Крик

Материнский дом..
В памяти всплывают светлые моменты детства,
Там легко душе согреться.
Материнский дом
Я вспоминаю, чтобы забыться... Шум листвы, аллея, парк...
Скажи, почему теперь не так?
Снег, улыбка, розовые щёки...
Как слёзы льются эти строки.

Для меня семья осталась там,
Где глаза ребёнка не видят ссор, брань.
Теперь семья лишь слово в этой строчке,
Пустой лишь звук, сухая оболочка... Вместе просто легче жить, можно жить и не любить.
Маяк ведь должен всем светить
В этом чёрном, чуждом мире.
Жаль, что света я его давно не вижу.
А наглядеться не успел, все взрослел, взрослел... Все, что выше - восемнадцать строк.
Какой в них толк и прок?
Восемнадцать строк лишь чистой памяти и моих мыслей.
Затерялся на дороге этой этот странный смысл.

О друзья, ответьте на вопрос
Вы видели угасающий в конце тоннеля свет?
Рвался с треском ли ваш трос?
Имели ль счастье вы разочароваться в святейшем том, что есть?

Меня мысль тревожит,
Мы с тобой ведь так похожи...
Я буду видеть эту боль?
А вдруг и я такой же?

Уходя, ощущал ли на губах своих ты соль
От высохших и горьких слёз?
От детских слёз...
Что в безмолвном крике говорили: "Стой!" Ребёнку все равно, кто виноват в его беде,
Он видит то, что есть.
Что? Пришёл конец его счастливой жизни, его семье?
Холодная и скользкая, словно весь ваш чудный, мерзкий мир... Виновного ждёт месть.

Она придёт внезапно, её никто не ждёт.
Все думают, ребёнок не опасен?
Ну и зря, напрасно.
Обида не уйдёт!

Да и как она уйдёт, если видя смех детей
И радости, и счастье всех семей,
Он видел боль утрат, потерь, обид..
Вовсе не в ребёнке жил пиит, он умрёт, уйдёт, сгорит... И упадёт, своею рифмой крылья опалив,
А ребёнок будет во мне жить.
Жить и помнить, играя на плакучей лире,
Что он, как и тогда, один, в вашем чёрном, чуждом мире