Элегия

Я запел бы всем голосом чудным,
но мой голос картавый хрипит,
и вливаются в хрип этот будни,
и сам хрип в эту будничность влит.

Я запел бы всем голосом стройным,
но о стройности речь не веду,
ибо рухнул у всех на виду –
не хожу никогда боле ровно.

И слова все вдруг стали пусты,
ведь любовь повернулась спиною
и сказала мне шёпотом: ты
никогда уж не будешь со мною.

И слова не звенят мне ручьём,
будто нет в них той тяжести, силы.
И не быть никогда больше «милым»,
не мечтаю совсем ни о чём.

А на пальце твоём словно смерть,
отражает глаза голубые,
то кольцо, что вовек не иметь,
что вовеки отнимет все силы.

Я расписан, как древний дикарь,
весь в стихах своих словно в отметках,
мне наверно твой светлый декабрь
принесёт много бледных оттенков.

Мне наверно всё видится, пусть
я забыт весь тобою, запущен,
пусть въедается чёрная грусть,
а все мысли мои словно пущи,

я тебя всю в стихах сохраню,
проживу хоть бы вечность с другою,
сохраню всю тебя, схороню,
проживу только вечность изгоем.

Ты сольёшься с любым из стихов,
ты сольёшься со строфикой хлипкой –
такова только ты – я таков –
ну, а рядом мы будем в избытке.

Ты сольёшься с названьем любым,
промелькнёшь словно призрак в рифмовке,
только там и завою я волком –
в поворотах безумной судьбы.

Ты проникнешь везде, словно смерть,
словно жизнь, вдохновенье даруешь,
но ты тут же все силы воруешь
и приходишь на муки смотреть.

Ты приходишь ко мне постоянно,
отражаясь, как призрак, в стихах,
только делаешь музыку рваной
и не держишь меня на ногах.

В каждой букве, написанной мной,
только имя твоё – отраженье,
мне душа всё грозит изверженьем –
ты обходишь меня стороной.

Мне наверно привиделась ты,
исчезая в тумане однажды,
я припомнил былые мечты,
без тебя я совсем не отважен.

Мне наверно причудилась жизнь –
я не верю, что я настоящий.
Только манит безумная высь,
только лес и кромешные чащи.

В каждом слове окажешься ты,
в каждой строчке, строфе или рифме,
если голос мой всё же затихнет,
то прибавит стихам красоты.

Если голос мой всё же погаснет,
улети со стихами ты вдаль,
оседлав молодого пегаса,
размети беспощадно печаль.