты мне не нокай, боец,
Уходи и шайку свою забирай,
Может не страшен твой будет конец,
Ты НАШИМ в наш город входить не мешай!"
Хотел было спорить - в руках показались,
Ножи, топоры и винтовок стволы,
"Ты это брось, мы вполне оклимались,
Бойцов забирай поскорей и вали".
Не рад этот город нам, братцы,
Этот город, что мы защищать решили,
Мы уходим, а кого-то не досчитаться,
Они в бою, как герои, почили.
Танки пошли на "домой" дорогу,
Я почти залез в головной грузовик,
И лишь слышу, девочка босонога
Из толпы мне кричит "Не уходи!"
Как ударом. Под ребра. "Не уходи!".
Остаться нельзя, но нельзя уехать,
"Давай, рядовой, я не знаю, что впереди,
Но кое-что, пусть опасно, но надо сделать".
И мы уходим. Но не совсем.
Остаемся на здешней окраине,
Не знаю, надо ли было, зачем?
Почему она нас оставила?
По-первОй, нам снаряды чертили небо,
Всё грозились нести нам смерть,
Не с утра, не в полудни, не во время обеда,
Спокойно нельзя было не вздохнуть, не поесть.
А потом всё стихло. И нет угроз.
В городе, вроде бы, всё чередом,
Мы стали отправлять конвои опять всерьез,
Прикрывая их ливнями и нуждой.
К нам приходили люди,
Измученные режимом врагов,
Мы миротворцы. Отнюдь не судьи.
Мы давали им и пищу свою и кров.
Гражданам туго опять пришлось,
Мы снабдили большой обоз,
Добровольцев быстро туда набралось,
Если бы знали, какой вопрос.
На площадь вкатили, давай разгружать,
Провиант, вода, теплые вещи,
И тут жители начали дико кричать,
И огнем их и нас посжимало в клещи.
Нас накрыли. Нас предали. Сдали.
Но удары пришлись не по нам.
В вихре огня, смерти и кованной стали,
Разрушенье пропело похоронку домам.
Мы ушли. Не могли на это смотреть,
Теперь на помощь стоит запрет,
Чтобы не брать у нас, они призывали смерть,
Так что, не будем - не будет бед.
Но нет. Снова город разрушен,
До нитки ограблен, в конец сокрушен,
"Приди, миротворец, ты нужен!"
И мы идем, завернувшись в тряпицы знамен.
Танки уже давно без солярки,
И бойцов три десятка плюс-минус,
Но мы приносим этим людям подарки,
Даже если сами в голодном припадке.
...
Что же... Из тех, кто пришел, я остался один,
Все погибли с честью, до последнего вздоха сражаясь,
А я бреду, чуть живой, среди этих руин,
Бормоча эти строки, и о трупы друзей запинаясь.
Могу уйти. До границы попытка добраться,
Я, наверное, там бы тогда и жил,
На деле труднее, чем может казаться -
Этот город покинуть уже не хватает сил.
Кто я? Захватчик? Солдат? Офицер-оккупант?
Я не знаю, уже всё равно - сердце не хочет биться,
Я падаю, кровь сочиться из свежих ран -
"Девочка, милая, подвиг закончил твой рыцарь".
Прошу, ты найди моё тело,
Среди прочих к небу повернутых спин,
Знай, я сражался за правое дело,
За причину для всех причин.