Баллада о разврате. Василий. Гл. 2

Слега небритый, в меру пьяный…
Всегда (сколь не было б стаканов),
Василий Хрюшкин, мой приятель,
Родился на полях Мордвы,
Как «Тёркин», коль читали вы
Книгу Твардовского, читатель.

Не думайте, что я заврался:
В Смоленск «Тот» позже перебрался,
Иль раньше – когда был грудной;
И потому перед войной,
В войну, зимой или весной,
Считал землёй своей родной,
Но был корнями из Мордвы.
Кто знает, может быть и вы…
Читатель, ты б и сам прикинул,
Коли фамилия на «кин»...
Выходит: Пушкин был… мордвин.

Сию гепотезу задвинул
Искусствововед и десидент,
Недосидевший пару лет
В бараке обшего режима…

Что говорить, мордовский климат
Благотворителен для муз,
Он развивает стиль и вкус.

Один профессор богословья,
Нацист (хоть и еврей по крови),
Миссионер в нашем бараке,
Светя лучиною во мраке,
Братве, склонённой на колени,
Молитвы гнал на чистой «фене»;
«Семь Пасок» проповеди вёл.
Сам, чисто, все и перевёл.
Припомнить трудно их теперь…
Ну, там: Не бойся, мол, не Верь;
Скоси должок; гони, блин, пайку;
Подставь «мурло», отдай фуфайку;
Нас в заключенье не введи,
Избавь «Лягавых» от «братвы»,
«Пахан». Конкретно, без «ботвы».

Простые, добрые слова (!)
Сердцам блатным и фраерам
Точней «пилюли» и «пера»,
Важнее дозы и бавла.
Дела на воле замутил,
А в зоне - души осветил.

Где вы, мордовские поля?
Леса, болота, лагеря?
Там некогда гулял и я…
Конвой. Унылая пора.

Так вот… Твардовский, мой приятель,
Простите за избитый штамп,
Коль не понравился он вам
(Тут вновь, блин, рифма - «мой читатель»)
Так вот, с Твардовским на ноге
Короткой был я… «Ну, наглей!..» --
Воскликнет критик разъярённо --
«Не видел свет!..» Но я спокойно
Продолжу. Классик говорил
(Когда с ним в Метрополе пил):
 
«Меня послушай, как отца:
Издай, мол, тоже -- про бойца…»
Издатель(!), ты имей в виду,
Если к тебе я с «Ней» приду
Сия книжонка - про «Бойца»,
О войнах тех, что до «Конца»
На  полосе передовой:
И генерал, и рядовой -
Бойцы «Невидимого Фронта»…
Ведь, «Он», друзья, -  под одеялом.
Порою, трудно «там» бывало
И вам, читатели мои…
Да не утихнут те бои!
Короче, всё - про «секс-бойца».
Вся от начала до конца,
Любой строкой и между строк…
Я с «Ней» у ваших стройных ног,
Прекрасный слабый женский пол,
Бездарен и «гол как сокол».

Герой наш не изобретатель,
Не межпланетный открыватель --
Простой, безмозглый обыватель;
Не надо – робкий, надо – смел.
Вот, вкратце, всё, что он умел:
Умел читать, как ты, читатель;
Считать, пахать, колоть, косить;
Просить дать в долг, у баб просить…
Бумагу рвать, железо гнуть,
Встречать, терпеть… под зопу пнуть.

Для дел возвышенных Создатель
Ума, увы, ему не дал,
О чем он не подозревал,
Как мы с тобою, мой читатель.
Короче, жил и не тужил:
Где воровал, где сторожил;
А плохо что, иль кто лежит,
Василий тут не пробежит.
То бичевал он, то работал;
Пошел контрактником в пехоту,
Затем десантником в Балтфлоте
Устроился наш обормот.

И было дело. Дело было
В Атлантике (иль, где еще),
Но в шторм его волною смыло...

Продолжение следует.