Я живу в замке

Я живу в замке.
Каждое утро я просыпаюсь на рассвете - и бойницами глаз смотрю на то, как красные птицы, исторгнутые из взъерошенного ветром солнечного гнезда, склёвывают жестяными клювами льдистые ягоды гаснущих звёзд.
Я закрываю глаза, пытаясь тщетными сетями ресниц и судорожных вздохов поймать ускользающие в невозвратность сна обломки собственной сути, явленной в каземате полусна. Но они - белыми, белёсыми, облизанными кислотой рассвета кукольными аватарами - уплывают по серой призме волн, кокетливо покачиваясь, полоща круглые пустышки глаз и лохмотья спутанных волос в невыплаканной соли, стремящейся в пасть моря - которое всё примет, всё переварит, ничего не заметит.
Крестьяне в деревне у замка меня сторонятся. Смотрят вслед рыбьими немигающими взглядами, рисуют кресты хлопочущими плавниками по проржавевшим латам благочестия, наросшим на их просоленные морем тряпки сизыми кораллами.
В единственной деревенской лавке торгует женщина с волосами как сигаретные пачки и  глазами как мозоли. Она родилась в Средневековье - и не понимает, почему меня до сих пор не связали канатами, не привязали к мачте от утонувшего брига посреди площади и не сожгли. На всякий случай она всегда носит в кармане коробок спичек и при виде меня трясёт ими, как маракасами.
Крестьяне не могут понять, мужчина я или женщина. Я тоже не всегда это знаю. Часто это зависит от того, что мне приснится на рассвете. Часто - от того, что я надену после холодной ванны в подвале замка, где по стенам расползлись розы малахитовой плесени.
Иногда я надеваю платье из лилового бархата с испанским воротником. У него изорван подол - а манжеты так истрепались и пожелтели, что похожи на лепестки увядших хризантем.
Иногда я надеваю тёмно-синий - почти чёрный - рыбацкий свитер и мушкетёрские ботфорты. На голову я повязываю пиратские платки с Весёлым Роджером.
Мне плюют вслед, а я показываю нос кресту на деревенской церкви. Иногда я даже захожу туда и пью святую воду. Иконы и статуи святых негодующе зеленеют, становясь похожими на леших и кикимор.
В деревне ничего не происходит. Только иногда заезжает автобус - пыльный, тёмно-оранжевый, точно верблюд, иссохший от жажды, и облепленный покрывалом из полудохлых мух. Видимо, они приняли облезлую рыжую краску за мёд.
У водителя ковбойская шляпа и зеркальные чёрные очки. Иногда он выходит возле магазина и смотрит в витрину - поправляет заскорузлый от пота шейный платок, скребёт щетину. Но никогда не снимает очки.
В этом мы с ним похожи, хотя я очки и не ношу.
Я ношу свой взгляд, такой же чёрный и зеркальный.
Никто не садится в автобус, никто не выходит из него, кроме водителя.
Иногда - обычно в полнолуние - прибрежные камни превращаются в волков и задирают чью-нибудь заплутавшую овцу или даже кого-то из деревенских.
Обычно в этом обвиняют меня.
Наверное, они правы.
Если волки приходят к замку, я всегда даю им свежее мясо. Поощряю дурные привычки.
Волки умильно вертят хвостами и лижут мне руки каменными языками, пахнущими морской гнилью.
У них глаза утопленников.
Иногда мне хочется уехать. Но я не могу. Я не могу покинуть замок. Замок привязан ко мне - своими коридорами, выстланными мышечной мякотью ковров, он впился в омфал моего тела. Капельницами своих шпилей он воткнулся в мои руки и даёт мне жизнь - взамен забирая что-то.
На каждом его окне - изморозь моего дыхания.
В каждом камине - пепел моего смеха.
В каждый гобелен вплетена моя судьба, разодранная на бессчётные кусачие нити, протянутая иглами через лунный зрачок.
Я живу в замке. Замок - это я.
Иногда я ношу лиловое платье. Иногда - старый рыбацкий свитер до колен. Иногда - выхожу обнажённым на башню и впитываю небо лакмусом кожи.
Луна течёт по моему горлу. Сон ухмыляется кукольными лицами из-под подушки.
В подземных казематах заперт кто-то - похожий на меня.
Иногда я и ему даю свежего мяса.
Иногда я выпускаю его побегать ночью по деревне -
А потом прихожу на чьи-то похороны с чёрным зонтиком от солнца и в цилиндре с хрустящей вуалью, метущей по кладбищенским дорожкам.
Крестьяне крестятся и шатаются, как колосья под серпом.
Моя улыбка похожа на серп.
Мой замок похож на меня.
Мой замок - это я.
Я живу в замке.