размножение бесконечности

о авария в луже и несколько пергаментов,
отдыхающие на древней вазе. о лопоухие
и вислобрюхие оруженосцы,
сморкающиеся в кольчугу и плачущие себе
в тормозок,
печальный в своей скудности,
печальный неизбывными дождями,
которые насквозь пропитывают водой горячие пирожки,
уже совсем непригодные после этого к пище!
о боги, сколько несчастия, внезапного горя
заключено в рюкзаке, переброшенном через
плечо пресловутого оруженосца. сколько несчастия
сообщают чернила, очень специфически намазанные на листы бумаги нехитрыми закорлючками. так может думать каждый,
у кого не промок рюкзак и заключенные в нем пирожки.
но плач оруженосца, раздающийся во тьме
среди раскинувшихся просторов степи, кажется таким
жутким и пугающим, как звуки разрываемой хищниками дичи,
потерявшей связь с жизнью при первом прикосновении
к ее шее безжалостных клыков. и позабыть этот звук рвущейся
плоти, трещащих костей, брызгающей крови,
из которой еще не улетучилась душа,
потерявшая связь с озабоченной общественностью,
потерявшая связь с бытием,
что ей совсем недавно было так доступно, позабыть это невозможно. невозможно не потому, что единство и целостность тела - это основа нашей жизни, а потому,
что разделение телесное - это предвестие другого, более
загадочного и непредотвратимого разделения души,
рассечения ее на несколько самостоятельно живущих частей, назад уже несоединимых. обрубки души, как и обрубки тел, потерявшие связь с рациональным бытием,
вращаются в сферах тьмы и агоний полной безвестности,
в сферах катастрофической бессмертности, бессмертности
греха и его продуцентов,
неограниченности замысла творца, его незавершенности
и возможности произведения множества узко и скудно ощущаемых вселенных, а также узко и скудно, но до предельности ясно в своей обездоленности существующих в этих микровселенных диссоциированных душ и тел,
обрубков людей и животных, обрубков богов и героев. и эта безвозвратность, безвозвратность рассечения и разделения,
она должна была бы для нас означать красоту и полноценность существования, наполненной бытием и размножением этого бытия, жаждущего быть чем-то большим, чем самим собой, быть больше, чем все, быть дважды все, трижды все, быть бесконечностью бесконечностей. именно идея отражения бога в самом себе,
отражения как в зеркале, дает возможность представления
параллельно существующих богов, потерявших связь друг с другом навсегда. разделение бога в самом себе - не есть ли это явление евангелия, рождения бога на земле, бесконечно отдаленной от царствия божьего. бесконечно уходящая вдаль диссоциация, бесконечное разделение - вот о чем пророчествовал тот, кто знаменовал начало новой эры, нашей эры.