Диэклектический изоморфизм

http://www.stihi.ru/2015/11/27/7779

По дороге на Рамат-Рахель
мы вдыхаем аромат трахей -
здесь причудливо пересеклись
все проекции биссектрис.

Под полуденным солнцем рдея,
нет ни эллина, ни иудея,
нет ни грека, и нет варяга -
не такое стерпит бумага!

От похмелья до перегара
Мы с Рахелью до Трафальгара
доползаем едва - 3,14здец -
впереди Букингемский дворец

(по английски - Бакингэм Палас),
до него полмили осталось...
Алегретто (закон Паретто),
И виваче (закон Фибоначчи)

В общем, братцы, крутой замес -
Под фанеру поет Радомес,
И фонтанами Петергофа
орошается вся Голгофа.

А вокруг - сплошные "аиды",
Мандельштам, Пастернак, тетя Ида -
взгляд насупленный из-под бровей -
мчит из Бруклина на Бродвей

всех народов, времен всех гений,
сын Сергея - Иван Тургенев -
прямо в спальне у Виардо
свил дворянское, блин, гнездо...

----

Служил Гаврила русофилом,
Гаврила русских обожал -
он русским улыбался мило,
на всех иных точил кинжал.

Гаврила шёл по захолустью,
стволы берёзок обнимал -
гордился он святою Русью
и птичек пению внимал.

Он не любил Европу, Азью,
Америку он не любил -
всех иностранцев звал он мразью,
поскольку был он русофил.

Не продал бы и за полмира
иль роскошь Сен-Жермен-де-Пре,
он вонь досчатого сортира
с дырою круглой во дворе.

И, ненавидя англо-саксов,
и прихвостней хохлацких рать,
мечтал он мягкой пачкой баксов
свой нежный анус подтирать.

Но у Гаврилы баксов нету,
и потому - хоть был герой -
Гаврила пользовал газету,
и заработал геморрой.

Случиться же такой заразе!
Не зная, как помочь беде,
он стал мечтать об унитазе,
сортире тёплом и биде.

И вот однажды из фанеры
он в будке сидя вдруг прочёл,
что злые прихвостни Бандеры
на Русь наслали стаи пчёл,

а также прочих насекомых
и птиц - и даже комаров!
Гаврила парень был не промах -
за Русь он умереть готов.

Еще он вспомнил те рассказы,
что рассказали пацаны:
мол, есть повсюду унитазы
в пределах вражеской страны.

И, не щадя ни ног, ни сердце,
он припустил в военкомат.
Там получил он форму, берцы -
и даже ржавый автомат.

Так стал Гаврила добровольцем -
на ратную вступив стезю,
он, вспомнив подвиг комсомольцев,
нашил на форму букву "Зю".

Гаврила стал большим героем,
тверда рука, намётан глаз -
страдая жутким геморроем
он рвался в бой за унитаз.

Но нет в нацистских деревеньках
ни унитазов, ни биде -
хоть вальс танцуй, хоть летку-еньку,
сортир не отыскать нигде.

Патриотизма пыла жалко,
Гаврила тратит пыл зазря -
где унитаз, биде, стиралка?!
Вокруг сплошная хрень-те-фря.

Перестреляв хохлов по-пьяни,
он вопрошает: вас ист дас?
Стыдоба! То же мне славяне -
где ваш хвалёный унитаз?

Вот впереди посёлок дачный -
что ни строенье, то дворец!
Быть может, в этот раз удачной
охота будет наконец?!

Ура! По щучьему веленью
Гаврила встретил звёзный час!
Предмет Гаврилы вожделенья
стоит, сверкая, как алмаз.

Вперёд, за Родину святую!
За матерей, подруг и жён!
Но в тот же миг - какого *уя?! -
упал он, пулею сражён.

Да, подвели Гаврилу чакры,
своей он цели не достиг -
подбили влёт Гаврилу укры,
пал, не изведав счастья миг.

Не смог достигнуть унитаза
Гаврилы драгоценный зад.
Но пасть за Русь боец спецназа
быть должен несказанно рад.

Награда не нашла героя
("гори-гори, моя звезда").
Зато теперь от геморроя
он излечился навсегда.

(с) Copyright 2023 Vacja Pupkin, АКА Д.Беншели